Однако не все они ушли, некоторые решили задержаться и поискать лучшую еду без лишней конкуренции. Другие, вроде нее, просто хотели еще несколько минут насладиться иллюзией свободы. В конце концов, никто не даст гарантии, что это затишье продлиться еще день — когда-нибудь дети вернутся, чтобы мучать их.

Прямо сейчас она не хотела думать об этом.

Прямо сейчас ее копыта мягко ступали по снегу, а четыре глаза смотрели вверх, впитывая такой редкий для них вид кристаллов, сияющих в вышине.

Это была спокойная ночь.

***

Туктуктук

Папирус резко сел на кровати и уставился на окно широко открытыми глазами. Уже стемнело, и он не ожидал так скоро снова увидеться с Флауи. По позвоночнику пробежал холодок, когда он заметил панику, написанную на лице друга.

Туктуктуктуктуктук

После секундного колебания Папирус встал, пересек комнату и подошел к окну, за которым его ждал Флауи. Его друг буквально ерзал на месте, лозы извивались от нервной энергии, переполнявшей его, и он снова нетерпеливо постучал по стеклу. Его выражение отражало смесь страха и тревоги.

Как только окно открылось, Флауи, не теряя времени, сунул голову в комнату.

— Ох, Папирус! — зашептал он дрожащим голосом. — Я-я так боялся, что не доберусь до тебя вовремя!

Последние пару дней появление друга наполняло Папируса мерзкими опасениями и страхами. Сейчас он ощущал то же самое, но по другой причине — он не мог вспомнить, когда в последний раз видел Флауи таким испуганным.

— Чт-что случилось, Флауи?

— Там… в-в лесу, ребенок, он!.. — его речь превратилась в испуганный скулеж.

Кости Папируса передернуло — снова?!

— Т-ты уверен? — прошептал он.

— Да! Папирус, мы должны помочь ему! Я-я сам не справлюсь, я слишком слабый! — две лианы перепутались между собой, создав впечатление, что он заламывает руки. — Пожалуйста, друг, нам нужно поспешить!

Его первым порывом было вылезти из окна, но он остановил себя.

Что-то тут не так.

— Ф… Флауи, — сказал он, заставив себя смотреть другу в глаза, — ты говоришь правду?

Что-то мелькнуло на лице Флауи, но выражение боли слишком быстро вернулось, чтобы Папирус успел понять что. Может быть, ничего не было.

— Почему ты спрашиваешь?

— Я-я не… прости, — Папирус потер затылок, но внезапно вскинул взгляд на цветок. — Но… перед входом стоит стража. М-мы должны им сказать, они могут нам помочь! — он тут же развернулся к двери…

Лоза обвилась вокруг его плеча, вокруг был снег, и лес, и больше лоз, и Флауи…

— НЕ НАДО! — послышался резкий шепот.

Лоза грубо встряхнула его, другая подползла к челюсти, и скелет понял, что стоит лицом к Флауи — в своей комнате, а не в лесу. Он сухо сглотнул.

— Не надо звать стражу… они в тяжелых доспехах, это только задержит их. Мы не успеем вовремя, если будем их ждать! Ты быстрее, чем они, Папирус, кроме того…

Лоза помассировала его плечо, и он вздрогнул.

— Разве ты не хочешь снова проявить себя после своего последнего провала?

Папирус замер в хватке Флауи, все суставы закоченели. Это… это правда, то, что говорил Флауи — и о стражах, и о желании проявить себя — но он не мог отделаться от ощущения, что что-то все равно не так. Его несуществующий желудок сводило от смутного беспокойства, конечности так и чесались — ему хотелось сбежать вниз по лестнице и позвать стражей, схватить телефон и позвонить Андайн и убраться от Флауи так далеко, как только возможно.

— Ф-Флауи…

Флауи покачнулся, и его выражение вернулось к той же печали и страху, что и минуту назад.

— Если мы не пойдем сейчас же… он умрет.

Желудок подскочил к горлу, душа заныла, а в памяти всплыло упавшее дерево, беспорядочные следы, снег, который откопали слишком поздно, чтобы спасти…

— Хорошо! — проскулил он, и Флауи ослабил хватку. — Ладно, Флауи… показывай дорогу.

***

По лицу расползлась улыбка, и он едва успел превратить ее в обнадеженную.

