Барнс видел, что только он один сейчас заметил, что что-то не так, и судорожно пытался сообразить, что происходит, сопоставляя факты. Все казалось довольно просто: посадка в глуши, потому что выбило электронику. А что ее выбило у самолета, в этом Барнс был уверен, потому что движок работал, но они все равно садились. На глазок. Без полосы. Просто в никуда. Скорее всего, без связи.

Барнс уставился в иллюминатор, чтобы понять, где они летят. Ему нужна была хоть какая-нибудь привязка к местности. Но внизу расстилалась зеленая гладь да немыслимо извивались две реки, Юкон и какой-то его приток, Барнс не запомнил названия.

— Говорит капитан, — раздалось в салоне. — Пристегните ремни, мы производим экстренную посадку.

Сели они, на взгляд Барнса, очень неплохо, без просчитанной глиссады, без приборов, на глазок. На исключительно неровную местность. То, что они рухнули брюхом и проехались еще с сотню ярдов, это ничего. Они хорошо приземлились. Без жертв. Вроде бы.

Как только самолет наконец-то полностью остановился, Барнс соскочил со своего места, потому что Мари перестала кричать вообще, а Ирэн замерла, как кролик перед удавом, шепча молитву.

Барнс был собран и спокоен, на периферии была мысль о том, что Себастьян будет волноваться, когда узнает, но сейчас было множество более насущных проблем, а порефлексирует он на эту тему позже. Барнс уже хотел постучать в кабину пилотов, когда капитан вышел сам.

Оглядевшись, Барнс понял, что реально очухавшихся их тут только двое: он и капитан, поэтому, пока не начался галдеж, он схватил капитана и затолкал его обратно в кабину пилота, где приходил в себя второй пилот.

— Что вы… — возмутился капитан, когда Барнс не особо аккуратно усадил его в пилотское кресло.

— Я бывший военный, — быстро заговорил Барнс, — специалист широкого спектра. Мы сели, потому что вырубило электронику?

Капитан только кивнул, а Барнс проверил пульс у второго пилота, так, на всякий случай.

— Соберитесь, с народом потом поговорить успеете. Сколько мы не долетели? — быстро спрашивал Барнс.

— Не знаю, — мотнул головой капитан. — Миль девяносто, наверное.

— Вы успели подать сигнал SOS? Кто-то имеет представление, где мы? — продолжал практически допрашивать Барнс.

— Нет, хватятся только завтра, утром или чуть позже, — махнул рукой капитан.

Почему их хватятся так поздно, Барнс даже знать не хотел, считая это просто местным распиздяйством.

— Да и то, район поиска слишком большой, а техники мало, — продолжил капитан.

— Хорошо, у меня есть карта и снаряжение, если выйду сейчас, то буду в Колдфуте раньше, чем они отчаются нас найти, — предложил Барнс.

— Но я не могу вас отпустить, — изумился капитан, — я отвечаю за всех пассажиров…

— Даже если я буду добираться двое суток, судя по вашим словам, вас найдут на двое суток раньше, зная точное место крушения, — выдал предположение Барнс.

— Пожалуй, но как вы?..

— У меня была хорошая подготовка. Карта у меня есть. А теперь идите и успокаивайте остальных, пока я буду собираться, — и Барнс вышел.

Он уже все решил и не собирался ждать у моря погоды, потому что никто не представлял, где они, никто сейчас даже не знал, что они пропали, упали и теперь нуждаются в помощи.

Пока капитан объяснял, что случилось, почему по салону летал багаж, а их самих трясло, как кости в стаканчике, Барнс перебирал рюкзак, выкидывая оттуда спальник, палатку, КЛМНшку, сухпай и еще всякое по мелочи. По сути, ему нужна с собой только сменная одежда на случай дождя, вода и пачка сухпая.

За ним наблюдали, пока он менял модные джинсы и кеды на тактические штаны и ботинки, пока снова паковал рюкзак, пока пристегивал набедренные ножны со здоровенным ножом и наручные с небольшим.

— Джеймс, что ты делаешь? — очнулся первым Джо. — Ты собираешься пойти пешком? Ты же не знаешь, куда.

