Я встала, чувствуя нехватку кислорода, и почти на полусогнутых метнулась к двери.

– Мне нужно на воздух, я сейчас.

Прямо на ходу натянула белые кеды без шнурков, купленные еще накануне, и выскочила в подъезд. Пронеслась по ступеням вниз так быстро, будто хотела убежать от себя самой, и, только выскочив в июньскую жару и спустившись к набережной, вдруг вспомнила, что не надела очки, не взяла даже сумку, ничего, кроме злосчастной карточки, украшенной рисунком из красных роз.

Я устало плелась по дороге, впитывая нежный и тонкий запах летнего воздуха, шум неспешных волн и пенного прибоя. Еле передвигала ноги, любуясь, как в бирюзовую краску вод вплетается небосвод с криками чаек в вышине, как ласкает берег гуляющий свободно ветер, создающий волшебную музыку собственным дыханием.

Сама не заметила, как почти добрела до старого парка. Двинулась в сторону магазина, чтобы спрятаться от солнца и немного охладиться, – голову ужасно напекло, волосы на ощупь казались раскаленными и даже обжигали ладони. Я с удовольствием окунулась в прохладу супермаркета и почувствовала легкое головокружение от резкой смены температуры. Для пущего эффекта несколько раз обмахнулась злосчастным приглашением и нетвердым шагом двинулась вдоль полок с продуктами.

Мне показалось, или чертовы «яблочные» часы тоже перегрелись от жары, как и я? Тяжело выдохнув, я остановился, чтобы проверить, живы ли они. Дисплей будто завис на отметке «Всего шагов: 8405, общая дистанция: 5 км» и больше не реагировал на прикосновения моих мокрых пальцев.

Я выругался и согнулся пополам, пытаясь отдышаться. По дыхательным путям будто снова шло что-то горячее, густое, похожее на дым. Закашлялся, чувствуя резь от пота в глазах. Ощутил неприятный прострел в спине. Кожа горела, совсем как тогда, задубевшие от времени шрамы и рубцы давали о себе знать вспышками ноющей боли.

Выпрямившись, я оттянул влажную футболку и уставился вдаль.

Опять галлюцинации? Видения? Сознание снова играло со мной злые шутки?

Она шла прямо на меня, глядя перед собой потухшими растерянными глазами. Я нахмурился, нащупывая в кармане то ли телефон, то ли обезболивающее. Застыл на месте, ощущая поднимающийся к горлу ком, легкую дрожь, взбодрившую тело, и наконец облегченно выдохнул. Девушка меня не видела. Да и знать, как я выгляжу, вряд ли могла. Просто шла вперед, словно зомби, почти не отрывая ног от земли.

Я усмехнулся, провожая ее взглядом. Как он ее там называл? Самоуверенная? Амбициозная? Даже не смешно. Вот это жалкое маленькое создание? Хрупкое, будто вот-вот рассыплется. Он о ней говорил?

Да что она может вообще? Кто стал бы слушать такую? Бояться? Уважать? Нет. Передо мной отнюдь не охотник, скорее… жертва. Весьма аппетитная, явно слабая и всем своим видом напрашивающаяся на неприятности.

М-да… Может, это вовсе не она? Когда видел ее в последний раз, она выглядела по-другому…

Я вытер со лба пот и насмешливо покачал головой, когда легкий ветерок вдруг случайно донес до меня ее запах. Тонкий, воздушный, приятный. Едва ощутимой сладостью щекочущий ноздри.

Черт. Да нет же… Да ла-а-адно!

И вот я уже двинулся следом, словно повинуясь какому-то невидимому голосу. Ловя аромат, рассматривая слегка вьющиеся кончики длинных темных локонов, искрящихся на солнце, срисовывая взглядом очертания фигуры, аккуратные ножки под грубой тканью джинсов. Походка ее казалась тяжелой и усталой.

Я зашел за ней в магазин, задавая себе один-единственный вопрос: «Зачем?» Что я хотел там увидеть? Остановился, раздумывая: может, стоило заговорить с ней? От одной этой мысли меня моментально прошиб холодный пот.

Пришлось поднести ведро с мороженым вплотную к зрачкам. Триста калорий в ста граммах. Отлично. Пусть теперь сопли слипнутся. Наемся так, чтобы меня в разные стороны рвало. Хуже, чем осознавать свою никчемность, ничего и быть не может. Я закрыла морозильный ларь и прижала к груди трехкилограммовую ледяную емкость со сладким сливочным десертом. Еще и ложка в комплекте – ну просто прекрасно.

