Открыв коробку, Кеноби отшатнулся, прижал ладонь ко рту и почувствовал, как к глазам подступают слезы, а после бережно, с каким-то трепетом извлек из подарочной упаковки радиоуправляемый вертолет. Тот самый, из-за которого чуть ли не устроил истерику бабушке Ванессе и дедушке Оберону в магазине игрушек в возрасте десяти лет, и который хотел получить на Рождество в свои двенадцать, а после на свое тринадцатилетие, но слышал лишь одно: «Ты наиграешься, и эта дорогущая игрушка будет пылиться в шкафу». Спустя пару лет эта заезженная пластинка сменилась на «Ты уже взрослый, чтобы играть в игрушки». И вот сейчас Оби-Вану Кеноби, тридцатидевятилетнему обеспеченному хирургу, который мог позволить себе почти все что угодно, не хватало лишь этого чертового вертолета с пультом управления.

Энакин, наблюдая из-за двери за тем, как доктор Кеноби прижимает к груди игрушку и шмыгает носом, счастливо улыбнулся. Всю эту душещипательную историю он случайно узнал от Квинлана Воса, которому Оби-Ван поведал ее еще на первом или втором курсе университета. Вычислить, какие именно игрушки были популярны в детстве Кеноби, не составило труда. Куда больше пришлось запариться, чтобы отыскать раритетный вертолет в рабочем состоянии на различных досках объявления. Но теперь Скайуокер понимал: оно того стоило.

Постояв немного и понаблюдав, он развернулся и ушел на стоянку, где дожидался своего хозяина его байк. Один поцелуй Энакин уже получил сегодня, и требовать второй после такой трогательной сцены было бы откровенной низостью.

========== Очень гетеросексуальные проблемы ==========

Мейс Винду считал себя самым убежденным натуралом в этой клинике. Можно даже сказать, единственным в своем роде, если учесть, с кем ему приходилось сосуществовать. Бисексуальный метросексуал Вос, пансексуал Бинкс, который заявлял об этом на каждом углу, латентный гей Кеноби, явный гей Скайуокер… Да даже Мол, если вдуматься, не был таким уж натуралом. Помилуйте, какой гетеросексуал станет красить волосы в красный цвет?! И ведь почти в каждом враче мужского пола в этой больнице можно было найти некоторую голубинку… Кроме, разумеется, самого Мейса. Об ориентации доктора Йоды он судить не брался, поскольку вся его вероятная сексуальная жизнь закончилась еще лет тридцать назад.

Порой Мейсу хотелось вынырнуть из голубых пучин и окунуться в атмосферу гетеросексуальности. Сходить в гетеросексуальный бар с каким-нибудь гетеросексуальным приятелем, заказать пива у гетеросексуального бармена… Да только вот отыскать родственную гетеросексуальную душу в этой обители содомитов — дело непростое, когда ты проводишь чуть ли не все свое время на работе. Потому единственное, что спасало Мейса — просмотр любимого сериала «Бразильские страсти» после тяжелого трудового дня. Остальными сериалами доктор Винду пренебрегал по одной весьма понятной причине: их создатели то и дело стремились угодить якобы «ущемленным» сексуальным меньшинствам и нещадно пихали в повествование романтические линии гей-пар. Мейс бы с радостью устроил этим чрезвычайно толерантным режиссерам экскурсию по «Звезде Бессмертия», дабы продемонстрировать, что самое ущемленное на свете меньшинство — это он: натурал, а вдобавок гомофоб.

Но беда пришла, откуда не ждали. Проклятые содомиты нашли Мейса даже в его среде, за просмотром серии любимого сериала. То ли его создателям захотелось привлечь дополнительную аудиторию, то ли виной было давление со стороны толерантного общества, но факт оставался фактом. Даже они в итоге продались.

— Ах, Кончита, мы не можем быть вместе! — проникновенно вздохнул Педро.

— Ты что, узнал о том, что на самом деле я твоя се… — испуганно начала Кончита.

— Я люблю Хулио, — прозвучали слова Педро, как гром среди ясного неба.

Доктор Винду едва не пробил пультом экран телевизора, подавившись любимыми хлопьями. Так и знал, что от человека по имени Педро стоит ожидать подвоха! А этот Хулио, появившийся пару сезонов назад, ему вообще изначально не нравился. Чем-то напоминал Скайуокера с его этими длинными волосами.

