— Связь… становиться горячо. На самом деле горячо.　

— Я хочу, чтобы каждую крупицу ярости ты направила на фотографию. Почувствуй гнев и сосредоточься на причине своей ярости… и призови силу, которая находится на другой стороне моста.　

Харпер взглянула на фотографию, пытаясь спроецировать гнев на неё.　

— Сейчас связь ужасно, просто невыносимо горячая.　

— Не отвлекайся на это, — сказал он, услышав настороженность в её тоне. — Жар не причинит тебе вреда. Ты ведь знаешь. Сосредоточься на фото, Харпер. Сосредоточься на Кроу.　

Она почувствовала, как сила с другой стороны моста рвётся на свободу, Харпер звала её. Воздух гудел, земля дрожала, заставляя трепетать сухие листья под ногами. Это напугало Харпер настолько, что на минуту она замешкалась и потеряла уверенность.　

— Пламя не навредит тебе, Харпер. Оно не может. Направь его на Кроу. Он побил тебя, порезал, попытался удалить матку и…　

Харпер поморщилась, когда почти невыносимая сила рванула вверх по «мосту» и с рёвом пламя показалось из-под земли. Она отшатнулась от жара, даже когда удивилась тому, что сделала. Пламя легко поглотило фотографию, но не исчезло.　Нокс стоял рядом.　

— Хорошо, Харпер, я хочу, чтобы ты отбросила гнев. Кроу больше нет. Он мёртв. Он больше никогда не сможет навредить тебе, и он не сможет навредить мне. Всё кончено, — прошептал он ей на ухо. — Кончено. Вот и всё, умница моя. Пламя сделало то, что тебе было нужно, а теперь отпусти его.　

Пламя медленно угасало, шум в воздухе стихал, пока сила возвращалась туда, откуда явилась. Фотография пропала. От неё осталась лишь горстка красного пепла. Харпер посмотрела на Нокса.　

— У меня получилось. У меня, действительно, мать вашу, получилось.　

— Конечно, у тебя получилось.　

— Могу ещё раз попробовать? — спросила она, улыбнувшись Ноксу.　

— Я предчувствовал, что ты это скажешь.

Повернув дверную ручку, Харпер уставилась в тёмную, в основном пустую, комнату. Колыбель шаталась от криков младенца. Сердце кровью обливалось от плача ребёнка.　 Крики были не громкими, пронзительными или высокими. Больше походили на нервные стенания «Где ты?» в которых слышалась лишь нотка возмущения. Но они по-прежнему беспокоили её и тянули в комнату.　Она шла к колыбели — каждый шаг был медленным, осторожным и неуверенным. Часть её хотела повернуться и убежать, хотя она понятия не имела, откуда взялась это настороженность. Но Харпер намеренно продолжала идти вперёд.　Крики стихли до тихого фырканья… слово ребёнок знал, что привлёк внимание. Харпер отбросила необъяснимую причину настороженности. Тем не менее, она не замедлила шаг. А через секунду, она уже стояла там и смотрела в колыбель.　

«Такой крошечный», подумала она, наблюдая, как пинается и ёрзает младенец в колыбели. Она прищурилась, его глаза были тёмными и до боли знакомыми. Затем их заволокло тьмой, и колыбель вспыхнула огнём.　

С тихим вздохом Харпер проснулась, прищурившись от яркого света ламп в потолке из красного дерева.　Она быстро осознала, что лежит на диване в гостиной, укрытая одеялом, которое, по всей видимости, накинул на неё Нокс. Он приглушил настенный телевизор, который она смотрела до того, как уснула. Что ж, вызывать адское пламя оказалось очень утомительным занятием.　Дважды моргнув, чтобы лучше видеть, она села на изогнутый, бежевый диван, который был идентичен противоположному. Тень упала на Харпер, и, подняв глаза, она увидела, что Нокс смотрит на неё.　

— Ты проснулась.　

— Звучит разочаровано. — Увидев, как он одергивает пиджак, она поняла… — Куда-то собрался и надеялся оставить меня дома.　Подлец.　

— Не повезло, видимо, — проворчал он.　

— Куда мы идём?　

Он хотел поспорить с ней, но вместо этого вздохнул и сказал:　

— Навестить мать МакКоли.　

— Ты знаешь, кто она?　

— Мы вполне уверены, что эта демоница из нашей общины и зовут её Талия Винтерс. МакКоли на неё похож. Конечно, если она сможет подтвердить свое родство.　

