— Да, обычно о своей жизни со знаменитостью пишут после расставания, — хохотнул Стив, — а это вам не светит. Давай попробуем побродить по городу? Может, что-то еще увидим?

— Судя по тому, что было на острове у нас с Себастьяном, — Барнс взял Стива под руку увлекая за собой на прогулку по пустому Нью-Йорку двадцатых-тридцатых годов, — ничего мы тут не увидим. Но, наверное, погуляем по местам своего детства. Я много говорю, а ты почти все время молчишь. Расскажи, как у тебя дела? Как мир, как Конни? Рассказывай!

— Конни… Конни чудесная, — широко улыбнулся Стив. — Такая… терпеливая. И так восхитительно готовит! Знаешь, я ведь не люблю все эти современные блюда, не понимаю их. Но она как-то ухитряется готовить так, что мне нравится. Только я не хочу, чтобы она все свободное от работы время стояла у плиты, поэтому учусь сам. А мир… что ему сделается? Сейчас вроде тихо. Ну то есть никакого глобального кошмара нет. Кроме экологической обстановки, разумеется.

— Будешь спасать китов? — рассмеялся Барнс. — Пусть у Старка голова болит над новыми видами топлива. Да, с тобой без терпения никуда. А как ты с детьми? Тебе-то уже взрослые достались, а Себастьян хочет маленького совсем. Не сейчас, сейчас у нас денег нет, нет, есть,— Барнс понял, что путается в мыслях. — Короче, он сказал, что не сейчас. Тем более, я надеюсь, что у меня будет учеба, какие дети…

— Кстати, что у тебя с деньгами? — встревоженно спросил Стив.

— Да нормально все у меня с деньгами, — удивился Барнс. — Хватает на все хотелки, кормить твоего тезку, который тот ещё проглот, и есть, что отложить. Я нормально зарабатываю, даже на дизайнерские шмотки хватает. Я не сижу на шее у принцессы. А что?

— А у Себастьяна? Насчет того, что сначала учеба, а потом дети, ты прав, конечно.

Они вышли из покосившихся ворот во двор, никогда не закрывавшихся, и пошли по странно безлюдной улице.

— У него с баблом все в порядке, он явно больше меня зарабатывает. Я стараюсь не париться по этому поводу, пока точно знаю, что смогу, если будет надо, оплатить наши хотелки в одно лицо, — легко ответил Барнс, оглядывая знакомо незнакомую улицу, совершенно пустую, какую-то нереальную. — Ты нашел могилы моих родителей?

Барнс спросил легко, словно его это особо не интересовало, но на самом деле весь подобрался, как охотничий пёс.

— Да. Они похоронены в Гринвуде, — ответил Стив. — Я отнес им цветов, как ты просил. Папа умер в пятьдесят шестом, инсульт. Мама — в шестьдесят третьем, от рака.

— Спасибо, — кивнул Барнс. — Для них я умер героем. Интересно, отец бы меня проклял, узнав, что я заключил брак с мужиком? Тогда о таком даже не думали…

Барнс оглянулся, разглядывая улицу, по которой они шли, вспоминая девушек, хорошеньких и не очень, которые тоже жили тут до войны.

— Ты веришь в судьбу, предназначение? — вдруг спросил он.

— Да, — уверенно сказал Стив. — Иначе во всем этом просто нет смысла. Но знаешь, мне Наташа рассказала один очень глубокий русский анекдот про смысл жизни.

— Не рассказывай, уверен, на русском он звучит забавнее, чем в переводе, — рассмеялся Барнс. — Просто хочется верить, что мы нашли своих людей, которых дождались. А я ещё и в другом мире.

— Да, — согласился Стив. — Хочется верить. Знаешь, Конни — она родом с Кубы, а ее родители очень верующие, и она обо мне знала только то, что было в учебниках истории. Но… это и к лучшему, наверное?

— А я живу с человеком, для которого был вообще выдумкой, — усмехнулся Барнс. — Он сначала подумал, что я поклонник-косплеер, потом, что я его глюк.

Барнс с долей нежности вспоминал, как только появился в квартире у Себастьяна. Как доказывал, что он — это он.

— Знаешь, я иногда боюсь, что принцесса устанет от моей любви, — вдруг сказал он. — Устанет и прогонит меня.

— Почему ты так думаешь? — с тревогой спросил Стив.

