— Я придумал кое-что получше.

***

Уже полчаса. Чертовых полчаса он не выходит из подвала.

Оливер сидит на краю матраса, без остановки водит холодными пальцами по моему виску, иногда накручивая прядь волос. Мне приходится изо всех сил держать себя в руках. Мое лицо ничего не выражает, глаза держу полузакрытыми, дышу ровно, чтобы этот тип ничего не заподозрил.

Ничего не говорит. Это молчание вызывает больше ужаса, чем его прикосновения. Спасает телефонный звонок. Оливер спокойно роется другой рукой в кармане джинсов, пока продолжает трогать мою щеку, отвечая:

— Да, — чувствую, как сверлит взглядом мой висок, поэтому продолжаю лежать без движения. — Это точно он? — Делает долгие паузы. Если судить по тону голоса, то парень явно улыбается:

— Я был уверен, что они грохнут его, хотя надеялся, что Дейва он сможет прикончить, — от звучания знакомого имени в глотке встает ком, но не сглатываю, дабы не привлечь к себе внимания. Оливер встает с матраса и больше не произносит ни слова до тех пор, пока не покидает подвал.

Слышу, как щелкает замок, поэтому шире распахиваю веки, начав активно давиться слюной, что скопилась во рту за это время. Кашляю, холодными пальцами закрывая губы. Здесь воздух пропитан морозом. Мне все еще тяжело двигаться и мыслить, ощущение тумана в голове не пропадает без следа, но я радуюсь тому, что могу вообще рождать в сознании какие-то варианты. Главное, сохранить себя.

Еле шевелюсь, садясь на колени. Руками опираюсь на матрас, стараясь делать все аккуратно, иначе от резких движений закружится голова или начнет тошнить. Дышу глубоко и довольно тяжело. Приходится задержаться в таком положении, чтобы тело привыкло к нагрузке. Все мои мышцы будто под наркозом. Поднимаю голову, борясь с чувством боли в шее, и смотрю на окошко у самого потолка — единственный источник света в данный момент. Вижу только сухие ветки деревьев и белое небо, покрытое местами грубыми серыми облаками. На улице минусовая температура. Кажется, могу разглядеть падающий снег. Черт. С каждым днем будет холоднее. Я скорее умру от переохлаждения, чем меня лишит жизни Оливер.

В любом случае, не могу допустить ни первого, ни второго варианта исхода. Я здесь ради Лили. Мне необходимо найти ее и вытащить отсюда. Эта задача мотивирует меня больше, чем желание спасти собственную шкуру.

Наконец, могу заставить себя встать на ноги. Осторожно. Медленно. Держусь руками за поверхность рыхлой кирпичной стены и не забываю думать, ведь только мыслительный процесс спасет меня от воздействия наркотика.

Что я имею? Дверь и окно. Возможность передвигаться по дому только в сопровождении Оливера. Но он ведь может допустить ошибку? Он уверен, что я овощ, поэтому не побоится оставить меня валяться на полу, пока сам займется своим делом. Только шанс, что такое произойдет, один из ста. Тем более, что в итоге я смогу? Оливер уйдет в другую комнату, оставит меня. Я встану и смогу сбежать? Мне нужно будет время, чтобы найти Лили, а потом выбраться. В моем состоянии мне придется тяжелее. Тем более вряд ли удастся незаметно передвигаться по дому. Не стоит недооценивать Оливера.

Пальцами царапаю бетон между уложенными кирпичами. От мыслительного процесса начинает болеть голова, но не останавливаюсь.

Мне нужен план действий. Для начала понять, где он держит Лили и в каком она состоянии. Дальше самое сложное. Каким-то образом выбраться из подвала, достать Роуз и сбежать. Все дело в случае. Если Оливер уедет на какое-то время, то может быть я смогу все провернуть. Но он запрет меня в подвале, покинуть который через дверь не выйдет.

Дышу через нос, борясь с легким головокружением, ногтями от нервов начинаю счищать поверхность бетона и хмурюсь, немного отпрянув назад. Видимо, этот дом настолько старый, что бетон буквально рассыпается. Если бы не вся конструкция здания, то стены подвала бы не выдержали.

Вновь смотрю в сторону окна. Здесь высокий потолок. Больше трех метров, это точно. Окошко у самого потолка, небольшое, пыльное, но… Думаю, моя голова уж точно сможет пролезть.

Начинаю пальцами и ногтями счищать какой-то слой бетона между кирпичами. Тяжело. Больно.

