— Тогда… — Дилан вздыхает, с горечью принимая решение. — Нам придется завалиться к тебе и придумать, как обнаружить Оливера до того, как он найдет нас. Хотя я уверен, что он уже следит за нами.

***

Не особо шикарный номер мотеля. Кривые табуретки, порванные обои. Скрипучая кровать с явно не стираным бельем.

Она не спала всю ночь после долгого полового акта с мускулистым парнем, который лишил её сил. Лили Роуз смотрит в сторону пыльного подоконника, на серое небо сквозь грязное стекло окна.

Это то, чего она желает?

***

Мне пока сложно понять выбранную тактику этих двоих. Я не отношусь к тому разряду людей, что спокойно доверяют другим, особенно если речь идет о членах уличной группировки. Каждый раз, видя О’Брайена, перед глазами встает та картина. Как он убивает человека. Мне сложно выбросить из головы этот факт. Но одновременно с этим удается понять, что в данный момент я всячески стараюсь держаться рядом с ним. Дилан умеет внушать уверенность и ощущение защищенности, будто находишься за каменной стеной, особенно сейчас.

Пришлось разделиться. Для начала парни хотят понять, уже ли этот псих следит за нами, а для этого, по их словам, стоит недолго побродить в людном месте. И опять же мне неясно, почему они выбрали именно торговый центр. Да, здесь огромный зал с множеством стеллажей, но в будничный день внутри толпится народ. И это тоже странно. Интересным было также то, как Дилан собирается передвигаться здесь, но я постоянно забываю, что этот человек из тех, кто умеет адаптироваться. О’Брайен довольно умен, благодаря чему учится существовать в обществе. Никогда раньше об этом не задумывалась, поэтому теперь мне кажется, что это потрясающе.

— Ты можешь, блять, не отходить от меня? — Мда, Дилан — это Дилан. Ускоряю шаг, идя вдоль стеллажа с мучными изделиями. Я постоянно отстаю, и это злит парня, который поправляет ремни рюкзака, следя за мной и при этом не забывая сохранять расстояние, чтобы не приближаться к толпе. О’Брайен поднимает глаза, незаметно стреляя взглядом в сторону балконов открытого второго этажа для персонала, по которому бродит Дейв. Он должен выследить Оливера, но если в течении двадцати минут тот не объявится, значит, этот тип еще не нашел нас. А это большой плюс.

— Не матерись, — прошу, и кажется Дилан готов треснуть мне подзатыльник, чтобы не возникала, но вспоминает, что лучше не стоит меня касаться, так что просто ворчит, дожидаясь, пока ровняюсь с ним. Идем дальше. Признаюсь, странно находится рядом с ним без желания сбежать. Парень постоянно оглядывается по сторонам, держа одну ладонь в кармане. У него есть оружие, но я надеюсь, что до его применения не дойдет.

— Как давно ты знаешь Оливера? — Решаю больше узнать об этом человеке, и похоже мой вопрос заставляет лицо Дилана принять еще более мрачный вид.

— Его нашел один из наших. Кажется, ему было на тот момент лет пятнадцать. По своему желанию, я бы никогда не обратил на него внимания, если бы не то, что он вытворял, — говорит, обходя женщину с тележкой.

— Так он с детства такой… Больной, — с опаской говорю о нем, ведь боюсь, что он где-то по близости.

— Говорят, в пятилетнем возрасте он камнем забил своего пса, — Дилан вздыхает. — Я верю, ведь то, что он творит сейчас, это выше даже моего понимания.

Хмурю брови, замечая, как О’Брайен сглатывает. В его глотке сохнет, так что с тревогой в глазах останавливаюсь, смотря на него:

— Ты его боишься?

Дилан тормозит, взглянув на меня. Хмуро, но не со злостью, правда столь долгий зрительный контакт вынуждает меня начать переживать сильнее. Моргаю, молча ожидая ответа, и парень первым отводит взгляд, осматриваясь по сторонам, после чего шепчет:

— У Дейва на спине было родимое пятно, и Оливер как-то заметил его. Фардж мне ни о чем не говорил, думал, что этот тип бредит, но в один день Оливер поймал его, — поглядывает на балкон, проверяя наличие друга. Я внимательно со сбившимся дыханием проглатываю каждое слово.

