Переодевшись, он опустил взгляд на грудную клетку. Нет, внутри ничего не было, но это никак не влияло на ощущения. Чесать и скрести, разумеется, будет бессмысленно, но, может, если еще раз вымыться?.. Да, может быть, стоит попробовать это позже. В прошлый раз не сработало. Но, может, в этот раз поможет. Он надеялся, что поможет.

Он спустился вниз и тут же окунулся в аромат черного кофе и разогретых спагетти. Последнее было всем, что он ел в последнее время, и в обычных условиях ему было бы все равно, но… ну, честно говоря, ему и сейчас было все равно. У него не было аппетита, так что вся еда казалась одинаковой: либо безвкусной, либо мерзкой.

— Ну вот, — сказал Санс, поставив тарелку на стол. — Съешь столько, сколько можешь, ладно?

Папирус не знал, сколько в него влезет, но все равно сел и уставился на мешанину лапши и порезанных овощей, пытаясь заставить себя поесть.

Санс сел напротив, потягивая черный кофе из кружки. Когда Папирус посмотрел на него, то обнаружил, что брат выглядит странно апатичным. Обычно он беззаботно болтал или разгадывал свежий кроссворд, но сегодня Санс слепо пялился в центр стола. Он даже не захватил газету.

Что происходит? Андайн наговорила ему что-то прошлой ночью?..

Не в состоянии больше смотреть на еду, Папирус поднялся из-за стола и направился к двери.

Санс вынырнул из мыслей и поднял на брата тревожный взгляд.

— Ты куда?

— За газетой, — ответил он, открывая дверь…

…и с удивлением отшатнулся назад при виде двух огромных, закованных в броню Королевских стражей, стоящих к нему спиной.

Услышав, что дверь открылась, они повернули головы. Хотя на них были шлемы, специфика их строения сразу бросалась в глаза: у первого из шлема торчала пара заостренных ушей и несколько усов, а его ноги обвивал длинный хвост, а из-под шлема другого выглядывали две зеленых членистых антеннки.

— …Доброе утро, — сказала кошка, чей мягкий, но серьезный голос эхом отразился от стенок шлема.

— П-привет, — голос богомола, тоже женщины, был тверже и не такой доверительный.

— Эм, приветик, — отозвался Санс.

— Д-доброе утро, — Папирус потер челюсть, когда осознал, что она отвисла. — Эээ… чем мы можем вам помочь?

— Как раз за этим мы здесь! — жизнерадостно ответила богомол, но вздрогнула, когда кошка прочистила горло.

— Ты ведь часовой Папирус? — кошка развернулась к нему лицом, и богомол последовала ее примеру. Когда Папирус кивнул, она продолжила. — Нам сообщили о твоей ситуации. Андайн направила нас сюда, чтобы защитить тебя от новых нападений.

Скелет шокировано замер.

Новых?!

Громкий кашель и фырканье заставили его переключить внимание на Санса, который судорожно вытирал рот рукавом.

— Простите, — прохрипел он, а потом прочистил горло. — Просто вы СТРАЖно меня удивили.

Богомол хихикнула, а кошка промолчала.

— Не могли бы вы, эм, закрыть дверь с той стороны? Мы не хотели прерывать ваши обязанности.

— Конечно, — ответила кошка, потянулась к ручке и захлопнула дверь.

Папирус вздрогнул и медленно развернулся лицом к брату, его захлестнуло неприятное ощущение.

— Н… но… вые… нападения? — прошептал он.

У Санса было несколько видов улыбок на все случаи жизни, и слишком широкая, которую он нацепил сейчас, поведала Папирусу то, чего он не хотел бы знать.

— Эм, ага, подождешь секунду? — он развернулся и отправился к лестнице, по пути выуживая телефон из кармана, чтобы, несомненно, позвонить Андайн. Похоже, она довольно быстро сняла трубку, Санс зло сузил глазницы.

— Есть что сказать? — спросил он, пересекая верхнюю площадку. — Ага, а вот у меня есть парочка фактов для тебя…

Папирус на автомате отключился от остальной части разговора, когда Санс захлопнул дверь своей спальни. Еще миг или два он стоял на месте, а потом неуверенно подошел к дивану и опустился на него.

Он ей рассказал.

Папирус не хотел, чтобы кто-то знал, а Санс рассказал не просто кому-то — он рассказал Андайн! Это объясняло, почему он выглядел таким виноватым этим утром, и…

Папирус свернулся, уткнувшись лицом в колени и дрожа.

