Дальше речь пошла об обычных делах в «Звезде Бессмертия», к концу которой все откровенно заскучали. Но стоило Палпатину покинуть зал, как все тут же окружили Энакина.
— Палпатин-младший, ты его племянник, ты и объясняй, — безаппеляционно начал Квинлан Вос. — Какая такая муха укусила твоего дядю, что он вдруг заделался в благодетели?
— Все очень просто, — пожал плечами и развёл руками Энакин, решив приоткрыть коллегам завесу тайны. — Дядюшка баллотируется в губернаторы штата.
— Неплохая предвыборная кампания, — одобрительно хмыкнул доктор Кеноби.
Врачи «Звезды Бессмертия» еще не знали, насколько веселый им предстоит месяц.
Программа Палпатина стартовала на следующий же день, и очень скоро «Звезду Бессмертия» наводнили дети разных возрастов — от шумных трёхлеток до младших школьников, от младших школьников до подростков, которые с вальяжным видом, словно «Звезда Бессмертия» была изысканным курортом, шатались по больничным коридорам.
С огромным трудом Энакину удалось отвоевать автомат с напитками у двоих мальчишек-подростков лет тринадцати, со всех сторон окруженных девчонками их же возраста — темнокожего парнишки в цветастой рубашке, одаривающего девочек очаровательными улыбками, и мальчишки со слегка небрежной прической в рубашке попроще, но со столь же небрежно расстегнутыми верхними пуговицами и немного наглой улыбкой. Афроамериканец чем-то походил на важного наркобарона, Энакин таких в кино видел. Его приятель с виду казался попроще, но между ними двумя ощущалось явное и очень активное соперничество за лидерство. Добравшись все же до автомата, Энакин с разочарованием осознал, что его любимые энергетики закончились. Как выяснилось позже, добрейший дядя Шив позаботился и о питании подрастающего поколения, выдав детишкам специальные жетоны в практически неограниченном количестве. Кажется, подростков, а заодно и дежурных врачей, которые, в отличие от них этому факту были вовсе не рады, ждала бессонная ночь.
Пришлось Энакину бежать в ближайший продуктовый магазин, ругая малолеток на чем свет стоит, а после очень поспешным шагом возвращаться по коридору в отделение, дабы не быть пришибленным мальчишками помладше, устроившими в коридоре гонки на каталках и инвалидных креслах.
Спустя неделю, когда детишки окончательно обжились в клинике и достаточно обнаглели, перестало, впрочем, спасать и это. Скайуокер был крайне удивлен, обнаружив, что из-за угла коридора за ним наблюдают четыре маленьких девочки, причём уже достаточно давно. Одну из них он узнал сразу — Джин Эрсо, дочь дядиного знакомого архитектора, который и проектировал «Звезду Бессмертия». Еще трое были ему незнакомы. Предводительницей девчонок, как ни странно, оказалась не Джин, несмотря на весьма боевой характер, а другая ее сверстница — девочка с не по-детски серьезным личиком и каштановыми волосами, уложенными в два смешных пучка.
— Вы тут что делаете? — нацепив на лицо маску грозного доктора, сложив руки на груди и глядя сверху вниз на кучку пятилеток, спросил Энакин.
— За вами ходим, — честно ответила командирша.
— Мы вам помочь хотим! — добавила ее подруга — маленькая, но бойкая брюнетка.
— Так, малышня, кыш отсюда, мне не до вас, — махнул рукой в сторону двери Энакин.
— Но вы же всегда ходите за доктором Кеноби и помогаете ему, а мы хотим помочь вам! — топнула ножкой Джин.
Пришлось покрасневшему Энакину в срочном порядке покидать отделение и держать путь через весь коридор к отделению педиатрии, дабы передать малышек под присмотр доктора Бинкса, вышагивая впереди них, аки мама-утка перед утятами. По дороге малышки успели ему представиться. Главная заводила Лея, миленькая блондинка, больше напоминающая фарфоровую куколку и не отстающая от подруги ни на шаг — Эмилин, и проворная брюнетка, Челли Лона Афра. Именно так она и назвалась, важно, как будто на приеме у президента. Перед тем как Энакин поспешно покинул детское отделение, Лея пригрозила прийти еще и прихватить с собой на сей раз своего братишку. Час от часу не легче.
