— Ну, ты любишь шоколад, а они такие красивые, — признался Себастьян. — Давай торт такой Гарри привезем?

— Давай, только не шоколадный, — с набитым ртом сказал Барнс. — Ну, не весь шоколадный, он ванильный больше любит. А мне так-то все равно, я просто сладкое люблю. Но шоколад больше. Слушай, они такие красивые, что мне их есть жалко. Кстати, ты сказал, что Чейз собирается жениться, что, мне к нему на свадьбу тоже идти придется? Или ты один сходишь?

— Посмотрим, как пригласит. Он еще приглашения не присылал. — Себастьян облизал губы. — И правда очень вкусно. Точно надо для Гарри и Андреа такой торт заказать.

— Закажи, — согласился Барнс, выбирая следующее пирожное и разрезая его пополам, хотя вряд ли Себастьян съест столько сладкого. Это было с фисташками, а фисташки он вообще не любил.

Барнс взял пирожное и подошел к мужу, обняв его со спины, положил подбородок на плечо.

— Тебя я хочу больше, чем вкусняшек, — шепнул он ему на ухо.

— Тогда я первый в ванную, — сказал Себастьян.

— Я займу вторую и все равно вымоюсь быстрее, — Барнс поцеловал Себастьяна в щеку и выпустил из объятий, доедая пирожное. — Только Стива сгоню.

Когда Себастьян вышел из ванной в спальню, Баки уже был там. Он развалился на кровати, совершенно голый, и поглаживал член.

— Иди ко мне, — немного хрипло позвал Барнс, уже готовый ко всему. Его возбуждали уже сами мысли о том, что сейчас Себастьян окажется рядом, обнаженный, горячий и желающий его.

Себастьян скинул халат и растянулся рядом. Обнял Баки за талию, поцеловал в плечо и погладил тяжелые крупные яички.

— Господи, — Барнс выдохнул сквозь зубы, поворачиваясь, чтобы поцеловать Себастьяна, — я от твоих прикосновений словно плавлюсь весь.

Барнс мог много чего сказать Себастьяну о том, как он его любит, и что тот может и творит с ним, просто позволяя касаться себя, но заткнулся, накрыв губами вожделенные губы.

Как же он любил целовать своего мужа, чувствовать мягкость его губ, сплетаться языками. Просто целуя Себастьяна, Барнс уже возносился на седьмое небо блаженного удовольствия, а когда они оказывались вот так вот кожа к коже, у Барнса просто отключало все тормоза и сносило крышу.

Себастьян склонился над Баки, отогнул его член от живота и принялся неторопливо облизывать.

Барнс застонал, вцепившись в покрывало руками до побелевших костяшек, но не шелохнулся, позволяя Себастьяну творить все, что тому хочется.

Облизав член, как огромный леденец, Себастьян насадился на него ртом и принялся не спеша отсасывать, придерживая член рукой — целиком он в его рот не помещался.

Перестав мучить покрывало, Барнс зарылся пальцами в короткие волосы Себастьяна, стараясь не давить на затылок, не нарушать магию процесса, хотя хотелось большего, хотелось всего и сразу.

Себастьян действовал не спеша, отсасывал со вкусом, не забывая гладить бедра Баки, ласкать тяжелые яйца, поросшую темными волосками промежность. Он любил это дело. И Баки любил.

— Принцесса… — простонал Барнс, еле сдерживаясь, чтобы не начать толкаться в этот сводящий с ума горячий рот. В паху горело огнем, хотелось большего, только чего именно, Барнс и сам не знал, он просто плавился, чуть поддавая бедрами, гладил Себастьяна по голове, стараясь не дергать за волосы.

Себастьян растолкал локтями бедра Баки, облизал пальцы и нащупал анус. Погладил его, а потом загнал вглубь сразу два, привычно нащупывая простату.

Барнс выгнулся, сжавшись, но сразу же расслабился, подтянул пятки к ягодицам, раскрываясь, давая Себастьяну полный доступ к себе.

Если бы у него спросили, что ему больше нравится, брать или давать, он бы не нашелся с ответом, потому что и то, и другое было офигенно, просто по-разному. Но итог всегда был один — он растворялся в Себастьяне, тонул в экстазе.

Себастьян гладил Баки пальцами изнутри и усердно сосал, умело играя языком. По тому, каким твердым и напряженным стал член во рту, он знал, что Баки уже почти на краю.