Его дрожь была не совсем от горечи.

Прошло еще несколько долгих минут, прежде чем Санс вышел из своей комнаты, но Папирус не поднял на него взгляд. Он слышал тихое шарканье тапочек Санса по ковру, а потом шуршание, когда Санс сел на верхнюю ступеньку лестницы.

Тишина, висевшая между ними, была плотнее и тяжелее, чем туман между Сноудином и Водопадьем.

Тем, кто нарушил молчание, был Санс, но что бы он ни собирался сказать, это не имело значения — звук всего лишь стал искрой, от которой возгорелось пламя.

— Ты сказал ей! — крикнул Папирус, вскинув голову, чтобы взглянуть на брата. Улыбка Санса была настолько слабой, насколько позволяла его физиология, на его лице отпечаталась боль и чувство вины. — Ты обещал, что никому не скажешь, и потом рассказал Андайн?!

— Бро, — его голос хрипел, — все не так…

Папирус уже поднялся и вышагивал по гостиной, глядя себе под ноги.

— Из всех монстров, ты сказал ей, сказал нашей начальнице, той, кто тренирует меня для вступления в Королевскую гвардию, и… и теперь… — стараясь держать под контролем свои слова, он яростно вытер слезы, хотя они все равно продолжали капать на ковер. Санс попытался высказаться, но ему не удалось. — Теперь она думает, что… мне нужна охрана, чтобы присматривать за мной! Будущий Королевский страж под присмотром других стражей…

— Ты дашь мне хоть слово вставить?! — крикнул Санс, дрожащим от напряжения голосом. — Если бы я ей не сказал, она бы обвинила меня в том, что я тебя бью.

Папирус поднял голову и шокировано взглянул на брата.

— О… обвинила тебя?.. — на миг его гнев утих, но не окончательно. Он все еще бурлил внутри, обжигая душу, ища цель, на которую можно вылиться. И раньше, чем разум успел вернуться к Папирусу, ярость снова захватила его, заставив лицо пылать жаром. — Ты… Ты мог хотя бы быть честным со мной! Почему ты не сказал мне, что тебе пришлось говорить с ней?!

— Не ты один тут имеешь право обвинять кого-то в бесчестности, Папс, — огрызнулся Санс, прищурив глазницы. — Не тогда, когда ты сам не хочешь рассказывать мне, что слу…

Зарычав, Папирус прижал ладони к голове и бросился на кухню, где, прислонившись к стойке, впился пальцами в череп. Это уже слишком, все это — его плечи дрожали, и он сжал зубы, пытаясь задушить сердитые рыдания.

Послышалась серия быстрых шагов, когда Санс сбежал по лестнице, а потом его отчаянный голос забормотал тихие слова, которые Папирус не мог уловить сквозь собственные рыдания. Его слова стали четче с тем, как он вошел в кухню и приблизился к брату.

— …Папс, прошу, прости меня. Я не хотел срываться на тебя. Пожалуйста, приятель я не собирался ничего рассказывать Андайн, но тюрьма не пойдет мне на пользу, да и тебе от этого лучше не станет. Я хочу помочь тебе, но не знаю как…

Он стоял прямо за спиной, и Папирус выкинул руку назад, слишком злой, чтобы нормально прогнать его. Однако этот жест, по крайней мере, оборвал его речь, Санс молча отступил.

— Я-я… пойду на работу.

Папирус ожидал, что дверь хлопнет, но она закрылась тихо.

Гнев покинул его, и Папирус согнулся пополам, уткнувшись лицом в столешницу и все еще цепляясь руками за череп.

Что он натворил?

Комментарий к Глава 10. Вполне достойная цель

Королевские стражи из этой главы это 03 и 04 – вырезанные противники в игре. Если интересно, можете погуглить)

Арт к главе:

http://asleepyskeleton.tumblr.com/post/148673417973/rage-and-revulsion-from-chapter-eleven-of-my

========== Глава 11. Хватит пахнуть цветами ==========

Комментарий к Глава 11. Хватит пахнуть цветами

Врученные подарки, навязчивые лозы, невысказанные истины.

Утоптанный снег хрустел под тапочками, но ему было плевать. Он слышал, как один из стражей что-то сказал ему, но не понял, что. Даже порывы ветра, теребившие полы расстегнутой толстовки, его не волновали. Его разум был занят другими вещами.