Директор словно очнулась.
– Да-да, разумеется… – Она опустилась в рабочее кресло. – Захар, никого ко мне не пускай.
Охранник и официантка вышли, сгорая от любопытства.
Капитан Хомяков, придвинув стул к столу, присел и выложил из папки блокнот с авторучкой.
– Звать меня Виталий Павлович, – представился он. – Можно просто Виталий.
– Что там случилось? Не тяните! – нервно проговорила директор ресторана. Вправду ли она так обеспокоена или умело изображала тревогу, предстояло выяснить.
В тридцать своих лет Виталий был ментом тертым и, не взирая на ослепительную красоту подозреваемой, повел себя жестко.
– Что случилось? – переспросил он, листая блокнот. – Да так, пустячок. Пожар в декорациях, у балетмейстера ожоги… А вы как бы не в курсе, да?
Побелев как полотно, женщина приподнялась в кресле.
– Что с ним?.. Где он?.. – Казалось, она сейчас хлопнется в обморок. Неужели игра?
Хомякову стало не по себе.
– Обошлось, Екатерина Васильевна. Пожар потушили, ожоги пустячные, и все отплясывают… Вы правда не знали?
– Откуда? – Синие глаза набухли слезами. – Разве мне что-нибудь говорят? Велика для меня честь. Когда это произошло?
Хомяков смотрел на нее пристально.
– В субботу. Как раз после вашего ухода.
Эта многозначительность и милицейский взгляд на нее не подействовали. Рука женщины потянулась к телефону.
– Извините, я должна выяснить…
Капитан отобрал трубку.
– Позже. Сперва я кое-что выясню у вас. Мое время тоже не резиновое, так что давайте…
– Подозреваете поджог? – прервала его директор ресторана.
Хомяков вновь впился в нее взглядом.
– Почему вы так решили?
Она грустно усмехнулась.
– Если уж вы почтили меня визитом… Я умею сложить два и два. Виталий Павлович, у него правда ожоги пустячные?
– Такими вещами я не шучу, – нахмурился Виталий.
– Простите, а кто вас навел? То есть… кто посоветовал побеседовать именно со мной?
– Давайте, Екатерина Васильевна, сыграем в такую игру: вопросы задаю я. Ладно?
Она пожала плечами.
– Спрашивайте.
Хомяков ткнул авторучкой в страничку блокнота.
– Давно вы знакомы с Макаровым Сергеем Павловичем?
Глаза ее вдруг вспыхнули гневом.
– Зачем вам это?! Никакого отношения к пожару в театре…
– Екатерина Васильевна, – интонация Хомякова давала понять, что милицейское терпение имеет предел, – вы забыли, в какую игру мы играем? Повторяю вопрос: как давно знакомы вы с Макаровым?
Поднявшись, она прошлась по кабинету и остановилась у окна спиной к Хомякову.
– Девятнадцать лет, – безжизненно прозвучал ее голос.
* * *
На том дне рождения Катя слегка напилась. Совсем чуть-чуть. Именинник Валька был на высоте – красивый, умный, галантный – мечта любой девчонки. И друзья у него оказались замечательные. За исключением Сержа Макарова – пижона и наглеца, подкалывавшего Катю своими шпильками. Простите, разве балерины читают книжки? Неужели читают? Тяжело, небось, бедняжкам? Уж арифметику-то, надеюсь, им знать не обязательно?.. И глаза при том как у плута, и волосы торчат клоками. Самодовольный надутый тип! Ей-то, Кате плевать: встретились да разбежались. Но Валькину сестру жаль. Двенадцать лет соплячке, а втрескалась в этого Сержа, сразу видно, по уши. Подпала под его влияние – имея такого брата!
– Кем станешь, когда закончишь школу? – поинтересовалась Катя.
Ольга солидно ответила:
– Уборщицей в платном туалете.
Все рассмеялись. Хихикнула и Катя: вот же язва мелкая!
Серьезным остался лишь Макаров. Профессор этакий.
– Врачом она будет – заявил он. – Просто первоклассным.
Девочка оглянулась на него.
– Еще подумаю.
– Вопрос решенный, – сказал Серж. – Дебаты закончены.
Ольга влюбленно показала ему язык. Что нашла она в этом… в этом толстокожем…
Катя улыбнулась Валентину.
– А ты здесь голос имеешь?
Валентин улыбнулся в ответ.
