«И что же он может сделать?»
Сид сфокусировал взгляд на ее лице, как-то очень спокойно вздохнул и кривовато улыбнулся. Яна ощутила острый укол стыда, раздражение растаяло как дым.
«Да ведь его тоже это все достало не меньше!»
Обогнув Яну, Сид сунул руки в карманы и направился к машине ДПС. Он шел легко и даже как будто пританцовывая. Так, словно и не хлестал по тонкой футболке ледяной дождь.
Яна поплелась за ним следом. Подойдя к машине, она с удивлением прислушалась к непривычно просительному тону:
– …выручить, сержант. Нам в город срочно надо, остановите машинку.
Внутри сидели двое. Тучный инспектор на пассажирском сиденье хмуро оглядел Сида поверх приспущенного стекла. Его напарник, молодой парнишка с водянистым взглядом, поочередно смотрел то на мокнущую под дождем парочку, то на старшего товарища.
Наконец сержант буркнул:
– Документы.
– Да-да, минутку! – Яна тут же засуетилась и полезла в карман рюкзака.
– Твою мать! – Сид на секунду застыл и расхохотался.
– В чем дело?! – Яна ощутила холодок недоброго предчувствия.
– Документы в толстовке, – еле выговорил, все еще не отсмеявшись, Сид. – А толстовка… В Каскозере уже, наверное.
Яна застыла столбом.
– Твою мать, – согласилась она.
– Так-так, – старший инспектор заметно оживился.
Выбравшись из машины, он смерил Сида взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
– Руки на машину.
Издав хриплый смешок, Сид расставил ноги на ширину плеч и уперся руками в полицейскую машину.
Яна похолодела. Все это напоминало кадр из дешевого боевика.
Инспектор принялся буднично обыскивать Сида. Задержался на карманах джинсов.
– Сигареты, зажигалка, – флегматично пояснил Сид.
– Доставай, – кивнул инспектор.
Глянул на помятую пачку, отложил в сторону и принялся придирчиво осматривать зажигалку. Удовлетворенно заключил:
– Плющеная. Наркотические вещества при себе имеете?
Яна ничего не понимала.
– Простите…
– Молчать, – инспектор пригнулся и пролаял напарнику внутрь машины: – Этого принимаем. Рюкзаки обыскать.
– Да погодите же! – Яна в отчаянии заломила руки.
Выдохнув, изобразила самую лучезарную улыбку, протянула паспорт и пропела:
– Сержант, на два слова, пожалуйста!
Хмыкнув, инспектор запихнул Сида в машину и шагнул вперед:
– Что вам, девушка?
– Тут такое дело, я вам все объясню… – Яна застенчиво улыбнулась.
10:40, дорога на Каскозеро
365 км до Санкт-Петербурга
Хрипло сбивая дыхание, Яна бежала по пустынной мокрой грунтовке. Капли дождя летели прямо в лицо, приятно охлаждали разгоряченные щеки и лоб. С каждым выдохом изо рта вырывалось облачко пара.
Споткнувшись на какой-то рытвине, Яна подвернула ногу и чуть не полетела носом в прибитую дождем пыль.
– О-о-о, твою мать! – заскулила она на ходу, неуклюже взмахнув руками.
Нога ныла нещадно, но Яна не остановилась, лишь перешла с тяжелого загнанного бега на широкий шаг. А вдруг вывих? Черта с два она тогда успеет вовремя!
Из глаз брызнули злые слезы. Накатила жалость к себе, отчаянно захотелось присесть на обочину и разреветься в голос.
«Почему ты должна сейчас бежать сломя голову под ледяным дождем в какую-то дыру? Это вообще не твои проблемы, каждый должен сам отвечать за свое ротозейство!»
Яна упрямо мотнула головой, заглушая коварно-вкрадчивый внутренний голос.
Жалость к себе – опасное чувство. Потихоньку прокрадываясь в душу, она незаметно подтачивает волю, и вот ты уже сам не заметил, как скис и больше ни на что не годен.
Собрав остатки сил, Яна снова перешла на неуклюжий бег. Морщась от боли в ноге и правом боку, она подстегивала себя:
– Ну же, Яныч, поднажми! Ну давай же!
Водила говорил, что живет в Каскозере и держит там магазинчик. Стало быть, сразу туда бежать? А вдруг он поехал домой? Нет, все же в магазин, а там дорогу укажут, если что.
