— Еще раз извини за поздний визит, — парировал я, уже уложив все в бумажный пакет и собравшись уходить.

— Ничего страшного, — устало улыбнувшись, ответил парень. — Тебе не надо извиняться в третий раз.

— Все же… — прикусив нижнюю губу, пробубнил я, удивленный столь неожиданной реакцией, ибо, по крайней мере, я ожидал немного разгоряченных матов в свой адрес.

— Хватит, — тот чуть ли не рассмеялся, но смог сдержать едва заметную усмешку. — Вижу, вечер у тебя ожидает быть приятным. Так что до встречи.

Я едва слышно повторил последнюю фразу и вновь скрылся в дождливом ноябре, но та неловкая ухмылка, которую подарили мне чуть ранее, не покидала меня вплоть до самой аллеи, где меня уже ждал сонный, но мило-прекрасно-нежно улыбающийся Тайлер. Он поправил капюшон куртки и вышел на свет фонаря сразу, как только заприметил мой силуэт у входа в парк.

— Ты, наверное, промок, — виноватым тоном произнес я, не сопротивляясь, когда парень уткнулся мне в грудь и руками обхватил за талию. — Прости.

— Ты постоянно извиняешься, — пробубнил он, отпрянув от меня. — Стоит прекращать это делать.

В ответ я протянул Тайлеру его кофе и улыбнулся, когда заметил на его лбу морщинки, которые, явно, выступили в качестве благодарности, — все было понятно без слов.

Еще какое-то время мы бродили по парку, который, к слову, со временем стал для нас абсолютно родным. Казалось, мы обошли каждую его тропинку, уходящую от основной, видели каждое дерево и каждый кустарник. Но мечты Тайлера увидеть это место поздней весной во время цветения тюльпанов и в конце августа ради анютиных глазок, которые он так любил, постоянно выбивали меня из колеи.

Ты не можешь загадывать ничего на будущее, если не знаешь, что может случиться с тобой завтра, — мой девиз по жизни последние несколько лет. Но с появлением в моей жизни этого на первый взгляд хрупкого, но сильного и морально, и физически парня, определенный сдвиг в моем мировоззрении все же произошел: я стал жить одним днем. Каждый новый день я старался превратить во что-то запоминающееся — брать от жизни все, что только позволяла ситуация, но, между тем, страх, зарытый где-то в глубине моей души, стал проявляться все более отчетливо, заставляя меня обдумывать каждый свой чертов шаг, лишь бы не испортить все то, что я строил с таким усердием, во мгновение.

— Было бы круто, если хотя бы один вечер не лил дождь. Мне надоела эта сырость, хотя дождь я, определенно, люблю, — рассуждал Тайлер, сжимая в своей ладони мою.

Я, как понял Тайлер, проигнорировал его слова, ибо и глазом не повел в его сторону, —

мои мысли витали где-то далеко отсюда, из-за чего мне было сложно в полной мере насладиться свиданием с Тайлером. Я неловко глубоко вздохнул, а Тайлер немедля остановился и, отдернув руку, с ноткой разочарования в голосе спросил:

— Что-то не так?

Простой вопрос, но сложный ответ.

Я лишь отрицательно покачал головой, хотя понимал, что этот жест воспримется Тайлером как сигнал к действию. Несмотря на это, я попытался выдавить из себя подобие заинтересованности и легко улыбнулся, но злобный взгляд парня все никак не покидал моего лица, поэтому я сделал шаг вперед и вновь потянулся к его руке, словно она являлась неким спасательным кругом, кинутым в море жизни утопающему мне.

— Ты же знаешь, — неожиданно ласково начал он, — что со мной такое не пройдет, Джошуа.

Мне стало не по себе, когда Тайлер проигнорировал меня и по-детски спрятал руки за спиной. Тогда я, наверное, окончательно и осознал, что понять Джозефа — самое сложное, что только можно постичь: никогда не поймешь, говорит он что-то серьезно или, в силу своей саркастичной личности, в шутку; но, безусловно, эта черта его характера и привлекала меня.

— Либо говоришь, что тебя беспокоит, — более настойчиво произнес он, явно отмечая интонацией последнее слово, — либо я сам это узнаю.

— Как? — моментально ответил я, но только потом догадался, что выдал себя с потрохами.