– В принципе, да. Но я, как английский мальчик из анекдота: до девяти лет он безмолвствовал, и его считали немым. Но однажды, встав из-за стола, мальчик сказал: «Бифштекс пережарен». Родители кинулись его обнимать: «Ты умеешь говорить, Джонни! Почему же ты молчал все эти годы?» – «До сих пор, – ответил мальчик, – все было в порядке». – Дождавшись пока стихнет смех, Валентин заключил: – Так и я: молчу, пока все в порядке.
– Молодчина, – съехидничала сестра и обратилась к Кате: – Между прочим, я художественной гимнастикой занималась. Это покруче вашего балета.
Валентин фыркнул.
– Полгода как бросила, хвастунья.
Серж Макаров прожевал соленый грибок.
– Бросила, не бросила – важен подход. – Ухмылочка на его лице была гнуснейшей. – Нелепо отрицать, что художественная гимнастика зрелищней балета. По крайней мере, в классических его формах.
Катю обуял гнев.
– Ты хоть знаешь эти формы?! Ты хоть видел что-нибудь, кроме «Лебединого озера», да и то по ящику?!
– Достаточно и этого, – заявил гнусный Серж. – Я пользуюсь методом индукции. Детали создают общую картину. Скажи, Оль.
– Факт. – Соплячка уставилась на Катю. – Спорим, я сделаю сальто с упором на руки! А вы не сможете, спорим!
Раздались поощрительные хлопки. Их пикировка, похоже, всех забавляла. Катя осушила бокал с вином.
– Оль, ты видишь, – кивнула она на Сержа, – он же нас стравливает. Не поддавайся. – Девушка плеснула себе вина. – Знаешь, Оль… давай выпьем на брудершафт и будем на «ты».
Чуть подумав, Ольга уточнила:
– Пепси-колой сойдет? – И добавила: – В общем-то, я польщена.
– Язва ты, – улыбнулась Катя.
Они переплели руки, выпили и поцеловались. Публика зааплодировала. И Ольга мило поинтересовалась:
– Сальто делать будем? Или струсила?
Катя плеснула себе еще вина.
– Запросто, – тряхнула она волосами. – Гулять так гулять.
Макаров отобрал у нее бокал.
– На сегодня, думаю, достаточно.
– Отдай! – сверкнула глазами Катя. – Мне уже восемнадцать… в январе будет! Что ты себе позволяешь?!
Валентин осуждающе глянул на друга.
– Макаров, прекрати. Это тебе не Олька.
Сергей со вздохом ответил:
– Хочешь увидеть сальто назад с опорой на руки? Не сегодня, ладно?
– А почему бы и нет? – подзадорил кузен Гоша и нашел поддержку в обществе.
– Подумаешь, делов! – буркнула Ольга.
– Ну-ну, не расходись, – мягко осадила ее Дина Белых, сокурсница Валентина.
Она понравилась Кате с первого взгляда. И в импульсивном порыве девушка предложила:
– Выпьем на брудершафт.
Отреагировать Дина не успела: ее заслонил Серж Макаров. Присев перед Катей на корточки, он сказал:
– Извините, я был натуральной свиньей. Черт меня дери.
Катя взглянула на него с подозрением.
– Тогда можно, я съезжу тебе по морде?
Макаров покачал головой.
– Так далеко мое раскаянье не заходит. Но больше не буду, честно.
Боже, какая улыбка у этого типа!
– Ну тогда… тогда, – вздохнула Катя, – давай выпьем на брудершафт.
Он вновь покачал головой.
– Не могу.
– Почему?
– Слишком большая ответственность.
Подумав, Катя уточнила:
– А на «ты» перейти можем?
Он встал с корточек.
– С одним условием.
– С каким?
– Ничего, кроме «пепси», вы сегодня не пьете.
– Я в порядке, – обиделась Катя. – Прекрати на меня давить.
Ольга хмыкнула. А брат ее, именинник, пробормотал:
– Макаров, ты прямо как клещ.
Сергей поднял руки.
– Ну да, вы свободные люди. Однако и я свободен обращаться к вам на «вы». Разве не так?
– Ладно, – согласилась вдруг Катя, – буду пить «пепси». Других условий нет?
Макаров пожал ей руку.
– Мы на «ты». Поздравляю. Могу выдать сертификат.
Нет, каков гусь! Катя собралась было остроумно его отбрить, но подруги кузена Гоши и школьного товарища Эдика предложили покончить с застольем и потанцевать. Эту инициативу встретили с энтузиазмом. Валентин по-хозяйски обнял Катю за талию.