Это твоя вина.

Это ты виноват.

Ты.

Ты убил их.

Но это уже бред обезумевшего горем человека, но Оливер воспринимает всё серьезно. Он затыкает ладонями уши, тихо плача. Каждый день. Забывая о голоде и нужде. Сидит. Не вылезает.

Но однажды всё стихает. Становится неприятно. Холодно. Мальчишка вылезает из ванной, тощими ногами бредет по коридору. Пахнет отвратительно. Оливер проходит мимо тела матери, которое давно покинул кислород. Шагает вперед, шепча губами. Зовет отца, хоть и боится того, что он найдет его сам. Во мраке плохо разбирает дорогу, но постепенно привыкает, поэтому медленно спускается вниз по лестнице.

— Папа? — шепчет. Тишина. За окном воет ветер. Бродит, нервно кусая пальцы. Ни в гостиной, ни на кухне его нет. Дверь в подвал открыта. Мальчик уже не чувствует страха. Все его эмоции иссякли в своем проявлении.

Спускается ниже. Холодно.

Ниже. Холоднее.

Заходит в подвал, оставаясь неподвижным на пороге. Смотрит на мужчину без слез в глазах, ведь чувствует только… Неприятное облегчение. И от этого ненавидит себя сильнее.

Труба у потолка. К ней привязана веревка. Повешен. Этот сильный мужчина был разбит за какие-то жалкие месяцы. И он не видел выхода. Поэтому теперь его тело висит. Оливер устало смотрит на отца, наблюдает за тем, как покачиваются его ноги, видимо, мужчина еще дергается. Но ему уже не помочь. Кожа лица приобретает голубой оттенок.

Ещё месяцы. Голод. Тела разлагаются. Оливер равнодушно перетащил мать в подвал. Пока не снимал отца. Он постоянно сидит с ними. Разговаривает. Не ожидает ответа.

Этот ребенок никогда не имел странное пристрастие вскрывать кого-то. Это всё слухи, но Оливер ловил кошек. От голода. Он убивал животных, на которых охотился по ночам.

И однажды, во время очередного выхода на поиски еды, его нашли они — члены банды.

Оливер не сам пришел к ним.

Оливер не сам назвал себя охотником.

Оливер никогда не говорил, что ему нравится вскрывать других, но именно эту роль ему привил Главный.

Босс вырастил охотника, настоящее животное.

Оливер не убивал свою семью.

Дилан постоянно оглядывается. Он отвлекается на языки пламени, что охватывают комнату, поэтому проверяет бинты на руках, спешно перелезая за девушкой, которая хватает его за плечо, боясь соскользнуть вниз. Парень моргает, спрыгивая с высоты на траву. Встает, быстро забираясь на перила крыльца:

— Давай, — протягивает руку, торопя девушку, ведь все ещё ждет, что Оливер появится из огня, просто прирезав Харпер. Но этого не происходит. Мэй осторожно спускает ноги, держась за край козырька, а О’Брайен берет её за бедра, спуская вниз. Только когда Мэй может ухватиться за его плечи, тогда Дилан спрыгивает вниз, вновь вскинув голову, чтобы проверить, где Оливер. Но никого не видит, поэтому ставит девушку на землю, давя ладонью на её спину:

— Быстро, — просит, побежав вперед по лужайке. Харпер не говорит о том, как тяжело ей успевать за ним. Она думает только о своей свободе. Боль можно отложить на второй план.

Автомобиль. О’Брайен открывает дверцу, часто следя за окнами дома Оливера. Огонь распространяется. Растет, но парня не видно. Харпер садится в салон, оборачиваясь, и с приятным беспокойством встречается взглядом с Лили и Дейвом, которые сидят на заднем сидении.

Дилан садится за руль, кровавыми ладонями сжимает его и не ждет, тут же надавив на педаль газа, и машина рвется с места, оставляя горящий дом позади.

Харпер без эмоций садится прямо, уставившись перед собой. Она не реагирует на сбитое дыхание парней, которые о чем-то спорят. Не воспринимает их слова.

— Их нужно отвести в больницу! — Фардж повышает голос на друга, который отвечает в той же тональности:

— Придурок, они начнут задавать нам вопросы!

— Посмотри на них, им нужен осмотр! — еще немного — и Дейв сорвется. Треснет по голове Дилана, который прикусывает губу, бросив косой взгляд на Харпер, а та продолжает пялиться в никуда.

