— Ни на один. — Подросток впервые связался с Харпер, надеясь завязать отношения, но у него была склонность закрываться каждый раз, когда возникали трудности между ней и его ближайшими родственниками. — Я в каком-то роде… эм… сдалась.　

— Потому что ты не любишь наказания. — Нокс не добавил, что он ни в коем случае не позволил бы Келену попытаться вернуться в жизнь Харпер.　 Он сразу предупредил парня, прежде чем тот вновь отстранился от Харпер, что не потерпит такого, и Нокс не шутил. Он не позволит никому играть с ее чувствами.　 Нокс обхватил рукой ее подбородок и повернул к себе ее лицо.　

— Не позволяй им причинять тебе боль, детка. — Он провел большим пальцем по ее нижней губе. — Ты не можешь изменить того, что они злятся на тебя за смерть Роана, но ты можешь изменить то, что позволяешь им заставлять чувствовать себя плохо из-за этого.

— Не то, чтобы я плохо себя чувствую из-за этого, — сказала Харпер. Ей никогда не нравился Роан, и она никогда не считала, что они смогут общаться по-родственному, но Харпер также не думала, что ей когда-то придется его убить.　 Технически ее демон все сам сделал, но демон был частью ее души, а значит, Харпер делила ответственность.　Ее демон не просто убил его. Она хладнокровно играла с ним, прежде чем бросить в адское пламя… которое она каким-то образом смогла наколдовать, так как в нем, из-за отсутствия лучшего слова, «родились» ее крылья. Харпер никогда не забудет ощущение, когда была вынуждена просто смотреть, как ее демон бушует и уничтожает, упиваясь мощью. Демон хотел отомстить за Харпер.　Он хотел, чтобы Роан и его сообщник почувствовали себя такими же беспомощными, какой заставили чувствовать ее. Чего демон не понимал, так что из-за его действий она станет совсем обессиленной.　 Харпер не разочаровалась в своем демоне. Сущность не думала, как она, не «чувствовала», как она. Не было смысла ожидать, что он осознает ответственность за какую-либо эмоциональную боль, которую вызовут его действия.　

Для демона все просто: Роан намеревался ее убить, значит, он должен был умереть.　 Харпер это понимала, но все равно с трудом признавала, что отчасти виновата в смерти сводного брата, потому что, черт возьми, она не из камня.　Так что, да, она плохо спала в последнее время, и у нее пропал аппетит. Но частично это потому что…　

— Я не чувствую вину за его смерть. Я чувствую вину, что не сожалею по-настоящему о том, что я и мой демон, совершили в ту ночь.　

Стоял выбор он или я… и моя жизнь оказалось важнее, чем его. Но он все же мой сводный брат.　Она должна чувствовать себя плохо из-за этого.　

— Только с биологической точки зрения. Он никогда не был тебе братом, Харпер.　 Никогда не говорил о тебе добрых слов, неоднократно причинял боль, и, в конце концов, попытался убить. Твоя семья — импы. А Роан никогда не был ее частью.　

Ее демон был полностью согласен. Харпер вздохнула.　

— Ты прав.　

— Я всегда прав, детка. Тебе просто потребовалось время, чтобы это понять.　 Она хмыкнула.　

— Серьезно?　

— Еще как. А теперь доедай.　

Нокс прибавил звук у телевизора, надеясь, что это отвлечет Харпер от мыслей. Он собирался взять свой ноутбук и закончить отвечать на письма, но слова репортера привлекли его внимание.　

«… когда полиция арестовала ее этим утром после пожара, женщина утверждала, что засунула сына в духовку, потому что он подменыш, которого фейри оставили взамен ее собственного. Соседи описали Липтон, как приятную и готовую прийти на помощь, но они также сказали, что она очень холодно относилась к сыну. К счастью, мальчик смог сбежать из дома, и при этом серьёзно не пострадал».

Харпер нахмурилась.　

— Она пыталась сжечь сына в духовке? Вот больная.　

— Родители заявляющие, что их дети подменыши, совершенно обычное дело, — сказал Нокс. — В основном, это претензии людей, у которых дети имели нарушения в развитии.　По слухам, чтобы выявить подменыша и отменить подмен, нужно было либо ударить кнутом или сжечь ребенка в печи. Некоторые родители использовали это как повод для убийства собственных детей.　