По дороге обратно, услышав с лестницы, ведущей в подвал, детские крики, Скайуокер довольно усмехнулся: должно быть, кто-то из мелочи решил похвалиться перед друзьями своей храбростью и познакомиться со смурфиками доктора Вентресс. Громче всех, кстати, вопила сама доктор, клятвенно уверявшая нарушителей тишины и спокойствия лично всех препарировать, если хотя бы один из них попадётся ей на глаза ещё раз.
Лея на следующий день сдержала свое обещание и действительно заявилась в отделение хирургии уже без подруг, зато с братишкой — светловолосым пухлощёким мальчиком по имени Люк, который отличался от своей деятельной сестрички скромностью, явно не желал находиться там, куда Лея его притащила, и мешать взрослым. Но все же похвастался, едва познакомившись с Энакином и решившим узнать, что творится в его отделении, доктором Кеноби:
— Меня Хан и Лэндо научили играть в покер! Они такие крутые и взрослые! Вот вырасту и стану, как они!
Лично Хана и Лэндо Энакину представлять не пришлось, поскольку на ум мгновенно пришли малолетний «наркобарон» и его приятель-донжуан возле автомата.
— Я не думаю, что это хорошая идея, Люк, — честно признался Энакин.
После того как Скайуокер в очередной раз с раздражением отмахнулся от мелочи и предпочел лично совершить обход всех больных отделения, клятвенно пообещав себе никогда в этой жизни не заводить детей и не обрекать себя на вечные муки, его место занял доктор Кеноби.
Возвращаясь обратно, Энакин с удивлением обнаружил, что двойняшки все еще на месте, и даже более того — со всех сторон Оби-Вана обступил десяток детишек, среди которых были и подруги Леи, и какие-то еще незнакомые Скайуокеру малыши, которым доктор Кеноби с упоением что-то рассказывал. Вид у хирурга был до блаженства счастливый, а дети притихли, разинув рты.
«Какой же он у меня все-таки хороший, — с умилением подумал Энакин, залюбовавшийся идиллистической картиной. — Когда мы поженимся, то обязательно заведем как минимум пятерых детишек».
========== Зеркало правды в «Звезде Бессмертия» ==========
Спеша к любимому автомату, покуда его новое пополнение не разобрали подростки, Энакин остановился посреди коридора, когда заметил маленького мальчика, сидящего на стуле, поджав ноги, и то и дело вздрагивающего с тихими всхлипами, которые явно очень старался сдержать. Приглядевшись, Энакин узнал Люка — того самого малыша, которого на днях притащила в их отделение сестра-двойняшка. И шел бы спокойно дальше, но что-то дернуло остановиться напротив, а затем усесться на корточки, взглянув на раскрасневшееся от слез детское личико.
— Эй, малой, ты чего ревешь? — спросил он, слабо улыбнувшись, дабы приободрить мальчишку.
— Мне… У меня кровь брали! Иголкой! — пожаловался Люк, воскликнув с неожиданной эмоциональностью, но хотя бы перестав плакать. — Раньше только из пальчика брали, а теперь из ручки!
— Ну всё, всё, успокойся, малыш, больше не будут. Скоро придет твоя мама и пожалеет ручку, — Энакин взглянул на время. Посещение клиники начиналось после часу дня. Значит, ждать и правда оставалось недолго, и Люку он не соврал.
— У меня нет мамы, — малыш нахмурился и демонстративно отвернулся от Энакина, словно восприняв его слова, как издевательство. — Мы с сестренкой живем в детском доме.
Энакин прикусил язык до боли, ругая себя последними словами. Кто его тянул вообще за этот самый язык, будь он неладен? Знал ведь, что многие из детей — сироты, но даже не удосужился подумать. И шел бы по-хорошему дальше к своему автомату, но вместо этого сел рядом с Люком.
— Прости, малой, я ведь не знал. Хотя сам сиротой остался примерно в твоем возрасте, — сознался Скайуокер, потрепав ребенка по волосам и грустно улыбнувшись, глядя в светлые глаза, взгляд которых снова был обращен к нему.
Чем-то Люк напоминал его самого в детстве. Сам себя Энакин, конечно, не помнил, но в доме дяди хранилась куча его детских фото. В ту пору волосы у него были гораздо светлее, чем теперь, и не курчавились по-идиотски, так что он хотя бы немного был похож на мальчика. Не то что сейчас. Энакину вдруг захотелось обнять этого не по-детски серьезного малыша, лишенного ласки со стороны взрослых, из всех родных у которого была лишь сестра-двойняшка.