Барнс застонал как-то тихо, заскреб пальцами по покрывалу, поджимая пальцы на ногах, напрягся всем телом, выгибаясь.

Он чувствовал, что жар, который заливал пах, скоро вырвется, разольется по всему телу, еще чуть-чуть…

— Принцесса, — простонал Барнс, пытаясь сказать, что он сейчас кончит, но смог только громко застонать от ощущений пальцев в заднице.

Себастьян потер языком уздечку, и ему в горло ударила горячая струя семени. Он привычно сглотнул все до капли, осторожно вынул пальцы из задницы Баки, вылизал его член, поднял голову и демонстративно облизнулся.

Если бы это было возможно, Барнс бы кончил немедленно еще раз просто от вида своего мужа, а так ему оставалось просто смотреть, как язык проходится по ярким влажным губам… Барнс сел, притягивая к себе Себастьяна, сминая эти губы, такие желанные, манящие.

Они долго целовались. Себастьян терся стоящим изнывающим членом о бедро Баки.

— Опробуем твой подарок? — спросил он.

— Давай, — не особо уверенно сказал Барнс, выпустив, наконец, Себастьяна из объятий.

— Если не хочешь, котик, не будем, — Себастьян всегда с легкостью улавливал настроения Баки.

— Давай, — увереннее сказал Барнс, улыбнувшись.

Ему хотелось попробовать, просто было волнительно, потому что до этого они ничего подобного не практиковали.

Себастьян перекатился по кровати и достал из прикроватной тумбочки синюю бархатную коробочку с золотым замочком. Заодно достал смазку. Открыл коробочку и вынул из нее крупную синюю анальную пробку и пульт к ней.

— Погладь, — он протянул пробку Баки. — Видишь, какая бархатистая.

Барнс не был консерватором, он легко воспринимал новое, готовый пробовать разное, поэтому бесстрашно протянул руку, погладив приятную на ощупь поверхность.

Себастьян погладил Баки.

— Перевернешься? — спросил он.

— Расскажешь, откуда у тебя родилась эта идея? — спросил Барнс укладываясь на живот и приподнимая задницу.

Себастьян щедро полил пробку смазкой и провел ее затупленным кончиком между ягодиц Баки.

— Просто родилась. А еще они бывают с такими меховыми хвостиками.

Он протолкнул пробку сквозь мышечное кольцо и потер ладонью ее основание.

— А сейчас самое интересное, — он взялся за пульт. — Скажешь, как лучше всего, — и он включил вибрацию и начал поворачивать колесико на пульте.

— С хвости… — Барнс не договорил, ахнув от новых ощущений.

Возбуждение хлынуло с новой силой, ощущения в заднице были странными, но яркими, Барнс сжал в себе пробку, но потом расслабился, прислушиваясь к себе.

— Оставь… так… — простонал он, зажмурившись.

Было странно, сладко и немного стыдно.

Себастьян отложил пульт и погладил бедра Баки, на которых выступили крупные мурашки.

— Как оно? — с любопытством спросил он. — Трахнешь меня с этой штукой внутри?

— Хочешь попробовать? — лукаво прищурился Барнс, усаживаясь на пятки. — Трахну, принцесса, еще как трахну. Иди ко мне.

Барнс притянул к себе Себастьяна, обнял одной рукой, другой погладив член. У него подрагивали пальцы, член снова стоял, истекая смазкой, а сам Барнс тяжело дышал. Он бы не взялся описать ощущения, которые сейчас испытывал, но они точно были приятными и яркими. Это ощущение растянутых мышц, заполненности, вибрации в самом сокровенном месте, возбуждающе будоражащие простату… Барнс боялся только того, что надолго его не хватит.

Себастьян раздвинул ноги, согнул колени, открываясь.

Барнс склонился, обхватывая губами член и наливая смазки на пальцы, поглаживая ими сжатые мышцы. Он сосал, растягивая Себастьяна, периодически отвлекаясь на собственные ощущения, пережимая член у основания. Когда в Себастьяне легко скользили два пальца, Барнс оторвался от его члена и посмотрел на него, жалобно заломив брови.

— Можно? Не могу больше, принцесса, пожалуйста…

— Давай! — скомановал Себастьян. — Я готов.

Барнс притянул Себастьяна ближе к себе за бедра и, направив себя в него, толкнулся, стараясь медленно, аккуратно войти.