— Может, это суперсолдатский геморрой, — нерешительно говорит Стив, нахмурив лоб. А затем до него доходит. — Думаешь, это может быть… что, аллергия на сперму?
— Есть вероятность, что на смазку, — бормочет Баки, снова хватая бутылочку.
— Или на сперму, — настаивает Стив.
— Или на смесь спермы и смазки, — говорит Баки, стараясь звучать уверенно, и, сняв с бутылочки крышку, выдавливает немного содержимого на предплечье. — Поэтому-то мы и проверяем их по отдельности.
Стив смотрит, как он пытается намазать на внутренней стороне руки у локтя относительно ровный квадрат, затем переводит взгляд на его живот, который всё сильнее зудит от подсыхающей спермы — Баки упорно старается не обращать на неё внимание.
— Ну, — Стив отворачивается к раковине и намыливает руки, — думаю, мы это выясним.
Двадцать минут спустя, оставшись в ванной один и глядя то на девственно чистую кожу предплечья, то на высыпавшие, чтоб им пусто было, волдыри на животе, и решает не делать ровным счётом никаких выводов, пока не поговорит со специалистом.
Именно так он в конце концов оказывается в Мидтауне, в смотровом кабинете у аллерголога — целых три недели спустя, потому что для новых пациентов у этой облечённой степенью бабулечки метр в прыжке есть сраный лист ожидания. Ждать пришлось бы и девять недель, если бы Баки не подольстился к девушке в регистратуре и не упросил сразу же позвонить ему, как только кто-нибудь отменит свой визит. И вот наконец его втиснули в свободное окошко в семь, мать его за ногу, утра, потому что какой-то другой идиот опоздал на приём. Это было далеко от идеала, но Баки на горьком опыте выучил, что, если тело выкидывает какой-нибудь новый, забавный, биологически необъяснимый фортель, надо как можно скорее обратиться к специалисту. Не дай бог, это организм пытается вывести из себя очередной вышедший из строя советский маячок или кто-нибудь снова устроил цирк, пытаясь подчинить Баки себе.
Стив тоже в Мидтауне — он, чёрт возьми, подвёз Баки на мотоцикле. Он как раз возвращался с пробежки, когда Баки пулей вылетел из дома, и они в два предложения пришли к общему выводу, что добраться на метро он не успеет. Стив хотел и внутрь тоже зайти, но Баки сообщил, что он, блядь, не дитя малое, и услал Стива за бейглами.
А примерно когда они проезжали по Бруклинскому мосту, на Баки подействовали лошадиные транквилизаторы, так что он чувствует себя прекрасно. Стив отказывается называть сверхмощные препараты для борьбы с тревожностью лошадиными транквилизаторами, но поскольку этот вопрос касается внутренностей черепушки Баки, тот имеет право называть их как хочет. Это вам не бесполезные медикаменты по рецепту: их разработал Брюс, чтобы предотвращать внезапные появления Халка. Как оказалось, две трети его дозы идеально подходят для одноруких суперсолдат с плохо контролируемым инстинктом «бей или беги». Благодаря транкам он сидит на смотровой кушетке и всего лишь испытывает сильное раздражение, а мог бы уже ломиться в окно, перепачканный в крови людей, которым очень не повезло встать у него на пути.
В дверь стучат. Доктор Елена Рубин, получившая степень по медицине в шестьдесят девятом году в Колумбийском университете, вблизи выглядит точно так же, как через бинокль.
— Здравствуйте, мой дорогой, — говорит она и протягивает для пожатия сухонькую ручку. — Я доктор Рубин. А теперь давайте-ка посмотрим… — Она пристально смотрит в планшет. — Вы здесь потому, что после полового акта у вас возникают воспаление и сыпь, верно?
— Да, — отвечает Баки — выбора у него нет.
— Тут не о чем беспокоиться, — обнадёживающе говорит доктор и начинает чрезвычайно медленно выпутывать стетоскоп из цепочки, на которой висят её очки. — Вероятнее всего, это аллергия на латекс.
— Не она, — ровным голосом сообщает Баки.
— Она встречается довольно часто, — невозмутимо продолжает доктор. — И во многих случаях аллергия развивается со временем, так что даже вещества, с которыми вы раньше многократно контактировали, могут внезапно оказаться аллергенами.
