— Не понимаю я тебя, — честно сказал Барнс, выключая лампу, хотел лечь удобнее, но потом вспомнил про кота и поднялся. — Стива пущу, — пояснил он, открывая дверь.

Стив сразу влетел в спальню, запрыгнул на кровать и устроился на подушке Барнса. Барнс вздохнул, снял заколку, давая волосам свободу и, присев на край кровати, принялся плести косу на ночь.

— Не понимаю, почему их должно обидеть наличие у тебя регулярного отличного секса? — наконец закончил он вопрос.

— Потому что у них такого нет. Мы ж мужчины, мы постоянно меряемся друг с другом чем-то.

— И чем же еще мой муж меряется со своими друзьями? — мурлыкнул Барнс, ложась и прижимая к себе Себастьяна, умудрившись поделить свою подушку со Стивом, который тут же подгреб к себе его косу, свивая из нее гнездо.

— Всяким… — сонно буркнул Себастьян, уткнулся носом в плечо Баки и уснул.

========== 41 ==========

Гора Бейкер в национальном парке штата Вашингтон встретила морозом, солнцем и снегом. А чего еще Барнс ожидал от гор, да еще и зимой?

Он любил природу, любил выезжать куда-нибудь, особенно с Себастьяном, когда удавалось, но вот сниматься на натуре было сущим адом. Мало того, что ради двух-трех часов съемки приходилось переться с кучей народу в какие-нибудь дальние дали, так еще и одеваться-раздеваться практически на улице. И никакого кайфа от наблюдения за естественными видами, потому что фотограф постоянно ругается, что солнце светит не так, или не светит вообще, осветители прыгают туда-сюда, и остальная фотосъемочная кутерьма. Так, рабочие моменты, к которым за полгода, а то и больше Барнс уже привык. И даже начал получать удовольствие от процесса.

Надо сказать, что с того момента, как Себастьян представил его общественности, съемок у него стало больше, не сильно, но для него ощутимо.

Отснявшись для рекламы горнолыжных принадлежностей и экипировки, что заняло целых три дня, Барнс поехал сразу в Сиэтл, где должен был переводить презентацию какой-то новой пушки, про которую он еще ничего не знал, а потом, на следующий день, переговоры.

“Отснялся. Устал. Я в Сиэтле, принцесса. Люблю тебя. Как ты?” — написал Барнс, как только вселился в забронированной для него номер в не самой плохой гостинице.

“Отснялся для Hugo Boss. Завтра планируем разбирать фанатские подарки — Камилла как раз вернется. Люблю и скучаю”, — ответил Себастьян.

“Я завтра весь день буду вне доступа. Послезавтра, наверное, тоже. Они меня на два дня наняли целиком”.

“Держись, kotik! Не скучай и отдыхай как следует”.

“Я спать. Напишу, как будет возможность”.

Следующие два дня Барнс занимался синхронным переводом на фарси и обратно в режиме реального времени. Сначала была деловая встреча, потом презентация, потом небольшой обед, на который его тоже пригласили. К середине дня Барнс так устал от говорильни, что хотел забиться в угол и не отсвечивать, но ему тут же заказали перевод документации к этой новой пушке, потому что условно стороны уже договорились. И вот он, забыв обо всем, забрался в номер и принялся переводить, закончив так поздно, что писать Себастьяну уже не стал, тот давным-давно спал.

На следующий день он перевел переговоры, которые затянулись аж на три часа, потому что предварительно договорившиеся стороны сейчас обговаривали остальные мелочи, выторговывали что-то и прочая-прочая.

Когда все завершилось, Барнс оставил свои координаты гостям, если он им вдруг понадобится снова, и, глянув рейсы до Нью-Йорка, понял, что если поторопиться, то успеет на ближайший. Телефон жалобно пискнул о критически малом заряде, но заебанный Барнс просто не обратил на это внимания, а когда захотел написать Себастьяну, что он уже летит домой, телефон умер совсем. Барнс махнул рукой на это, решив, что его принцесса знает, где он, а так он еще и сюрприз устроит, что приехал раньше.