Он беззвучно прошёл по светлому сосновому покрытию к красному камину. Взял телефон с камина среди безделушек Харпер и бросил его ей.　Харпер добавила и другие личные вещи в просторную комнату с высоким потолком, такие как толстые книжные полки из дуба и мягкое одеяло, которое было таким же синим, как и персидский ковёр.　

— Помню Талию беременной, — добавил Нокс. — Она утверждала, что ребёнок умер вскоре рождения.　

— Думаю, что ребенка подменили на человеческого, который вскоре умер.　 Харпер встала и с грацией кошки потянулась.

— Расскажи мне о Талии. Я не встречала её прежде.　Обхватив за талию, Нокс притянул Харпер к себе.　

— Это потому, что стрип-клубы, на самом деле, не твоё.　

— Она стриптизёрша?　

— Да. У неё нет пары и нет других детей, и, если верить слухам, она наркоманка. Не уверен, насколько правдивы эти слухи. — Нокс прикусил нижнюю губу Харпер и потянул, улыбаясь от её стона.　

— Танер идёт с нами, и он практически уже здесь. Поэтому, как только ты будешь готова идти, мы отправимся к ней и всё разузнаем.　

— Мне нужно только быстренько выпить кофе, и мы можем идти.　

Некоторое время спустя Леви привез их в весьма сомнительный район Лас-Вегаса.　Харпер считала свой старый дом плохим местом. Но этот оказался намного хуже. Здесь ты вполне можешь встретить наркоманов, оккупантов и шальную пулю.　Здание покрывало граффити и странные жёлтые пятна, также в некоторых местах виднелись следы копоти. Многие окна были грязными, в то время как остальные либо разбиты, либо заколочены досками.　

— Я опять останусь следить за машиной, — сказал Леви.　Поскольку люди здесь не отличались высокой моралью, Харпер решила, что это хорошая идея.　

Танер открыл заднюю дверь, чтобы Нокс и Харпер вышли из машины. Нокс шёл впереди, когда они направились к зданию, а Танер оставался позади Харпер — они окружили и защищали её. С одной стороны, это было унизительно, но Харпер решила не заострять на этом внимание.　Кучка сомнительно выглядящих подростков сидела на старом диване снаружи, они курили и пили. Харпер почувствовала, что это люди.　Они дерзко смотрели, но что-то в лице Нокса заставило их отвести взгляды. Они могли и не догадываться, кто он такой, но подростки были достаточно умны, чтобы ощутить опасность, исходящую от Нокса.　Входная дверь скрипнула, когда Нокс распахнул её. Харпер поморщилась. Воздух был сырым и затхлым. Она ощутила запах травки, мочи, грязи и чего-то… плохого.　Протухшего. Да, это место определенно намного хуже её старого дома. По этажам и лестничным клеткам были разбросаны разбитые бутылки, банки, использованные шприцы и прочий мусор.　Внутри было темно, благодаря вырванным проводам, свисающим с потолка, где должна находиться лампочка.　Нокс посмотрел на сломанный лифт.　

— Она живет на третьем этаже во второй квартире.　

— Тогда поднимаемся, — сказал Танер.　

Нокс снова пошёл вперёд, когда они начали подниматься по лестнице. Харпер почти удивилась, что мимо них не пробегали крысы или тараканы. Стены, конечно, были тонкими, поэтому Харпер слышала, как жильцы спорили, смеялись и слушали музыку.　Наконец, они добрались до двери квартиры Талии. Нокс постучал, но ответа не последовало. Он снова постучал, уже сильнее.　Соседняя дверь открылась и выглянула человеческая пожилая дама с морщинистым и уставшим лицом.　

— Тебе придется сильнее стучать, — сказала Ноксу старушка. — Талия спит весь день.　

— Понятно, — сказал Нокс. — Спасибо.　

Фыркнув, старушка исчезла в своей квартире.　

Нокс ударил кулаком по двери так сильно, что та затряслась. После за дверью послышались шаги и проклятья.　

— Что? — гаркнула высокая блондинка. Потом она посмотрела на Нокса и побледнела.

— П-простите, мистер Торн, я не знала, что это вы.　

— Всё нормально, Талия, — сказал Нокс. — Мы просто хотели с тобой поговорить.　

Она моргнула и провела руками по своим растрепанным, тусклым локонам.