Четыре каэм до Каскозера – четыре обратно. Времени менты дали час. Она должна успеть!
Откуда-то из глубины сознания опять всплыл противный внутренний голосок:
«Даже если ты найдешь проклятый паспорт, как ты потом успеешь домой? Четыре часа – триста километров. Ты же понимаешь, что такого везения не бывает? Нет, девочка, ты себе приговор подписала, впрягшись за этого идиота!»
По щекам струились горячие слезы, Яна уже не пыталась их сдерживать. Слезы туманили глаза, душили и окончательно сбивали дыхание.
«Дура!»
Полчаса назад, с надеждой заглядывая в глаза гаишника, Яна не думала ни о самолете, ни о часах. До боли сжав кулаки, она только твердила про себя:
«Скажи „да“! Ну что тебе стоит?!»
Застыв неподвижной глыбой, сержант задумчиво смотрел на девушку сверху вниз. С козырька его фуражки сорвалась дождевая капля. Яна проследила взглядом за тем, как она упала на выпирающий живот инспектора.
Пожевав губами, он заговорил неторопливо и подчеркнуто вдумчиво:
– История, прямо скажем, подозрительная. Может, и нет никакого паспорта?
Вспыхнув, Яна подалась вперед и отчаянно затараторила:
– Ну что вы, зачем мне врать?! Пожалуйста, войдите в положение! Мы сутки в пути, всю ночь не спали… Я же мигом туда и обратно. Да я через час его паспорт принесу – не надо его никуда везти! Пожалуйста!
Сержант хмыкнул и смерил Яну взглядом, который ей совсем не понравился:
– Ну-ну, а вы горячая девушка, я погляжу!
«Козел!»
Зашипев про себя, Яна растянула губы в своей самой обворожительной улыбке и протянула:
– Инспектор, дайте мне один час! Не найду паспорт – все вместе поедем в отделение!
Задумчиво почесав подбородок, сержант произнес:
– Вот только одного не пойму. Вы же сами говорите – он вам никто. Ну примем мы этого раздолбая. Вам-то что?! Езжайте себе дальше. Хотите – даже до ближайшей железнодорожной станции подкинем!
«И правда – зачем?»
Не давая себе времени задуматься, Яна упрямо мотнула головой:
– Всего один час. Я успею!
Гаишник хохотнул, разводя руками:
– Ну как скажете…
Благодарно кивнув, Яна развернулась и с места бросилась бежать. Уже удаляясь, она услышала, как ей в спину с хохотом бросили:
– Дура!
11:45, трасса А-121, поворот на Каскозеро
364 км до Санкт-Петербурга
Сид кинул тоскливый взгляд сквозь мокрое стекло и от нечего делать принялся насвистывать.
– Слышь, ты у меня щас досвистишься! – злобно рыкнули с переднего сиденья.
– Виноват, сержант.
– А может, подружка твоя все же слиняла? С собой-то у тебя ничего, но в отделение все равно проехать придется.
Отвернувшись к окну, Сид бросил с уверенностью, которой на самом деле отнюдь не испытывал:
– Она придет. С минуты на минуту.
– Ага, держи карман шире!
Менты довольно заржали.
Невеселые мысли текли в такт дождю, барабанившему по крыше машины:
«Все, что ты мог сделать для этой девочки, – позаботиться о том, чтобы она успела на свой рейс. И что теперь? Ты опять влип, как обычно. А она побежала тебя спасать. И ведь ни минуты не колебалась! А ты бы как поступил на ее месте?»
Вспомнились солнечные дни фестиваля, веселая компания из соседнего лагеря. Упоительные вечера у костра с кочующим по кругу котелком глинтвейна, крепкими объятиями, зачаровывающим пением варгана. И где-то там, за пределами освещенного круга, маленькая палатка, в которую одиноко забилась Янка. Спит или прислушивается к взрывам чужого хохота?
«Вот тебе и ответ, приятель, как бы ты поступил. Сиди теперь в компании мусоров и жди как дурак. А она где-то там под дождем, одна… И уж конечно, теперь она тебя точно ненавидит!»
Вяло ползли минуты.
За пеленой дождя показалась фигурка. Пошатываясь и петляя, она упрямо приближалась прямо к машине ДПС.
– Я же говорил, – приосанившись, Сид расплылся в улыбке.
