Когда Роллинз вышел из ванной, Брок порадовался, что и шампунь и гель для душа у него совершенно нейтральные, почти без запаха, потому что ему хотелось чувствовать собственный запах Роллинза. У Брока было так много вопросов к нему, но он понимал, что сам Роллинз ничего рассказывать не будет, а как спросить, Брок не знал.

Они поели, вяло обсуждая пару новичков в отряде, а потом Брок утянул Роллинза обратно в кровать, на чистые, перестеленные им простыни. Брок снова спрашивал, как он хочет, и Роллинз почти без смущения ответил, что хотел бы видеть его. И Брок брал его, глядя в глаза, целовал, ласкал, шепча что-то нежное и глупое, а Роллинз, подаваясь ему навстречу, заливался краской смущения, но не отводил взгляда, не пытался больше прятаться за подушкой, словно открывался Броку.

А потом Брок уснул рядом с горячим, как печка, Роллинзом, который по-хозяйски подгреб его под себя, и Брок был не против. И проснулся, так же обнимаемый Роллинзом. Это было настолько необычно, непривычно и приятно, что Брок даже выбираться не стал из-под тяжелой руки.

Потом были утренний секс, медленный, расслабленный, завтрак из кофе и нашедшегося у Роллинза печенья, и никакой неловкости между ними.

— Я в магазин, — стал собираться Брок, понимая, что на одной доставке не проживешь.

— Я с тобой, — тут же подорвался Роллинз, но Брок его остановил.

— Джек, от тебя несет на милю вокруг, — напомнил он. — Так что сиди дома, я быстро, обещаю.

И Брок, поцеловав его, вышел за дверь. Он управился за час, заехав в ближайший супермаркет, но, вернувшись к Роллинзу, понял, что и этого времени было много. Тот лежал на кровати, снова свернувшись в клубок, и тихо скулил. Брок побросал все пакеты прямо в прихожей, быстро разулся и сумел раздеться, на ходу, дойдя до спальни в одном белье.

— Все, Джек, я здесь, все, мой хороший. Прости, прости меня. Я больше никуда не уйду, — шептал Брок, принимаясь гладить Роллинза, целовать в шею, снова разворачивать из его клубка.

— Возьми меня, — простонал Роллинз, и Брок принялся стягивать с него одежду. Тот, как мог, активно помогал, и застонал от облегчения, когда пальцы Брока проникли в него, расслабился немного, позволяя уложить себя на живот, приподнял призывно бедра. Брок поцеловал испачканные смазкой ягодицы, и Роллинз нетерпеливо дернулся, побуждая Брока к действию. Тот не заставил себя ждать, аккуратно и плавно войдя сразу полностью. Роллинз застонал протяжно на выдохе, сжал Брока в себе и подался на него нетерпеливо, жадно. Брок быстро задвигался, вбиваясь в такое желанное, жаждущее его тело, застонал от наслаждения, чувствуя руки Роллинза на своей пояснице, заднице. Тот гладил его, пытался дотянуться, как мог, и это резко вознесло Брока на вершину блаженства. Его хотели, его желали, и это сводило с ума и придавало сил, которых и так было в избытке, одновременно.

Роллинз кончил, почувствовав в себе набухающий узел, сжался весь, дернулся и обмяк с громким, протяжным стоном. Брок рухнул на него, зная, что не придавит, и отпустил себя, кончая.

— Так охуенно лежать на тебе, — сказал Брок, целуя Роллинза в шею и переплетая их пальцы.

— Мне тоже охуенно с тобой, — признался Роллинз, поцеловав Брока в тыльную сторону ладони, лежащей поверх его.

Броку показалось, что ему приоткрылись, показали свое нежное нутро, ведь, несмотря на то, что Роллинз отдался ему, хотел его, любил его, был его другом, он все еще закрывался от Брока, не доверял полностью, и вот сейчас этой простой фразой доверился, приоткрылся, позволил себе сказать о своих чувствах. Брок потерся носом о его загривок, поцеловал в плечо, в шею, уже зная, что Роллинзу нравится именно так, когда его ласкают со спины. И был рад тому, что Роллинз ему эту спину открыл.

— Джек… — выдохнул Брок ему в затылок и почти сказал “я люблю тебя”, потому что сейчас, когда задница Роллинза сжимала его набухший узел, он его любил. Любил, как альфа может любить своего омегу.