— Не знаю. Себастьян меня любит… Просто… Мне иногда кажется, что мое чувство больше похоже на помешательство, я боюсь его задушить своей любовью, — Барнс забрался пальцами в волосы. Он и сам не знал, откуда у него вдруг появились такие мысли, ведь Себастьян любил его, собирался завести с ним ребенка, а это явно большие планы на совместную жизнь. — Ведь слишком много — это тоже плохо, да?

— Да, пожалуй, — задумчиво согласился Стив. — Но, может, ты… я не знаю… будешь удерживать себя?

Барнс вздохнул. Он все прекрасно понимал, он и так был очень сдержан, не пытался запереть Себастьяна дома, чтобы на него никто не смотрел, чтобы он был только его, а иногда хотелось, но он понимал всю нелепость подобного подхода. И вред.

— Понимаешь, Стив, я и так… Ну, я все ему разрешаю, все-все, что хочет, — начал Барнс, пытаясь объяснить, что он лишь хочет еще сильнее окружить Себастьяна своим вниманием, не делает этого. — Я стараюсь не давить на него, даже на метро ездить разрешил. Я понимаю, что нельзя душить человека своими вниманием и паранойей. Но если с моей принцессой что-нибудь случится, я найду всех причастных и ноги вырву, а виноватым головы пооткручиваю, — закончил он с таким холодным спокойствием, что было ясно — пооткручивает, и убеждать его в том, что в цивилизованном обществе так не делается, бесполезно.

— Знаешь, — Стив был серьезен, — я надеюсь, что с Себастьяном больше ничего не случится. Что стало с теми девушками, которые на него нападали?

— Обе отсидели свое, одна уехала, вторая сейчас в дурдоме, — ответил Барнс. Он следил за этими психопатками, ему было важно, чтобы они случайно не добрались до Себастьяна вновь. — А что? Тебя смущает то, что обе они еще живы? Ну так я не особо кровожадный. Но вообще, да, их следовало бы убить, чтобы точно обезопасить Себастьяна от их внимания.

— Ну, судя по тому, что они живы, ты не так кровожаден, как о себе думаешь, — улыбнулся Стив. — Смотри-ка, та булочная, где нам по пятницам отдавали черствые булочки.

— Ага, помню. Было же время… Никаких забот. И кто тогда из нас даже предполагал, что ты станешь героем, про которого даже в учебниках истории написано, — Барнс хлопнул Стива по плечу. — Тогда я только и думал о том, чтобы ты не загнулся раньше времени. Проще было, согласись? Зато сейчас интереснее.

— Сейчас мне нравится больше, — согласился Стив.

И растаял.

========== 48 ==========

Барнс проснулся, рывком выныривая из сна. Покрутил головой, почему-то опасаясь, что он один, но Себастьян спал рядом, и Барнс успокоился, выдохнул и снова устроил голову на той части подушки, на которой не лежало шерстяное чудовище.

Подарок для любимого мужа лежал в тумбочке, крохотное пирожное — в холодильнике, а сам любимый муж лежал рядом, теплый и спящий. Барнс перевернулся, обнимая Себастьяна, подгребая его под себя, совершенно не боясь разбудить. Сегодня они планировали провести весь день вдвоем, а как именно, было совершенно не важно, главное — вместе.

Зарывшись носом Себастьяну в макушку, Барнс вдыхал его запах, такой родной и знакомый, и думал о том, что наговорил Стиву. О том, что боится своей любовью задушить Себастьяна, о том, что он жуткая мстительная тварь, обо всем. Барнс даже подумал, что проще будет спросить у Себастьяна, не устал ли он от столь пристального внимания собственного мужа. Но не сегодня.

— Доброе утро, котик! — улыбнулся Себастьян и поцеловал Баки в подбородок. — Отпустишь меня отлить?

— Отпущу, — согласился Барнс, выпуская Себастьяна из своей хватки, тут же перекатываясь, чтобы достать подарок и положить на подушку. Небольшая бархатная темно-синяя коробочка с подвеской легла на полосатую ткань наволочки. Барнс посмотрел — вроде заметно, потому что белье тоже было синим.

Себастьян вернулся свежим и чисто выбритым. Он подошел к кровати, раскинул руки и прыгнул на Баки — только жетоны звякнули.

Барнс сжал Себастьяна в объятиях, целуя, а потом дотянулся до коробочки и сунул ее ему под нос.

— Это тебе. С годовщиной, — улыбнулся Барнс.