— Куда, мы сейчас определимся с капитаном, — ответил Барнс. — Сразу говорю, со мной никто не пойдет. У вас нет ни подготовки, ни снаряжения. У меня есть. Мне нужно пройти всего-то девяносто миль. Так что отставить панику, вода и еда у вас есть. Спальник мой по очереди попользуете, палатку вон поставьте, если совсем скучно будет.

— Какая подготовка, ты же простой переводчик? — взвилась Мари.

— Военная, — коротко ответил Барнс и достал карту, позвав капитана. — Судя по всему, мы где-то здесь, я видел, когда мы снижались, вот это слияние рек.

Барнс указал на карте место, которое, как он предполагал, видел с борта.

— Да, мы примерно здесь, — ткнул в карту капитан. — Где-то тут прошла магнитная аномалия, которая вырубила нам все.

— Мы сильно отклонились от курса? — спросил Барнс.

— Да прилично, — вздохнул капитан. Он был уже немолод и, похоже, воспринимал ситуацию философски. — Ладно, парень, вижу, тебя не остановить. Карта у тебя хорошая, ориентироваться, похоже, умеешь. С Богом.

Барнс вышиб ногой дверь салона, спрыгнул на землю и сразу побежал трусцой, стараясь как можно быстрее скрыться из виду, чтобы припустить во весь опор. Он прикинул, что обычному человеку пешком без остановки понадобятся сутки. Люди иногда совершают невозможное, поэтому он должен был уложиться в эти сутки.

Чем больше проходило времени, тем меньше Барнс старался думать о Себастьяне, потому что сердце гнало вперед и вперед, на пределе возможностей. И Барнс бежал, не обращая внимания на виды, на висящее над горизонтом солнце, вперед и вперед, периодически сверяясь с картой, чтобы быть уверенным, что бежит правильно.

Для суперсолдата девяносто миль по пересеченной местности без отдыха — стандартный марш-бросок. Русские его в полной выкладке гоняли, а сейчас он бежал налегке. Но вот для живого человека, человека чувствующего, эти часы, в которые его любимый не знает, что с ним, были просто убийственны.

Спустя двадцать два часа, потому что раньше для человека было даже теоретически невозможно, он вышел на окраину Колдфута и включил свой телефон. Как ни странно, тот заработал. И первое, что сделал Барнс, это отправил Себастьяну сообщение.

“Я люблю тебя, принцесса!”

А потом пошел в отделение полиции, рассказывать, что к чему.

Когда от Баки пришла смска, у Себастьяна голова закружилась от облегчения. Он немедленно набрал номер.

— Да, мой хороший, — тут же ответил на звонок Барнс, топая по улице. Он уже сейчас пытался придать себе вид человека донельзя вымотанного, уставшего и не желающего ничего в этом мире, кроме как уснуть. Барнс в этом мире желал сейчас только Себастьяна.

— Как ты, Баки? Что случилось?! — выпалил Себастьян.

— Я прогулялся почти сотню миль по Аляске меньше чем за сутки и теперь хочу к тебе, — вздохнул Барнс. — Но сейчас мне надо рассказать, куда уронили самолет, потому что его еще стопудово не нашли. Принцесса, со мной все хорошо. Я даже почти не устал.

— Но тебе надо прикинуться вымотанным до полусмерти и залечь спать на сутки, — посоветовал Себастьян. — А то сам понимаешь. Никто не пострадал?

— Только маникюр Мари и объективы фотографа. Так что, думаю, я вернусь раньше, чем планировал, — мягко рассмеялся Барнс. — Мне хватило Аляски.

— Я так за тебя перепугался! Авиакатастрофа — в ней даже Стив Роджерс не выживет.

— Как ты, Себастьян? Я волновался, — тихо сказал Барнс.

Он действительно волновался, потому что даже не мог представить, что переживал Себастьян все то время, которое Барнс почти спокойно и особо не напрягаясь преодолевал десятки миль, просто чтобы сказать, что с ним все в порядке, а не потому, что кого-то там было необходимо спасать, это было вторично.

— Я… я уже в порядке, — сказал Себастьян. — За тебя очень волновался, котик. И Стив по квартире сутки метался, места найти не мог.

— Вот придурок шерстяной, — рассмеялся Барнс. — Принцесса, я неубиваемый. И весь твой. Я тебе попозже позвоню, хорошо? Мне надо сказать, где искать несчастных. Надеюсь, Мари там замерзла и у нее на губе высыпала лихорадка.