Гэвин быстро прошёлся по квартире, собрал всё необходимое, напихал в рюкзак сколько поместилось шмоток и напялил свежие джинсы и старую клетчатую рубашку, с остервенением утрамбовав одежду, которой касались руки андроида, в мусорку. Похуй, всё равно ей конец и никакая стирка-штопка не поможет, Гэвин никогда не будет в силах надеть её снова. Детектив нервно проверил наличие документов и вышел в прихожую, чтобы подобрать упавшую вчера в драке куртку. Под поднятой рывком драной коричневой кучей оказалось что-то тёмное, аккуратно сложенное, и детектив рефлекторно отступил на шаг, подозрительно щурясь на объект. Выждав немного и не услышав взрыва, шипения и прочих подозрительных звуков, детектив поддел свёрток носком и оттуда вывалился рукав. Одежда. Ублюдочный андроид оставил ему какую-то одежду в том месте, где человек её точно увидит в нужный момент. Вот ведь… продуманная мразь.

При ближайшем рассмотрении свёрток оказался чёрной кожаной курткой, по качеству гораздо лучше той, которую носил Гэвин, даже до взрыва. Мягкая кожа легко сминалась под пальцами, качественная фурнитура радовала глаз и невыносимо пижонский куртец словно орал: «Гэвин Рид, надень меня! Я в твоём вкусе!». Этого детектив уже стерпеть не мог, с яростным воплем запустил курткой вглубь коридора и буквально вылетел из квартиры, кипя от злости. Грёбанный маньяк уже запустил свои электронные хваталки куда только можно, теперь пытается контролировать его питание и одевать, как милую пластиковую куколку, свою синтетическую половинку, ёбанную Барби! Не дождётся, бля!

Если бы у Гэвина были старые, классические ключи от машины, они звенели бы в трясущихся, как у больного Паркинсона маразматичного древнего деда, только что выебанного всем персоналом дома престарелых, руках. Даже электронным ключом удалось открыть треклятую полицейскую тачку только со второго раза. Беглый взгляд внутрь показал, что пистолет валяется на прежнем месте, видимые следы взлома отсутствуют, может быть, андроид сюда не наведывался. Скорее всего, не наведывался, у машины улучшенная система защиты, силовой купол, иначе бы Гэвин наверняка застал какого-нибудь бомжа, застрявшего членом в глушителе красивой, полированной полицейской тачки, они практиковали странный способ мести копам года этак с 2030-го.

Не замеченная в связях с андроидами и маргинальными личностями, машина послушно завелась и уютно зарокотала двигателем, успокаивая детектива и потихоньку напевая на ухо жизнерадостную песенку, что с ебучими ублюдками всех мастей лучше сражаться после сытного бургера и полулитра кофе внутривенно.

К выезду на Леонард-стрит руки Гэвина почти перестали трястись и наконец нормально сомкнулись на руле. Пришлось поизображать из себя просветлённого тибетского монаха, способного сидеть на собственной мошонке три месяца без движения, и сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, снова и снова, как Коннор на допросе, напоминая себе, что нельзя врываться в участок с невразумительной истерикой и сплошными обвинениями без вещественных доказательств. Андроид обложил его со всех сторон, мониторя рабочий и домашний аккаунты, сотовую связь, передвижение и едва ли не частоту походов поссать за угол, безмозгло кидаться на него будет неразумно, прямая дорога в пропажу без вести и подвал с кляпом во рту. Резиновым, эргономичной формы, потому что ёбнутый Ричард о нём заботится.

Только спокойствие и вдумчивый анализ ситуации, думал Гэвин, заказывая себе самый огромный бургер и сразу два стаканчика чёрного, как его собственное будущее, кофе в окне какой-то забегаловки по дороге.

Только спокойствие, он же профессионал, проговаривал он про себя, вгрызаясь в хрустящий салат и сочную котлету, одним глазом глядя на сонную утреннюю дорогу с месивом мокрого снега под колёсами.

Только спокойствие, он сможет переиграть эту тварь на своём поле, упрямо вдалбливалось в голову, когда машина заезжала на полупустую парковку перед участком.