Харпер ахнула.　

— И им сходило это с рук?

— Как бы шокирующе это не звучало, но да.　

Он схватил свой сотовый с тумбочки и набрал знакомый номер.　

Когда демон ответил после второго гудка, Нокс спросил:　

— Я видел новости. Мне что-нибудь нужно знать?　

Ответ явно его не удивил.

— Хорошо. Я буду у тебя дома через час. — Закончив звонок, он обратился к Харпер. — Это был Уайетт Сандерс.　

— Детектив?　

— Да. — Уайетт был также демоном, входящим в их общину. — Кажется, мальчишка –

демон.　

Харпер вновь открыла рот от удивления.　

— Хочешь сказать, что детей подменяли?　

— Когда-то давно да, — сказал он, поднимаясь с кровати. — Но тогда еще не существовал тест на ДНК.　

Отставив поднос в сторону, она последовала за ним в гардеробную.　

— Серьезно?　

Выбрав новый костюм, Нокс начал расстегивать рубашку.　

— Это происходило довольно часто. Такое происходило в основном с камбионами.　 Поскольку они наполовину люди, их внутренние демоны иногда бездействуют, делая их более или менее людьми. Было решено позволить им расти в человеческом мире, где им жилось бы вполне нормально, чем в жестоком мире демонов, где их считали слабыми.　

Все мысли выветрились из ее головы, когда она увидела, как мышцы Нокса перекатываются под гладкой кожей. Никто не имеет права выглядеть настолько хорошо.　 Серьезно. На его теле ни грамма жира. Он был мощным и сильным и источал альфа энергию, от которой у нее бежали мурашки. Она просто хотела провести языком по кубикам его пресса…　Низкое рычание вырвалось из его горла.　

— Не смотри на меня так, детка. Если бы я думал, что ты выдержишь жесткий секс, то уже был бы в тебе.

В эту секунду Нокс не мог быть с ней мягким и нежным. Не тогда, как ее испуганный крик все еще эхом раздавался в голове, и ярость все еще пульсировала в нем.　

— Но позже, когда ты полностью восстановишься, я заполучу тебя.　

— Очаровательно, — сказала она сухо, недовольная, что он обращается с ней как с хрупким цветком, который требует бережного отношения. Если бы Харпер не знала, что его все еще трясет после случившегося, то уже обрушила на него все свое негодование. Сегодня она даст ему поблажку.　Сев на кожаный диван в центре гардеробной, она сказала:　

— Возвращаясь к подменышам… я могу понять, почему это было актом добра для слабых камбионов, что не скажешь про человеческих детей.

Нокс надел чистую рубашку и начал ее застегивать.　

— Демонам разрешалось обменивать ребенка только на больного, который уже был обречен на смерть. Так что это не так уж и плохо.

— Ты сказал, что больше такое не происходит, но Уайетт утверждает, что ребенок один из нас.　

— Да. И я собираюсь выяснить, кто осмелился оставить подменыша без моего ведома или разрешения.　

Харпер встала.

— Я хочу пойти с тобой.　

Нокс вздохнул.　

— Харпер…　

— Ну. Я полностью исцелилась, выспалась, и у меня слишком много мыслей в голове, чтобы расслабиться. К тому же это запутанная ситуация. — Она лукаво спросила. — И ты разве не хочешь быть рядом и сам убедиться, что я в порядке?　

Нокс прищурил глаза.　

— Ты грязно играешь.　

— Спасибо.　

— Я бы предпочел, чтобы ты осталась здесь, в четырех стенах, где будешь в безопасности.　

Она нахмурилась.　

— Что заставило тебя решить, что я останусь в четырех стенах на весь день?　

Он напрягся.　

— Ты собираешься пойти на работу?　

— Почему нет?　

— Возможно потому, что на тебя вчера напали.　

— Если ты думаешь, что я позволю кому-нибудь или чему-нибудь испортить мою студию, то ты сошел с ума. Я не собираюсь трястись от страха на работе.　

Это был ее детище, которое она любила.　

— Это мило… и бесспорно раздражает… что ты хочешь завернуть меня в вату, но такого не произойдет. На меня нападают далеко не в первый раз. И если ты пытаешься отвлечь меня от темы разговора, то это не сработает, Торн.