От расстройства Мейс лег спать, так и не досмотрев серию, а на следующее утро явился в «Звезду» в самом прескверном настроении. И сразу же, прямо в коридоре, наткнулся на Кеноби и Скайуокера, которые заливались смехом. Любопытно, что же послужило причиной такого веселья? Не иначе как обсуждают свои гейские дела.

— Доктор Кеноби! Доктор Скайлолкер! Почему не на рабочем месте?! — рявкнул Винду, прерывая это веселье.

— Но я не Скайлолкер! — возмутился юнец.

— Так вы и не доктор, — невозмутимо парировал Мейс. — Давайте, за работу, за работу! — помахал он рукой в сторону, продолжив свой путь по коридору.

— Небось Педро с Кончитой расстались, — раздался шепот за спиной и новая порция смеха.

— Идиоты, — проворчал доктор Винду, удаляясь к себе в отделение.

Судьба никогда не была благосклонна к Мейсу, а потому во время обеденного перерыва он снова столкнулся с Кеноби и Скайуокером… И чего им сегодня не сиделось в их любимой ординаторской?

Скайуокер стоял, опираясь на стойку регистрации, и медленно проводил языком вверх по конусообразной формы мороженому, заставляя краснеть бедную Баррис. Но предназначалось сие представление явно не ей, а стоящему напротив доктору Кеноби, невозмутимо поглощавшему энергетик.

Конечно же, Мейс нашел это зрелище премерзким, но что-то заставило его остановиться чуть поодаль и продолжить следить за плавными движениями языка Скайуокера, будто ласкающего мороженое. После того, как мальчишка вобрал мороженое полностью в рот и с пошлым звуком вытащил его, Мейс ощутил прилив необычайного жара с мыслью о том, что эти нежные пухлые губки должны ласкать вовсе не мороженое.

«Проклятые содомиты… — думал Мейс, поспешным шагом удаляясь в свой кабинет, забыв об обеде. — Каждого бы лично в жопу выебал. А Скайуокера аж дважды!»

Ехидное воображение, разумеется, подкинуло Мейсу явную картинку того, как именно он делал бы это. Жесткими, рваными движениями, вжимая Скайуокера в стену, в которую тот отчаянно упирался бы, царапая ее в порыве экстаза… Боже, что за мысли, да еще и на рабочем месте?!

Винду попытался представить на месте Скайуокера какую-нибудь девушку. Да ту же Шаак Ти. Правда, даже в собственной фантазии его настиг за этим делом разъяренный посягательством на его любовь Гривус. Нет, надо кого-то другого. Баррис? Слишком молода, ей же всего лет двадцать. Вдобавок совершенно плоская, как несформировавшееся дитя. Вентресс?.. Нет уж, боже упаси. Эйла Секура?.. Да, пожалуй. И фигура что надо, и личико, и манера одеваться, и вьющиеся русые волосы до плеч… Погодите, но у Эйлы ведь голубые волосы, вечно убранные в два хвостика.

Образ Скайуокера продолжал упорно вставать перед глазами Мейса. Неужто непоколебимый доктор Винду влюбился… В парня?!

Нет, это однозначно вина гомопропаганды, исходящей от любимого сериала, под влияние которой попал убежденный гетеросексуал Винду. Вдобавок сказывалось и то, что никаких отношений с девушками Мейс не имел уже несколько лет. Ему просто нужно было отвлечься от работы и уделить время своей личной жизни.

Включив компьютер, Мейс вбил в адресную строку адрес сайта знакомств, на котором порой сидел по молодости, приятно удивившись тому, что он до сих пор существует, и активности на нем не убавилось, и принялся регистрировать новый аккаунт.

========== Цветы жизни на могилках родителей ==========

Ничто не предвещало беды, когда в «Звезду Бессмертия» явился собственной персоной Шив Палпатин, сияющий аки медный чайник. Собственно, привыкший и готовый к чему угодно персонал клиники ожидал услышать все, кроме…

— Мною решено было устроить в «Звезде Бессмертия» месяц доброты. И начнем мы, пожалуй, с детского отделения, где все дети-сироты и детишки из малообеспеченных, многодетных или неполных семей смогут пройти обследование и получить лечение в течении месяца абсолютно бесплатно, — под бурные аплодисменты объявил директор. Громче всех аплодировал педиатр Бинкс. — Пожалуйста, будьте добры к детям, проявите к ним сочувствие, ведь они почти не видят к себе теплого отношения. Сделаем этот мир немного лучше, — закончил торжественную часть своей речи Палпатин, утирая скупую слезу шелковым платочком.