— Вот так, — мягкая улыбка озарила ночной парк, освещаемый лишь дюжиной уличных фонарей.

— Ты самый хитрый человек на свете, — парировал я и непроизвольно почесал затылок, когда понял всю суть мною сказанного. Несомненно, самым хитрым человеком, которого я знаю, является Клод, эта двуличная шавка, которая отравила жизнь не мне одному. — И мерзкий.

— Но ты же шутишь? — пробубнил Тайлер, как обычно переведя все в шутку, и, будучи практически довольным результатом, добавил: — Если нет, то я разочарован, Джошуа.

— А если я скажу «да»? — воспользовавшись моментом, переспросил я, непроизвольно прикусив нижнюю губу.

— Если ты скажешь «да»?.. — изобразив наигранно задумчивое выражение лица, Тайлер ухмыльнулся. — Куплю тебе кофе?

— Теперь разочарован уже я.

Как бы мне не хотелось об этом говорить, но ни кофе, ни продолжение вечера я так и не получил, однако… Мне стало морально легче, когда, лежа в теплой постели прямо в одежде, Тайлер все же настоял на том, чтобы я выложил на тарелочку то, что меня действительно беспокоит.

— Ты думал о будущем, Тай? — тихо спросил я, подняв взгляд на сидящего рядом парня, который по привычке запустил пальцы в мои волосы и тщетно старался избегать старого шрама только лишь потому, что боялся причинить мне какой-либо дискомфорт.

— Я часто о нем думаю, — легко ответил он. — Наверное, это и потому, что моя работа ставит определенные сроки. Приходится планировать, — холодные пальцы Тайлера нежно касались моих еще не успевших согреться щек, от чего приятные мурашки пробегали по моему телу. — Я не люблю неопределенность.

— Тогда почему ты со мной? — не особо желая знать ответ, но все же спросил я и виновато отвел взгляд в сторону.

— На что ты намекаешь? — озадаченно спросил тот.

— Неопределенность, — пробубнил я сквозь вновь просыпающееся отвращение к самому себе. — Я и есть сплошная неопределенность.

— Прекрати так говорить, Джо, — опустившись ниже и оказавшись в лежачем положении лицом к лицу ко мне, серьезно приказал Тайлер. — Да. От тебя особо не дождешься пунктуальности или умения придержать свой рот закрытым, когда это надо, но неопределенность и ты… Это не одно и то же.

Я отказался от какого-либо комментария, а лишь перекинул руку через талию Тайлера и прижался к его теплому телу. Казалось, он дрожит.

— Ты такой человек, — продолжил он, обжигая мой лоб дыханием, — кто не ставит перспективы на передний план. Мне кажется, для тебя это не главное.

— Почему ты так думаешь? — отозвался я.

— Наверное, потому, что хочу так думать…

Неловкая минута молчания, в которой было слышно лишь монотонное дыхание. Мне начало казаться, что Тай уснул, но я не позволил себе проверить это. И не зря. Через мгновение он пророчески спросил:

— Ты боишься будущего?

Я было запнулся, когда попытался что-то сообразить, но нежное прикосновение тыльной стороны ладони Тайлера к моей щеке успокоило меня, поэтому, собравшись, я сказал:

— Я не то, чтобы боюсь его… Мне просто не хочется о нем думать так часто.

— Хорошо, — прошептал парень, располагая меня к разговору.

— Я не хочу думать о том, что… однажды все может испариться, — добавил я, удостоверившись в том, что Тайлер правда не против слушать меня.

— Все?

— Ты.

В ответ меня лишь прижали к себе и крепко обняли. Было практически нечем дышать, кроме как слабым, невыветрившимся ароматом кофе, но и этого было мне достаточно, чтобы чувствовать себя нужным.

— Я не испарюсь от тебя, — прошептал он, легонько чмокнув меня в лоб, — никогда.

Конец flashback-а.

«Так не испаряйся же ты…» — пробежалось в моем сознании, когда я истерически быстро заправлял бензобак своего пикапа. Как только эта тарахтелка наконец завелась, я облегченно вздохнул и нажал на газ. Казалось, я был единственным, кто выезжал из города, потому что я заметил лишь пару-тройку машин впереди в то время, как навстречу летели десятки. Не мудрено, что фабрику Грокса, обычно, объезжают стороной.