Есть на свете такая штука, как парадоксы всемогущества. Формулировки разные, но мне больше всего нравится та, что с ядром и стеной, потому что там можно обойтись без третьего существа.
Предположим, есть на свете всепробивающее пушечное ядро и непробиваемая стена. И вот встретились они на узкой дорожке — не разойтись, столкновение неизбежно.
Что будет?
Есть люди, которые отвечают нечто вроде «большой взрыв». Это кажется логичным, потому что взрыв — самая верная примета того, что что-то пошло не так. А если всепробивающее ядро и непробиваемая стена существуют в одной вселенной, то что-то точно не так.
Или мы просто неправильно понимаем всемогущество, как говорил некий Фома. А если бы понимали правильно, то парадоксов бы не было.
Никаких ядер, никаких стен, никаких встреч.
Думаю, если я спрошу об этом Крейга, он улыбнется, показав все свои зубы. Технически это будет оскал, но это единственная мимика, которая ему доступна, и он очень старается скопировать людскую улыбку, поэтому я в свою очередь стараюсь не обращать внимания на формальности.
Так вот, он улыбнется и ответит:
— Что за глупый вопрос? Конечно огромный, яркий, прекрасный, фееричный… скандал!
И, пожалуй, будет прав. Это кажется логичным.
Если что-то идет не так в шоу-бизнесе, то разражается скандал.
========== 10. Стикс и Флегетон ==========
После того, как я описала камеры на штативах, думаю, мне совершенно перестали доверять. Я же вроде как про будущее говорю, ну какие камеры на штативах, нужны хотя бы камеры на квадракоптерах или те замечательные футуристические камеры из «Черного зеркала» с их прямым подключением к мозгу и линзой в глазу.
Как хорошо бы было, если бы съемка больше не зависела от кривых дрожащих рук похмельных операторов, а монтаж бы делался сам собой и точно так, как ты это себе представляешь! Вот прямо в голове. И сразу готовый фильм. Сам себе режиссер, актер и бьютиблогер.
Ага, щаз.
Камеры на квадракоптерах все еще дороговаты, их не всегда удается использовать, скажем, в большой толпе. Более того, зачем заморачиваться с дистанционным управлением, когда можно обойтись штативом и оператором, а? и разве они не для панорамной съемки вообще? А уж камеры в линзах, считается, специально придуманы, чтобы доводить зрителя до морской болезни.
Дело в саккадах — непроизвольных быстрых движениях глазного яблока. Ты можешь быть ну очень обученным зрительным оператором, но любой яркий отвлекающий предмет в поле зрения — и твое глазное яблоко дернется, чтобы рассмотреть его получше. Вам только кажется, что у вас перед глазами одна и та же картинка. На самом деле ваши глаза все время в движении.
А у камеры нет такой классной компенсаторной системы в полтора (а то и больше) кило весом, как ваши мозги. И нечему превратить эту прыгающую дерганную картинку в удобоваримую.
Поэтому с держанием камеры гораздо лучше справляются прямые руки. А еще, конечно, с наведением и… что там еще операторы с камерами делают?
Я же не говорила, что это точно такие же камеры, как были в моем времени. Это настоящие монстры, список функций которых бесконечен. Разве что кофе не варят.
Но — все еще штативы и все еще объективы. И огромная куча кнопочек, ручечек и прочих рычажков, и еще есть части, которые крутятся и завинчиваются-отвинчиваются, и все это разбирается по желанию… Ну, знаете, все эти устройства для профессионалов такие сложные! По крайней мере, так у людей. Принципиально иные вещи не очень-то подходят под нашу анатомию.
Что поделать? Может, придумают что получше. Когда-нибудь.
Поэтому-то глаза избранным фонариком просветили, и по карманам похлопали, но не очень рьяно.
А потом нас провели к лифту. И мы вышли так высоко, что прямо под стеклянный купол. И, честно говоря, в тот момент, когда я вышла из лифта на обзорную площадку, мне стало не до Варуса.