— За последние семьдесят лет меня во всех возможных местах трогали руками в латексных перчатках. Будь у меня аллергия на латекс, я бы знал.
Доктор замолкает и вглядывается в него пристальнее, словно думает: «Этому парню нужно психиатрическое освидетельствование, а не аллергопробы». Баки вытаскивает из кармана металлическую руку и вяленько ею помахивает.
— Ох, — доктор моргает, — ясно. — К её чести, после этого она практически не меняет манеры поведения. — Это немного меняет дело. Мистер Барнс, верно? В последнее время вы или ваш партнёр сталкивались с незнакомыми веществами?
— Понятия не имеем. — Баки собирается с духом. Он не вполне уверен, что выбрал бы, будь у него такая возможность: встречу лицом к лицу с доктором, который размахивает скальпелем, из своих ночных кошмаров, или общение с этой добродушной бабулечкой в очках с линзами дюймовой толщины и в кардигане ручной вязки, поддетом под халат. — Я думаю, это может быть… сперма.
Доктор лишь внимательно смотрит на него и делает пометку на планшете.
— Это довольно необычно, дорогуша. Отчего вы так думаете?
— Я проверил.
— Да? И в чём же заключалась проверка?
— Я попросил своего партнёра кончить мне на живот, и через пять минут кожа покрылась сыпью, — сквозь зубы цедит Баки. — Ни с латексом, ни с другими веществами я при этом не соприкасался.
— Ладно, — говорит она. — Проявили, значит, инициативу. Могу я взглянуть?
— Она уже прошла. Это было три недели назад. Потому что к вам невозможно попасть раньше, всё расписано.
— М-м, да, по весне у нас и правда многовато работы. Я полагаю, с тех пор подобные инциденты не повторялись? Если используете при половом акте презервативы, что-нибудь меняется?
— Мы этим не занимались, — напряжённо говорит Баки. Он пару раз дрочил Стиву железной рукой, а Стив ему отсасывал, но, так как их прошлые разы приводили к красноте, воспалению и зуду, оба они не особенно жаждали продолжать. Спасибо, блядь, большое, что обычно Стив успевает вытащить, а не то у Баки обсыпало бы задницу не только снаружи, но и внутри.
А Стив тоже пережил всю эту хренотень с маячками и подчинениями, так что теперь они оба, действуя сообразно негласному договору, решили подождать, что скажет специалист, просто на случай, вдруг это окажется что-нибудь совершенно удивительное, вроде инопланетной ветрянки или тому подобной срани.
— Будет целесообразно провести исследование как полагается, дорогуша, просто чтобы убедиться, — сообщает доктор. — Особенно если учесть вашу необычную историю…
— Кожные пробы, — говорит Баки. Он кое-что об этом читал, чтоб знать наверняка, что ему предстоит на приёме.
— Да, дорогуша. Также в подобных случаях мы требуем сдать анализы на заболевания, передающиеся половым путём — для профилактики и чтобы исключить их из списка вероятных причин. Мы берём пробы на месте, а результаты будут готовы уже через несколько дней… Наша Джозефина вам поможет, она превосходная медсестра. И такая душка. Конечно же, при аллергии подобного рода вашему партнёру тоже придётся сдать анализы…
— Он здесь, — перебивает Баки. Чем быстрее они с этим покончат, тем лучше. — Я его приведу.
Стив ждёт снаружи, оседлав мотоцикл. Он, забыв надеть солнечные очки, висящие у него на воротнике футболки, уткнулся носом в книгу в мягкой обложке и совершенно не замечает, что каждый третий прохожий останавливается на него поглазеть. Баки и сам на мгновение замирает, любуясь видом, а затем высовывается из парадных дверей и кричит ему:
— Эй, мачо, поднимись сюда! Нужно в баночку пописать.
— Это ты мне?
— Нет, другим десяти пидорасам, с которыми я сплю. Тебе, конечно же. Давай уже.
У них обоих берут анализы на всевозможные венерические болячки, список которых вырос примерно втрое с тех пор, как они проверялись в прошлый раз. Баки просто мочится во все ёмкости, которые ему вручают, и старается ни о чём не думать. По крайней мере, ему не придётся дрочить в стаканчик — то есть, это он поначалу так думает. Когда Стив с мученическим выражением на лице уходит в туалет, Баки смеётся над ним, но затем Душка Джозефина говорит ему:
