Особым очарованием для меня были наделены ягоды, сохранившиеся до зимы. Потемневший шиповник и боярышник на ковре обледенелых листьев или вмерзшие в лед; торжественная красота плюща и зверобоя на серой стене. Прогулки составляли значительную часть моего сельского детства. Уединенные прогулки… Но это не значит одинокие. Не то чтобы у меня был выбор. На неделе отец возвращался в «Черную страну» – угольные шахты между Стаффордширом и Йоркширом. В нашей местности было лишь четыре автобуса, два по средам – туда и обратно – и два по субботам. Велосипед, говорите? Не по здешним крутым холмам, окружающим Найтвик, со спортивной сумкой и кожаным ранцем, полным книг. Книги были всегда со мной. Мы жили на границе двух графств. Дом и школа находились в Вустершире, ближайшие магазины – в Херефордшире. Летом прогулки никудышные, душно и пот льется градом, повсюду жгучая крапива и палящие лучи. Но осенью и зимой каждый новый день – приключение. Я редко приходил домой до темноты. Однажды зимой я почти полчаса наблюдал небывалый горящий закат, пока солнце не село. Ради таких моментов и стоит не спешить в дом.

Итак, все началось с дороги в школу. Жизнь, текущая в гармонии со сменой времен года. Не только еда (на расстоянии многих миль от ближайшего супермаркета или овощной лавки мы были вынуждены ограничиваться самой что ни на есть сезонной пищей), но и окружающий мир – пейзажи, сад и рынок. Звуки и запахи, отличающие один сезон от другого.

Кстати, этот школьный проект – аккуратно выведенный в тетради авторучкой, усеянный ягодами, в обложке из сухих листьев и завитков клематиса – хранился у меня более двадцати лет. Как и почти все мои вещи, он был уничтожен во время пожара, вскоре после того как я переехал в Лондон.

Наступление зимы тесно связано с вращением Земли – темные зимние месяцы приходят, когда наша планета достигает самой отдаленной от Солнца точки. Несмотря на голые ветви деревьев и бледный, водянистый солнечный свет, зима полна жизни.

Под опавшей листвой с невероятной скоростью происходит много удивительного: луковицы дают ростки, сквозь серую кору пробиваются почки, новые всходы стремятся выйти на поверхность. Развитие многих растений требует яровизации – продолжительного периода низких температур. Среди них тюльпаны, фрезии, крокусы и подснежники (иногда мне кажется, что я и сам такой). Таинственный мир ежегодно делает свое дело: постоянный процесс обновления, перерождения, возникновения новой жизни.

В Великобритании зима официально начинается 21 декабря – в день зимнего солнцестояния, самый короткий день в году. Мне это кажется немного странным. Логично было бы, если бы самый короткий день приходился на середину зимы, а не на начало, но еще любопытнее, что в разных странах даты прихода зимы различны. В Швеции и Ирландии, например, началом зимы считается 1 ноября – День всех святых. В сельском хозяйстве отсчет зимы ведется от Дня святого Мартина – 11 ноября. В некоторых культурах зима определяется скорее по температуре, а не по календарю. В других это зависит от экологии или астрологии. В целом в северном полушарии к зиме относят декабрь, январь и февраль. Чтобы поставить финальную точку в этом вопросе, в этой книге охватим и большой отрезок ноября.

Зимнее небо с его приглушенной ясностью кажется мне намного милее резких, насыщенных красок лета. Его нежные оттенки – холодный голубой, мягкий серый, пронзительный белоснежный – вот цвета моего идеального неба.

В холодную погоду ночное небо тоже кажется четче, и звезды лучше просматриваются на темном небосклоне. В декабре, январе и феврале яркий свет Млечного пути больше не скрадывает для нас более скромное сияние других звезд. Зимой, когда планеты располагаются под необычным углом, становится видно меньше звезд, но каждая из них морозной ночью кажется вдвое ярче. Вот еще один пример расхожей истины, что больше значит лучше. Морозной ночью как никогда интересно наблюдать за игрой созвездий, которые видны всюду – даже в самом центре Лондона.

В зимнее время тени становятся глубже. Какой простор для фантазии! Земля удаляется от солнца, предметы отбрасывают все более длинные тени. Возможно, поэтому зимней ночью так жутко идти домой – полумрак придает предметам мистический, мрачноватый дух. Не зря действие большинства фильмов ужасов и историй о привидениях разворачивается именно зимней ночью (если и есть летние сказки о привидениях, я их не знаю). Меня таинственная игра теней не пугает, скорее завораживает. Наоборот, я часто передвигаю лампы, мебель и растения, чтобы получился еще более четкий и интригующий темный силуэт.

Безмятежность зимнего дня. Снежные шапки на ветках. Прозрачный лед с вкраплениями осенних ягод. Простота зимних пейзажей позволяет нам яснее ощутить окружающий мир. Ничто не отвлекает от созерцания ни высокой травы, ни тенистых ветвей, усыпанных зеленой листвой, ни обольстительных островков цветущих деревьев (когда лепестки опадают, эти деревья, пожалуй, можно назвать самым скучным творением на планете). Только ясные линии снежных сугробов. Пейзаж становится четко очерченным, структурным – силуэты деревьев, тонкие линии рек, очертания сельских построек видны, как на карте.

Я рос, созерцая лучший из возможных пейзажей, – что, конечно, в одиннадцать лет казалось мне само собой разумеющимся. Задняя дверь нашего дома выходила на холмистые луга, заросшие лесами и посеченные устьями рек между районами Котсуолд и Малверн-Хиллз. В этой местности снежный покров долго лежит нетронутым – разве что кое-где промелькнет птичий след, отпечаток лапы кролика, белки или лисы (в детстве я воображал также волка или медведя). Прогулка на ферму рождественских елок, примыкавшую к нашему длинному, узкому саду, – словно встреча с мистером Тумнусом[2]. Луна освещала наш путь и подсвечивала сияющий иней, как блестки на рождественских открытках. Самым лучшим в этой поросшей ельником ложбине было то, что даже жарким летом среди деревьев царила прохлада. Отличное место для игр и пряток.

С переездом в город в моей жизни настала совсем другая зима. Короткая – в городе снег тает в считаные минуты, с затоптанными пешеходами мерзлыми тротуарами и теплом, исходящим от зданий, где редкий снежный день – как праздник. Я живу в Лондоне уже тридцать лет, и за это время видел здесь слишком мало достойных зим. Для меня настоящая зима – когда снег можно сгребать лопатой. Но голые деревья, однако, имеют свое очарование.

Нельзя понять сущность дерева, не увидев его без листьев. Зимой деревья выглядят спокойными, романтичными, словно сонное лицо родного человека.

Без прикрытия листвы деревья становятся скульптурными, можно лучше рассмотреть кору, гармонию ветвей, их характер и форму. Крупные деревья стоят голыми только четыре месяца, пока снова не начинают обрастать россыпью почек, из которых вскоре пробиваются тоненькие нежные листочки. В этот период я люблю приносить их домой: когда у уличных конских каштанов отламываются ветки, я собираю их и ставлю в две вместительные вазы. Больше всего мне нравятся горизонтальные ветки плавной формы, отбрасывающие на стол длинные тени. Часто весной на этих ветках раскрываются почки – иногда даже раньше, чем за окном. Настоящий подарок!

Те, кто работает на улице, наверняка по-другому смотрят на этот сезон – в отличие от меня, выходящего на мороз из чистого удовольствия. Рыбаки, пастухи, дворники, фермеры, садовники и все, кто работает на открытом воздухе, вряд ли разделяют мой романтический взгляд. Справедливо. Когда целый день проводишь в зимнем поле, пальцы деревенеют, щеки горят от мороза.

Зимняя погода бодрит, но требует постоянного движения. Нельзя долго оставаться неподвижным на морозе, в худшем случае это может привести к переохлаждению. Тело должно поддерживать постоянную температуру. Иногда нас охватывает дрожь – значит, мозг стимулирует нервные окончания по всему телу, чтобы оно начало быстрее двигаться и разогреваться. Нужно всегда слушать свое тело.