— Следи-ка лучше за своим, дяденька, — язвительно отвечает Энакин с улыбкой, источающей сарказм. — Мне плевать, магистр ты там или кто, но ты оскорбил близкого мне человека, и я не буду молчать, просто потому что какому-то старому долбоёбу правда глаза режет! Не хотите брать — так бы и сказали, мне не всрался ваш ебанутый Орден!
— Может, у вас есть какие-то комментарии по этому поводу? — взгляд Мейса теперь, когда Энакин буквально зарядом вылетает из дверей зала Совета, полностью сосредоточен на Кеноби.
— Никаких, — произносит Оби-Ван и добавляет после недолгой паузы: — Мой юный друг только что предельно чётко высказал нашу с ним общую позицию.
Энакин хочет запрыгнуть на борт «Разрушительного» и свалить из этого места. Плевать ему на Силу и на Орден, и даже на мечи светящиеся — родные пушки ничем не хуже. Но с Кеноби он попрощаться должен, и при мысли об этом по щекам, всё ещё разгоряченным от волнения и злости, неконтролируемо начинают ползти слёзы.
Он не успевает стереть их рукавом раньше, чем появившийся в коридоре Оби-Ван замечает их и принимается успокаивать Скайуокера, как ребёнка, обняв и слегка покачавшись с ним из стороны в сторону. Энакин прикусывает губу перед тем, как уткнуться в его плечо и спрятать лицо в складках плаща, источающего такой родной запах.
— Ну перестань, что ты? Я так и знал, что это была плохая идея, прости, что вообще додумался тащить тебя к ним. Ну всё, всё, успокаивайся, я же сказал, что обучу тебя. С ними или без них — неважно, — ласково шепчет Оби-Ван.
— Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы в Ордене, — Энакин весь дрожит в попытках сдержаться и не разреветься, как малолетняя девчонка, ещё сильнее.
— Их и не будет. Я все равно не собираюсь здесь оставаться, — Оби-Ван целует Энакина в лоб, когда тот в недоумении отстраняется.
— И зачем тебе ломать себе жизнь из-за какого-то мальчишки? — Энакин сглатывает горькие слёзы. — Если мы расстанемся, у тебя не будет больше шанса вернуться — не думаю, что эти напыщенные жлобы примут тебя в Орден с распростертыми объятиями.
— А с чего ты взял, что мы расстанемся?
— Ты нас вообще видел? — Энакин пытается усмехнуться, но губы предательски дрожат. — Кто из нас похож на человека, созданного для длительных отношений?
— Я пойму, если ты в конечном итоге решишь меня бросить, — Оби-Ван становится в этот момент предельно серьёзным, а в глазах плещется какая-то одному ему ведомая боль. — Но мне нечего терять, и я буду не я, если не рискну хотя бы попробовать. На самом деле я бы ушел из Ордена гораздо раньше, если бы мне было куда пойти и чем заниматься. В этой жизни меня оставляли все, начиная собственными родителями, и я готов к тому, что однажды меня оставишь и ты, но прошу, Эни…
— Ты что, охуел?! — брови Энакина в недоумении ползут вверх. — За кого ты меня держишь, если думаешь, что я тебя брошу? Это скорее ты меня не выдержишь.
— Терпение джедая велико, мой юный ученик. И хоть я больше не джедай, но все же… А ты, кстати, собирался купить какие-то запчасти, и раз уж пока мы здесь, я могу показать тебе одно место, где можно раздобыть их по дешёвке. Но сначала я предпочёл бы поесть, знаю одно отличное место, Декстер — его хозяин — мой давний приятель, — меняет тему Оби-Ван, одно за другим внося свои предложения.
— Ты меня на свидание зовёшь? — Энакин улыбается и берёт Оби-Вана за руку. — Я не против, но только если ты платишь.
— Засранец ты, всё-таки, Скайуокер, — посмеивается Кеноби, но охотно соглашается.
Сейчас он в первую очередь спешит покинуть это место, а уж потом предаваться романтике, уединившись с Энакином за столиком. Хотя перспектива уединения и сомнительна, если Декстер сейчас на работе — наверняка давнему другу захочется узнать подробности новых отношений Оби-Вана и его ухода из Ордена. Но в том, что с Энакином они подружатся, он даже не сомневается.
— Оби-Ван, — произносит Энакин, как только они покидают пресловутый Храм, — слушай, а раз ты больше не джедай, то и неприкосновенность пятой точки аннулируется?
— Энакин, нет, — Оби-Ван со вздохом закатывает глаза и уже через секунду шлепает Скайуокера по руке, тянущейся не туда. — Я твой учитель, прояви уважение!
Они оказываются на борту «Разрушительного», и Оби-Ван, чьи руки заняты котомкой с немногочисленными взятыми с собой из храма вещами, оглядывается в поисках места, куда можно будет пристроить все это барахло. Энакин вытягивается в струнку, когда Кеноби сбрасывает плащ и вешает его на спинку пассажирского кресла, не найдя альтернативы.
— О, — Оби-Ван замечает взгляд Скайуокера, — извини. Куда можно?..