— Мы справимся, друг, — прошептал он и выскочил из комнаты.

В секундном смятении Папирус отступил от окна, и на миг Флауи забеспокоился, что он действительно струсит — что на самом деле даст умереть метафорическому ребенку — хотя это совершенно не соответствовало его характеру (и было бы интересно, конечно, но прямо сейчас хотелось не этого). Через полсекунды он понял, что Папирус готовится выпрыгнуть из окна, и остановил его.

— Нет, нет, стражи, помнишь? — Флауи начал скручивать лозы на манер импровизированной веревки и зацепил их за подоконник. — Нам стоит вести себя тихо, если мы не хотим привлечь их внимание — они нас замедлят!

Папирус кивнул, слишком боясь неудачи, чтобы снова спорить. Он бросил быстрый взгляд на лозы и зажмурился, но все равно ухватился за них, вылез в окно и мягко съехал вниз.

Флауи быстро последовал за ним, но не раньше, чем закрыл окно. Лозы распутались и опустились на землю вместе с тем, как сократился его главный стебель.

— Он на северо-востоке, — сказал цветок, мотнув головой в нужном направлении. — Если поторопимся, мы сможем спасти его.

Снова кивнув, Папирус поспешил вперед — а ноги-то босые, праздно отметил Флауи — к линии деревьев за домом, но остановился. Да черт его дери, что опять?

— П-почему… почему ты не обратился к ночной страже?

О. Простой вопрос, и ответ будет правдой.

— Догго, — пробурчал Флауи, и Папирус сник.

— Ах.

— Вперед! Встретимся у моста, — поторопил Флауи, и Папирус, не теряя времени, ускорил шаг. Хорошо — очевидно, он все-таки поел, как его просил Флауи. Они быстро доберутся.

Само собой, этот широкий шаг будет полезен и по другой причине.

Ехидно хихикая, Флауи растянул свои лозы между снегом и землей на заднем дворе и взрыхлил его, одним быстрым движением скрыв все следы.

***

Андайн только что закончила прибираться после ужина (довольно длительный процесс, учитывая ее обычные методы готовки) и собиралась кормить свою аквариумную рыбку, когда телефон разразился мелодией, состоявшей из звуков электрогитары и голоса певицы, которая постоянно выкрикивала что-то о драконе. Вытащив телефон, она нажала на кнопку приема вызова и приложила трубку к уху.

— Как дела?

— Эй, типа, Капитан Андайн?

— О, погоди, 01, — быстро сыпанув в аквариум немного рыбьего корма, Андайн выпятила грудь и взяла более авторитетный тон Капитана стражи.

— Что такое, солдат?

— Типа, 02 и я несем стражу у дома часового, как вы, типа, сказали, и, типа, уже реально темно.

Андайн отставила баночку с кормом в сторону и нахмурилась, наблюдая, как ее питомец ест свой ужин.

— И?

— Эм… Санс еще не вернулся.

Между ее клыков вырвалось свистящее дыхание, Андайн взглянула на телефон. Уже поздно. Если Санс до сих пор не вернулся, чтобы позаботиться о Папирусе, это может обозначать кучу разных вариантов, и ни один не казался хорошим.

— Я разберусь. Свободен.

***

Звук колокольчиков из старой человеческой рекламы консервированного тунца вывел Санса из оцепенения. В состоянии, в котором он сейчас пребывал, скелет проигнорировал бы любой телефонный звонок, но он понимал, что этот игнорировать нельзя — в любом случае он сам собирался ей звонить. Так что поднял трубку.

— Приветики.

Андайн ответила вопросом о том, где он, пользуясь выражениями достаточно грязными, чтобы заставить мойшу в ужасе бежать.

На него не подействовало. Даже когда он не был на краю тупого оцепенения, крики Андайн никогда его не трогали.

— Дома, — ответил он, усаживаясь на матрасе.

— Как это, черт возьми, ты дома?! Никто из моих стражей тебя не видел! — каким-то образом ей удалось заставить голос звучать зло одновременно с облегчением.

— У меня свои пути, — но когда она начала отвечать, он перебил ее. — Слушай, я хотел тебе позвонить. Возможно, я кое-что узнал.

Важность темы подавила любой гнев, который мог в ней бурлить.

— Ты нашел зацепки?

— Может быть.

— Ну… почему ты не сказал мне раньше?! Ты разговаривал с Папирусом?