— Оливер срезал ему кусок той кожи, на которой было пятно, а затем… — Замолкает, напряженно сжав зубы, и я понимаю, правда, не произнесу это вслух.

Оливер надругался над Дейвом.

— Я хочу, чтобы ты поняла, что это не шутки, Харпер, — О’Брайен продолжает шептать, подходя ближе, и я не отступаю назад, не в силах избавиться от шока в глазах и страха на лице. — Копы тебе не помогут.

— А ты поможешь? — Не знаю, откуда в моем голосе столько неприятной надежды. И уже во второй раз я словами заставляю парня притихнуть, правда сейчас он быстро находит, что ответить:

— Если не будешь отставать от меня, — что-то мне подсказывает, что речь идет не только о данной ситуации. Кажется, в ближайшем будущем мне придется бежать. Причем за ним.

Только сейчас до меня доходит, что О’Брайен защищает не только меня. Он думает и о Дейве, поэтому хоть и кажется, что Фардж занимает то же положение, что и Дилан, но на самом деле мы с ним зависим от О’Брайена. И мне почему-то кажется, что парень скоро согнется под грузом ответственности. Видно, что ему неприятно говорить об этом, так что он скрывает свое лицо, отворачивая от меня голову:

— Дейв пока ничего не пишет, так что, возможно, Оливера здесь нет.

Отвожу взгляд, задумавшись, и со всей серьезностью говорю:

— Такое чувство, будто это вы недооцениваете его.

Дилан оглядывается, сощурившись:

— В каком смысле?

— Мы бродим здесь, думая, что он так открыто начнет преследовать нас, но этот тип наверняка умнее, — объясняю. — Если бы я была на его месте, то действовала бы иначе. Например, держась наверху, а еще создала бы ту ситуацию, в которой чувствовала себя уверенной.

О’Брайен отводит взгляд, после чего резко поднимает его вверх. Он что-то понял? Парень вдруг начинает рыться в карманах, вынув телефон, и подносит его к уху, слишком внезапно схватив меня за рукав. Тянет за собой, против толпы, так что не сопротивляюсь, просто нахожусь в хмуром ожидании его слов. Дилан грубо задевает людей, ускоряя шаг, и начинает говорить с Дейвом:

— Уходим… — делает паузы, слушая друга. — Нет. Нам нельзя находится в замкнутом помещении… Потому что Оливер…

И весь торговый зал резко опускается во тьму. Я ничего не вижу. Абсолютно. Передо мной стена мрака. Слышу только, как по рации кто-то предупреждает о чрезвычайной ситуации, так что все люди, будто обезумевшие, начинают метаться в разные стороны, ища своих близких. Они все рвутся по направлению к главному выходу, но понятно, что ориентируются они по памяти, поэтому начинается давка. Как же просто человека вернуть в дикое состояние. Все так пекутся о своих жизнях, что практически не замечают остальных. Слышу, как где-то рыдает ребенок. От темноты становится душно, сердце в груди сжимается. Никогда бы не подумала, что у меня мрак ассоциируется с замкнутым пространством. С трудом глотаю кислород, еле сдерживая желание схватить Дилана за руку.

Темнота. Мрак. О’Брайен что-то говорил об этом. Они живут по ночам. Вчера парни вырубили свет. Значит, Оливеру тоже проще и комфортнее действовать в темноте. Это все он? Он специально вырубил свет и после чего говорил по рации, чтобы сеять панику? Точно. Он наверняка знает о слабости Дилана. Все сходится. Этот тип здесь.

Он первым нашел нас.

Меня пихают к стеллажу с какими-то банками, так что дергаю руками, чтобы не удариться, после чего чувствую, как О’Брайен крепче хватает меня за рукава, ругнувшись:

— Не отпускай меня, — я почти не вижу его, поэтому стараюсь без тревоги спросить:

— Ты хорошо видишь в темноте?

— Достаточно, — тянет меня за собой, продолжая говорить с Фарджем:

— Выбирайся через запасной выход. Он ближе к тебе, — его постоянно толкают и задевают, так что с беспокойством начинаю по возможности отпихивать от нас людей, которых смогу разглядеть в темноте. Не хватало еще, чтобы О’Брайена схватил приступ. Пытаюсь не теряться морально, сохраняю спокойствие, хоть и внешнее, но это самое главное. Нам просто нужно выбраться отсюда.