— Ну, комода или просто вешалок у меня нет. Куда хочешь, туда и складывай.
Оби-Ван ощущает неловкость. Энакин слишком ревностно относится к своему кораблю, чтобы пришедший чужак мог наводить тут свои порядки. Эта мысль и еще пяток схожих не дают Оби-Вану покоя, пока они летят к Дексу в неловком молчании.
— Слушай, Энакин… Мне кажется, нехорошо получилось. Я даже не спросил твоего мнения, надо ли все это тебе…
— Что именно?
— Ну… — Кеноби мнется, — вот это. Ты, я и «Разрушительный». Нужен ли тебе я. Мне не хочется посягать на твою свободу.
— Любопытно, — бормочет юноша, — и что ты сделаешь, если я скажу, что так оно и есть? Пойдешь к своим джедаям в ножки кланяться и просить принять обратно?
— Нет, — Оби-Ван краснеет. — Ну… наверное, нет. Хотя это будет ужасно. Я бы сам себя не принял назад после того, что мы устроили Совету.
Энакин прыскает.
— У тебя сейчас такой вид, будто ты действительно поверил, что я вот так запросто отпущу единственного человека, с кем у меня получилось кончить. Ты еще взвоешь, что выбрал меня, а не джедаев.
Оби-Вану неловко, что разговор так непринужденно касается прошлых сексуальных отношений Энакина, но, кажется, сравнение с бывшими партнерами в пользу Оби-Вана из уст Скайуокера звучит как любовный комплимент.
— Я все думаю, что бы это могло значить, — отчего-то напрягается Энакин. На Оби-Вана он старательно не глядит, все его внимание целиком занято дорогой. — Ну, похоже, что я, блин, люблю тебя, Кеноби. Поэтому давай-ка сразу проясним один момент.
Оби-Ван открывает было рот, чтобы, недолго думая, выдать ответное признание, но то, с какой легкостью Энакин перескакивает с темы на тему, немного выбивает его из колеи.
— Если однажды я тебе все-таки надоем, и ты надумаешь обвинить меня в том, что свалил из-за меня со своего привычного теплого местечка, лучше вместо этого просто сразу выбросись в иллюминатор, а то в противном случае я сам верну тебя твоему Совету — по частям. Только член оставлю себе на память, он у тебя реально пиздатый.
Оби-Ван слушает пылкие слова, произносимые абсолютно невозмутимым тоном, с широко распахнутым ртом и не знает, плакать ему или смеяться. Судя по спокойному течению Силы вокруг Энакина, он совершенно серьезен. Хотя Оби-Ван уже начинает думать, что Скайуокер и шутит, и угрожает, и поет колыбельные всегда одним и тем же голосом без намеков на какую бы то ни было интонацию.
— Ну вот, я высказался, — улыбается Энакин и пожимает плечами. — Теперь твоя очередь. Ради чего ты перевернул всю свою жизнь вверх тормашками?
— Ну не ради «Разрушительного» и нашего с тобой татуинского папаши точно, — хмыкает Оби-Ван. — Просто я тоже тебя люблю. Джедаю, даже бывшему, непросто в этом признаться. Но ты, Энакин, для меня особенный.
— Да я вообще душка, — довольно смеется Скайуокер. — И ты тоже, Оби-Ван. Я еще никого не пускал на «Разрушительный» дольше чем на двое стандартных суток, а ты со мной здесь тусуешься уже больше недели. Уж о чем-то это да говорит.
Пожалуй, на то, чтобы привыкнуть к оригинальности комплиментов своего… наверное, бойфренда, понадобится время. Но Оби-Ван никуда не торопится.
Впереди у них целая галактика и целая жизнь.
========== Эпилог ==========
С появлением Оби-Вана в качестве совладельца «Разрушительного», корабль претерпевает разительные изменения. Одноместный матрас в каюте сменяется двухспальным, поскольку спать, сплетаясь руками и ногами, оказывается прикольно только в первую неделю. Потом Оби-Ван обнаруживает, что в нос и рот ему лезут скайуокеровские «локоны», а Энакин — что у него, привыкшего спать, раскинувшись на спине или животе, в положении на боку затекает рука и нога. Вместе с матрасом в каюте чудным образом появляется постельное бельё и ящик для одежды. Плакаты, призванные закрывать обшарпанные стены, отправляются на помойку, а вот за свои схемы Скайуокер стоит до конца и в итоге победно прячет всю стопку на дно ящика. Но зато стены приобретают приятный светло-бежевый цвет, который Энакин и Оби-Ван выбирают вместе, и Скайуокер шутит, что раз уж они обустраивают «семейное гнездышко», скоро можно будет и о детях задуматься. Правда, сразу же меняется в лице и заверяет воодушевившегося было Кеноби, что это всего лишь страшно глупая и неудачная шутка. С душем дела обстоят сложнее, и Оби-Вану с Энакином на пару приходится убить не один день, чтобы привести эту конструкцию в состояние относительной нормы хотя бы из соображений элементарных норм санитарной безопасности.