Несколько дней, наполненных жарким сексом, пролетели так быстро, что Брок и не заметил этого. Он утонул в этом новом Роллинзе, таком мягком, податливом, льнущем к нему. Брок даже подумал что, наверное, Роллинз так давно был рядом с ним, что он уже привык к нему, стал считать своим, и сейчас, когда тот был практически полностью его, Брок понимал, что ему мало. Теперь Брок хотел Роллинза себе всего-всего. Чтобы тот ходил с его меткой, чтобы можно было просто дышать им, этой осенней свежестью, вытряхивать вечерами из формы и снова, снова делать его своим. Но что думал по этому поводу сам Роллинз, было неизвестно, а спрашивать Брок не стал, малодушно боясь услышать отказ.

Они просто устроились в кровати под мельтешение канала Дискавери. Брок сидел, гладя Роллинза по волосам, по плечам, а тот лежал, удобно устроив голову у Брока на бедре, оплетя его ноги всем собой. Течка у Роллинза закончилась сегодня, и он мог бы уехать, но тот не прогонял его, и Брок остался, чтобы просто молча сидеть в кровати, наслаждаясь таким мягким и податливым своим замом. Послезавтра они встретятся уже на службе, и пока Роллинз ничем не намекал, что что-то будет не так, как прежде, как обычно должно быть. Брок наслаждался этим последним спокойным днем вместе, зная, что завтра с утра он уедет к себе и снова будет один. И если раньше он гордился своим одиночеством, то сейчас понял, что настал момент, когда оно будет его тяготить.

— Расскажешь? — на удачу спросил Брок, даже не зная, о чем просит рассказать или что хочет услышать.

— Всю ту муть, что у меня постоянный дисбаланс с гормонами, ты лучше меня знаешь, я свою медкарту не перечитываю, — после долгой паузы заговорил Роллинз, потершись о его бедро щекой. — Я давно на подавителях, с детства. Но у меня к ним привыкание, поэтому приходится менять раз в год-полтора. В этот раз не успел.

Брок снова пропустил сквозь пальцы его волосы, не зная, радоваться ему или плакать.

— А чего не сказал ни разу? — зачем-то спросил Брок, хотя знал ответ.

— А на хуя? Зачем тебе этим голову греть? Я справляюсь, — пожал плечом Роллинз, а потом поправился. — Справлялся.

Брок решил тему не развивать, и они снова продолжили просто молча наслаждаться обществом друг друга. Они и до этого могли в молчании, которое обоих устраивало, проводить время вместе, но сейчас, когда Роллинз вот так вот оплетал его, доверчиво подставлялся под невинные ласки, для Брока все встало на свои места. Словно именно этого ему в жизни не хватало, именно это он искал, перебирая партнеров, меня их, как перчатки. Нужно было поговорить, нужно, но Брок впервые в жизни испугался отказа, потому что не был до конца уверен, чего хочет Роллинз. А потом они занялись плавным неспешным сексом, и стало вообще не до разговоров.

А утром был кофе, омлет с овощами и прощальный поцелуй, от которого почему-то горели губы. Роллинз закрыл за Броком дверь, отрезая его от себя, от запаха осени.

Теперь, когда запах Роллинза не туманил, в стенах своего холостяцкого логова Брок понял, что не хочет быть один. Больше не хочет. Роллинз, может, был с ним и не большую часть жизни, но явно самую яркую, всегда стоя за его правым плечом молчаливым исполином, поддерживая во всем. Брок все для себя решил, он больше не боялся отказа.

Через полчаса он снова стучал в дверь квартиры Роллинза, который почти сразу открыл ему. Брок молча потянулся к нему за поцелуем прямо в дверях, и ему ответили, притянули к себе и закрыли дверь.

В понедельник Роллинз пришел на службу уже с меткой Брока. Теперь он был его в самой полной мере, какой это только возможно.

========== Бонус. За закрытой дверью ==========

Комментарий к Бонус. За закрытой дверью

Не смогла остановиться, они меня захватили)))

Когда за Броком закрылась дверь, Джек тут же прижал его к ней и жадно, страстно, голодно впился в его губы поцелуем.

— Ты вернулся… — прошептал он, целуя Брока, прижимая его собой к двери, и Брок отвечал, цепляясь за широкие плечи, гладил их, горячие под тканью футболки.