Если мне удастся расчистить до такой степени, чтобы можно было поставить пальцы ног, ухватиться кончиками пальцев рук, то… Я могла бы залезть наверх и вылезти через окно. Это безумие, но в подобных ситуациях каждая идея кажется гениальной, а все потому, что она единственная. Никаких запасных способов, путей мой мозг не может придумать. И от этого еще страшнее.

Кусочки бетона забиваются под ногти. Кровь. Не останавливаюсь, пытаясь понять, сколько времени мне потребуется, чтобы «вырыть» углубление для пальцев, но слышу шаги, так что резко отрываюсь от стены, с испугом начав вытирать руки от пыли об матрас. Вскидываю голову, смотря на дверь. В груди безумно скачет сердце. Я должна успокоиться. Черт, Харпер, возьми себя в руки!

Ложусь в ту же позу, набок, глаза прикрываю. Дыхание. Гребаное дыхание! Чертов холодный пот на спине!

Харпер, мать твою!

Щелчок.

Замираю.

Слышу шаги. Уже по тяжести понимаю, что это точно Оливер. Пальцы моих рук ноют от грубого контакта со стеной. Они дрожат, но еле заметно. Оливер наклоняется, молча берет меня под руки, потянув наверх. Мне не нужно притворяться, что тело меня не слушает, ведь так оно и есть на самом деле. Парень дает мне время найти равновесие. Голову не поднимаю слишком высоко, взглядом из полузакрытых век смотрю в пол. В глотке скачет давление. Чувствую, как вены на шее пульсируют.

Оливер тащит меня за собой. Молчит. И это пугает. Ненавижу молчание. Особенно в такие моменты, когда не знаешь, чего ожидать. Волочу одну ногу, прихрамывая. Хорошо, что мне не нужно играть роль. Я и без того чувствую себя отвратительно, просто на этот раз могу сознательно оценивать происходящее.

Темные кирпичные стены. Скрипящая лестница, ведущая наверх. Это подвал дома. Оливер здесь живет?

Когда мы выходим в коридор, я начинаю жадно исследовать взглядом обстановку. Необходимо изучить все детально. Парень стоит ко мне спиной, поэтому вряд ли заметит, как я исподлобья осматриваюсь. Серые обои. Грязный паркет. Фотографии в рамках на стенах и несколько стоят на комоде в прихожей. Здесь много светлых оттенков, что уже странно.

— Я разрешу тебе поиграть в комнате, пока сделаю тебе завтрак, — Оливер говорит, рывком дернув меня за собой к лестнице. Теряю равновесие, понимая, что не должна хвататься за что-то, поэтому падаю на колени, не успев треснуться об угол стены головой, так как парень помогает мне встать:

— Прости, Мия.

Мия?

Держит меня впереди, ведет за плечи, крепко сжимая кожу холодными пальцами. Весь этот дом, как и его хозяин, полон льда и наводит ужас. Поднимаемся на второй этаж. Попутно пытаюсь ухватиться взглядом за лица, что смотрят на меня с пыльных фотографий, некоторые из которых прибиты гвоздями к стене без рамки. Могу различить только силуэты.

На втором этаже темно. Две или три двери по бокам, одна в конце коридора. Оливер останавливает меня у самой первой, открывая ее. Не поднимаю глаз, покачиваясь на слабых ногах, а парень слишком грубо толкает меня в помещение, со словами: «Играй».

Падаю на пол, не подставляя рук, иначе это выдаст меня. Лежу на животе, прислушиваясь. Он уходит. Скрип половиц. Недовольное трещание лестницы. Делаю глубокий вдох. Мало времени. Запоминаю положение, в котором нахожусь, и с опаской приподнимаюсь, игнорируя боль в голове после падения. Моргаю, немного напугано осматривая детскую комнату. Пахнет старостью. И чем-то сладким, будто духи. Привстаю, сохраняя равновесие, и оглядываюсь на открытую дверь. Тихо. Оливер еще внизу. Медленно перебираю ногами, не зная, куда себя деть. Тяжело начать соображать в стрессовой ситуации. Выяснилось, что в этой комнате точно нет Лили. Поиск сужается. Иду к столу, на котором разбросаны фломастеры без колпачков. Хмуро смотрю на измалеванные листы старой бумаги. Тот, кто рисовал это, не особо старался не выходить за грани листа. Весь стол исчиркан. Обои в цветочек, постельное белье в нежных розовых тонах, на полках фарфоровые игрушки, подоконник занят мертвыми цветами. Пыльно. Грязно. Серо. Окно закрыто. Сквозь стекло можно увидеть часть заднего двора.