— Дилан! — Фардж уже готов протянуть руку, но Лили осторожно кладет ладонь на его сжатый кулак. Дейв переводит уставшие глаза на девушку, которая с пугающим спокойствием качает головой. Ей плохо. Но она не покажет. Не желает, чтобы эти двое ссорились сейчас. Все на нервах. Все на взводе. И кто-то должен устранить полемику.

О’Брайен слышит тяжелый вздох друга, поэтому нервно прикусывает внутреннюю сторону щеки, вновь взглянув на Мэй. Она не здесь. Морально не здесь.

Дилан нервно выдыхает, сглотнув:

— Ладно. Отвезем в больницу.

Проблема не решена. Неизвестно, остался ли Оливер в живых. Это предстоит выяснить. По крайней мере, Дейв и Дилан не позволят себе расслабиться, пока не убедятся, что этот черт сдох.

Глава 36.

Садятся в машину. На Лондон уже опускается пасмурное утро. Погода совсем не щадит эмоциональное состояние жителей города. Настроение само понижается, когда тебя после сна встречает бледность, сырость. Грязь. Словно весна пришла.

Дилан проверяет телефон, понимая, что никаких сообщений нет. Они с Дейвом провели проверку подгруппировки Оливера, но не обнаружили ни Грево, ни самого психопата, что сильно разозлило Главного, ведь Оливер вообще не выходит на контакт. А членов банды учили тому, что даже при смерти ты должен брать трубку, если тебе звонит сам Босс. Если Оливер не отвечает, он точно сдох. Но кто его знает.

Дейв поправляет зеркало заднего вида, зевая, ведь, наконец, смог нормально выспаться за те три-четыре дня, что девушки лежат в больнице. Сегодня Мэй выписывают, точнее, она сама выписывается, поэтому нужно отвезти ей рюкзак, что она оставляла у Фарджа дома.

Дилан долго тянет, прежде чем взяться за руль и повести машину, и Дейв не оставляет это без внимания:

— Ты что-то принял?

— Совсем немного, — правда, но не успокаивающая.

— Зачем? Тебя что-то тревожит? Оливер? — Слишком много вопросов, но О’Брайен не срывается.

— Просто, мне, — замолкает, но не потому, что сосредоточен на дороге. Парень явно не знает, как преподнести свои мысли Дейву, скорее, он и не желает, чтобы Фардж знал об этом.

А Фардж не может не знать. Он видит. Дилан глотает не просто наркотики. Он принимает именно те, которые помогают ему не думать о проблеме прикосновений. Если за рулем Дейв, то О’Брайен просто выпивает бутылку пива. Такими темпами, парень совсем потеряет контроль. А все почему?

Дейв не будет утверждать, просто предположит, что это из-за Харпер, так как только тогда, когда они едут к ним в больницу, Дилан начинает пить и глотать. И не потому, что ему приходится прикасаться к Мэй, а от простого присутствия рядом. О’Брайену тяжело находится с ней в одном помещении, и для успокоения принимает всякую дрянь.

Фардж не требует, чтобы друг открылся ему. Он делает вид, что занят чем-то, роясь в телефоне, а Дилан продолжает молча вести автомобиль.

***

Я больше не могу сидеть в больнице, переносить этот запах, видеть лица врачей и медсестер. Мне наложили швы, так что не вижу смысла сидеть взаперти. Каждый день меня спасало общение с Лили. Она поправляется. Правда поправляется. Девушка не отказывается от еды, она улыбается, смеется, будто ничего не было. Даже, несмотря на истерики матери, которую тоже можно понять. Правда лично я не попадалась на глаза миссис и мистера Роуз. А вот Дейв — спокойно. В первый раз он хотел уйти, ведь мать обвинила его в похищении дочери и грозила вызвать полицию, но Лили взяла все в свои руки. Я стояла за дверью и слышала, как она ругается. Как отстаивает буквально честь Фарджа. Никогда бы не подумала, что она может так кричать.

Роуз рассказала мне, что Оливер изнасиловал ее. А потом запер в сарае, предварительно сломав ногу. Она не могла словами описать свою боль, но я все равно понимала. Главное, что врачи обещают улучшение.

Не буду скрывать. Мне кажется, что именно из-за Дейва она идет на поправку. И я рада этому, но… Все равно выписываюсь раньше. Мне тяжело лгать двадцать четыре часа подряд. Не хочу, чтобы кто-то знал, что со мной не все в порядке, потому что это проявление эгоистичности. У всех проблемы, все устали. И не в моих правах кого-то нагружать.