Весь съемочный комплекс был прогрызен в скале. У хенцев, владельцев, за неимением лучшего слова, этого «здания», нет понятия этажей. Зато у них на планете есть уйма сплошных скал колоссального размера и более-менее правильной формы, и домашние зверюшки навроде огромной помеси червя с термитом, которые умеют прогрызать в этих скалах ходы. В тех скалах, которые хенцы проектируют для себя, существу другой расы заблудиться очень легко. Потому что на первый взгляд в этих коридорах нет ровным счетом никакой системы, червям позволяется кушать в любую сторону: благодаря природному чутью они все равно не доведут до обвала выгрызенной скалы.
У хенцев же в свою очередь очень развитое чувство местоположения. На своей планете чувствуют север, юг и даже количество метров над уровнем их шикарного лавового моря.
У всего есть свои минусы: очень мало хенцев может выйти в космос, потому что дезориентация в пространстве их чуть ли не в буквальном смысле убивает, по крайней мере, на психике сказывается весьма негативно. Но зато на собственной планете они заблудиться не могут.
Для приезжих же совместно с людскими и еще какими-то там архитекторами было спроектировано несколько скал с радиальной системой коридоров. Чтобы понять, о чем я говорю, можно посмотреть на карту почти любого метро (только не Нью Йоркского… и, пожалуй, не Лондонского; думаю, Московское будет оптимально): вы увидите пару кольцевых линий и линии-лучики. В центре — лифтовая шахта, которая поднимает на любой уровень, который захочется.
Но эта система коридоров — нечто вроде картофельного очистка, представьте себе фрукт, разрезанный по спирали. Такие иногда бултыхаются в коктейлях. В общем, если начинать с нижнего коридора и очень-очень-очень долго идти (я бы на месте такого путешественника запаслась палатками и провиантом), то до верхней смотровой площадки вполне реально дойти и пешком, ни разу не встретив по пути такой странной штуки как лестница (хенцы не очень понимают идею лестницы). По дороге вы раз двести обойдете по кругу центральную шахту с лифтами, поднимаясь все выше и выше, но при этом все еще не будет никаких этажей.
Для удобства это называют витками.
И нулевой виток — это та самая обзорная площадка. Хотя не совсем, конечно, площадка: площадь большая, и расчерчена непрозрачными стенами на несколько комнат.
Порты для космических челноков, к слову, на пятом. Жилые помещения начинаются на сотом витке, а между ними — съемочные цеха, административные витки… никаких окон, только искусственное освещение и тонны, тонны камня над головой. Немудрено, что тут часто просят об отпуске.
Внизу всякие склады. Мало кто решается туда лишний раз спуститься.
Но для съемок созданы очень хорошие условия. Нужное оборудование, свет давно научились делать каким угодно. Километры зеленых экранов, бесконечные компьютерные комнаты… и так далее.
И вот — нулевой виток. Поверхность скалы под куполом. Нас проводили в залу, а там две стены — прозрачное окно. За ним — никакой атмосферы (ну, то есть просто не кислородная, конечно), невообразимо прекрасное лавовое море, алое солнце и желтое солнце окрашивают мир во все оттенки оранжевого, и фейерверком взрываются вулканы…
И какой-то мужик портит вид.
Спина какого-то мужика, если точнее.
Нет, ну серьезно. Каким бы ты ни был классным, известным, знаменитым и далее по списку режиссером, неужели думаешь, что для проторчавшего чуть ли не неделю в мрачной пещере человека ты интереснее, чем удивительно прекрасная и величественная природа за сверхкрепким прозрачным пластиковым окном?
Люди слишком эгоцентричны, вот что я думаю.
Мы с Мико, не сговариваясь, рванули к окну, подальше от спины. Прилипли пальцами, я даже уткнулась носом.
— Ва-а-ау… — прошептала Мико.
За спиной кто-то задавал какие-то вопросы, но я лично их и слышать не хотела. После встречи с всамделишным динозавром это был самый прекрасный момент в моей жизни, ради которого стоило попасть в другое время и на другую планету, и даже быть распыленной на атомы стоило.