Я взяла ведро за ручку и двинулась, слегка пошатываясь, меж рядов с холодильниками. Завтра в это же время они будут произносить друг другу наши клятвы… Идеальный черный костюм, так красиво сидящий на его сильных плечах. Белое платье, пышное, как у принцессы. Поцелуи, обещания быть вместе в горе и радости, праздник, шампанское, путешествие… Что из этого теперь достанется мне? Ничего. Только разбитые мечты.

К черту все. К черту.

Я смахнула побежавшие по щекам тонкие ручейки горячих слез и остановилась возле стеллажа с итальянскими винами. На самом верху стояли бутылки элитного. Подняла повыше голову, пытаясь прочесть надписи на этикетках. Навела резкость, оттянув пальцем веко. Вот оно. «Аркурия». Пять тысяч рублей. Бутылочка такого вина, помнится, ждала своего часа в квартире Альберта. Он обещал, что мы разопьем ее в честь нашего бракосочетания.

Ждала своего часа… Ха-ха… Теперь это не мой час. Его. С Кристиной.

Вот же сука!

Во мне определенно что-то менялось, раньше я даже мысленно не позволяла себе сквернословить, а теперь хотелось напиться до одури и материть всех подряд. Нет, закрыться в своей квартире и выть, пока не полегчает. Или пойти и устроить шикарный девичник. И забить на все.

Боже, не знала, что это все будет так трудно.

А, была не была! Я потянулась наверх за бутылкой и так и застыла в этой позе. Нет. Не достану. Ну, стало быть, не судьба. Напиться – не выход. Я снова смахнула выступившие слезы и оперлась ладонью на выступ металлической полки. Дальше как в замедленной съемке: приглушенный звук сверху заставил поднять глаза. В пелене слез я заметила, как что-то наверху раскачивается. Медленно, угрожающе, поворачиваясь то одним боком, то другим.

Я охнула и отошла назад. Бутылка, качнувшись еще раз, полетела вниз и с громким хлопком разбилась у моих ног. Бах! Вдребезги. Окатив ноги и подвороты джинсов мелкими красными каплями. Я оторопела, прижала ведро с холодным мороженым к животу. В следующую секунду с верхней полки, продолжив серию взрывов, оглушительно рухнули еще две «Аркурии». Бах! Бах!

Оглядев свои заляпанные красным кеды, я несмело посмотрела наверх. Соседние бутылки пошатывались, но падать вроде бы не собирались. Я перевела дух, оглядываясь. От кассы ко мне уже спешила недовольная женщина в форменном фартуке, за ней – тучный охранник.

– Возмещать стоимость разбитого товара собираемся, девушка? – не давая мне и рта раскрыть, воскликнула продавщица.

– Э… – выдавила я, глядя, как охранник, присев, разглядывает этикетки в луже вина и осколках битого стекла. – Нет вообще-то.

– Что значит «нет»?! – покраснела женщина, вытаращив на меня глаза. – Пройдемте к кассе, посчитаем ущерб.

И решительно шагнула вперед, намереваясь схватить меня за руку.

– Я ваше вино даже в руках не держала! – заявила я, делая шаг назад и лишая ее такой возможности. – Не моя вина, что вы его закрепить не смогли как следует. А за мороженое заплачу, пойдемте.

И, откинув волосы назад, я направилась к кассе. От ругательств, послышавшихся за спиной, внутри все сжалось. А я-то думала, что ничего хуже, чем полученное по почте приглашение, уже и быть не может. Я остановилась и с грохотом обрушила ведро на ленту.

– Гражданочка, – прогнусавила женщина, заняв свое место за кассой, – может, вы и не намеренно, но я вижу, что вы не в себе или пьяны. Так что придется оплатить разбитое!

Ощутив тяжелое дыхание слева, я повернулась и увидела охранника, преграждающего мне путь к выходу. С таким пузом и шлагбаума не надо.

– Платить за вино не буду, – сказала я как можно решительнее.

– Будете. С вас…

– Не буду! – повторила я громче и принялась шарить по карманам в поисках кошелька, чтобы рассчитаться за мороженое.

Горло вспыхнуло ледяным огнем. Не та одежда. Новые джинсы. Сумка осталась дома. Черт-черт-черт! Нужно просто валить, к черту мороженое!