«Только спокойствие, детектив. Ваш сердечный ритм выше нормы», – телефон выскользнул из дрожащих пальцев и упал куда-то вниз, под педали. Гэвин зажмурился и помотал головой, прогоняя душный страх, мгновенно промочивший липнущую к телу рубашку холодным потом. Это совпадение. Грёбанное неудачное совпадение, андроиды не умеют читать мысли и пульс на расстоянии.

Детектив отчаянно вцепился зубами в ремешок часов и почувствовал, как идущая по краю строчка рвётся под острым резцом, следом пропахивающим кожу. Боль немного отрезвила, заставила отступить удушающую панику и в голове у Гэвина щёлкнуло.

На обратной стороне корпуса часов обнаружилась небольшая «таблетка», плотно прилегающая к коже и считывающая показатели для сидящего в участке андроида. Вот же ж хитрая электронная сволочь! Гэвин прощупал всю одежду до трусов, не прикасался к телефону с момента начала поездки, но андроид и тут умудрился его уделать, подсунув следилку в часы, которые человек не снимал ни в постели, ни в душе, и сделал это, возможно, ещё раньше, чем наведался к нему домой, стрёмный девиантный ублюдок.

«Иди нахуй», – детектив провёл несколько секунд, кряхтя, согнувшись раком, чтобы выкопать телефон из-под педали газа для одной лишь цели: с чувством выполненного долга указать андроиду вектор направления на сегодняшний день и всё оставшееся время функционирования.

– Ой, детектив, отлично выглядите! Бурная ночка? Хе-хе! – мордатый Кэвин перегородил путь к рабочему месту и протянул мясистую, потную ладошку для рукопожатия, видимо, оценив выглядывающие из-за ворота рубашки позорным напоминанием засосы и следы зубов.

Гэвин буркнул что-то утверждающее и даже умудрился выдавить из себя кривую улыбку, после проводив толстяка в спину тяжёлым взглядом. Мысли о пластиковом маньяке потеснились воспоминанием о маньяке преступном, тоже дюже охочим до аппетитной задницы детектива. Девятисотый сказал, что камеры выключил кто-то из своих. Мог это быть дурной и весёлый Кэвин, дежуривший в тот день? Ему-то было раз плюнуть провернуть всё, а потом хлопать глазами и дивиться на героического андроида, как распоследний идиот.

Участок, полный мордатых и простоватых на вид предателей, кипел обычной рабочей жизнью, сновали туда-сюда постовые и дежурные, трезвонили телефоны и трещали, пожирая пончики, детективы. Подозревать одновременно некого и можно всех подряд, включая сидящего прямо и спокойно на своём обычном месте девятисотого.

RK900 плавно повернул свою точёную башку и встретился с Гэвином холодными серыми глазами. Детектив замер, чувствуя, как на загривке встают дыбом волосы, как у дворовой псины, обнаружившей на своей помойке холёного датского дога в тугом ошейнике. Сравнение было откровенно херовое, но на большее побитый и потрёпанный детектив не тянул.

– Пошёл ты на старый и сморщенный, больной гонореей стариковский хуй и вертись там до второго пришестия, – прошипел детектив, обходя пластикового ублюдка по широкой дуге и плюхаясь на своё кресло в мрачнейшем расположении духа.

Его обложили со всех сторон свои и чужие. За пределами участка поджидали наркодельцы, которым он эффектным балетным па перебежал дорогу, без сомнения готовящие следующее покушение на убийство, и в этом им помогут вонючие крысы внутри участка, затаившиеся где-то в опен-спейсе, успешно мимикрируя под стражей порядка. Отдельной статьёй шёл ебанутый до последней гайки «напарничек», которому на всём белом свете ничего не надо было, кроме одной тридцатишестилетней в меру ворсистой детективной задницы. Так или иначе, всем нужно было Гэвиново седалище, сам Гэвин был с этим решительно не согласен и очень бы хотел отмахиваться от желающих именным дилдо, перехваченным на манер двуручного меча.

Впрочем, оставался ещё один выход из всего этого дерьма, крайне нежелательный и позорный до невозможности. Он мог уволиться. Уволиться и уехать, оставив бандитов на их территории глумиться в спину зассавшего детектива, а привязанного к конкретному участку андроида бессильно беситься на расстоянии штата от желанной мясной туши.