В самолете Барнс вырубился и проспал весь полет, но проснулся почему-то все таким же уставшим, хотя суперсолдатский организм был рассчитан и не на такие нагрузки. Барнс понимал, что просто вымотался морально, соскучился по Себастьяну, и очень-очень хотел под бок к мужу в свою кроватку, где будет тепло, уютно, а Стив будет вить гнездо из его волос.

Камилла тихо-тихо подошла к Себастьяну, который болтал по телефону с Крисом, дождалась, пока тот закончит разговор и положила перед ним стопку цветных фотографий.

— Кэм, что случилось? — спросил Себастьян, обратив внимание прежде всего на виноватый и потерянный вид девушки.

— Я… я ничего. Это тебе прислали. Извини.

Себастьян взял первый снимок, посмотрел на него и вздрогнул.

На фотографии Баки, полуголый, стоял в чьей-то спальне и расстегивал штаны, а какая-то девушка стояла перед ним на коленях и помогала в этом, в общем-то, простом деле. У Баки здесь была ну очень странная, несвойственная ему французская коса.

На следующих фотографиях Барнс был уже раздет, девушка все также стояла на коленях, явно ему отсасывая. На других снимках Баки кинул ее на кровать и склонился, очень недвусмысленно устроившись между ее ног. Там были и еще фото — секс, крупным планом.

У Себастьяна похолодели руки. Он перебрал все снимки — их был десяток.

— Кто прислал? — спросил он.

— Нет обратного адреса, — виновато сказала Камилла. — Доставка ФедЭкс.

— Это не может быть Баки, — ослабевшим голосом сказал Себастьян, разглядывая фото, на котором блондинка с силиконовыми сиськами и губами ему отсасывала, а Баки сурово смотрел на нее сверху вниз. — Сделай мне кофе, Кэм. Нет, лучше ромашкового чаю с медом.

Когда Камилла принесла чашку, Себастьян смотрел на фотографию, где член Баки был показан крупным планом. Себастьян залпом выпил чай.

— Кэм, я не понимаю, — сказал он. — Но это точно не Баки. Смотри, видишь? Баки необрезанный.

Камилла без большой охоты поглядела на крупный план члена и кивнула.

— Можно я пригляжусь? — попросила она.

— Смотри, — Себастьян пододвинул к ней снимки.

Камилла перебрала их, вглядываясь в каждый.

— Снимки профессиональные, не из интернета скачаны, — сказала она. — Но это фотошоп. И где-то я видела у Баки такую прическу. В каком-то журнале.

— Где?

— Сейчас найду.

Она вышла и принесла декабрьский выпуск “Мужчины для мужчин”, в котором Баки рекламировал какой-то очень мужской интерьер.

— Вот, Себ. Видишь, такая же прическа? Я думаю, исходники для монтажа взяли из этой фотосессии, Баки больше нигде так не снимался.

— Но кто?! — вскинулся Себастьян.

— Неважно. То есть важно, но вариантов масса: фотограф, ассистенты фотографа, кто-то из журнала, кто-то из агентства, на которое Баки работает. Давай я попробую найти женщину.

— Думаешь, у тебя получится?

— Дай мне два часа, — попросила Камилла. — И не принимай это так близко к сердцу. Интересно, кому Баки дорогу перешел?

— Или кому не дал… — пробормотал Себастьян.

Камилла сгребла фотографии и ушла. Себастьян взял присланный из Японии в подарок на Рождество альбом фанарта и принялся рассматривать. Тут были картинки того же автора, арты которого он подарил Баки на их первое Рождество.

Очень хотелось позвонить Баки, но тот же предупредил, что будет вне доступа. Себастьян все-таки позвонил, послушал “Абонент находится вне зоны действия сети” и отложил телефон.

У него что-то больно сжималось в груди. Он верил Баки, верил, что тому в голову даже мысль об измене не заходит. Он знал, что Баки не воспринимает женщин, делающих пластические операции. Баки как будто сразу видел работу хирурга: грудь, губы, нос, подтяжку. Кто-то просто захотел сделать им гадость. Разлучить их.

Камилла вышла из кабинета через два с половиной часа. Она села рядом с Себастьяном, приобняла его за плечи и начала рассказывать:

— Баки снимался для этого журнала в октябре. Я нашла поиском по лицам эту женщину, ну, с фото. Ее зовут Сэнди Краш, она порноактриса и порномодель, живет в Майами, ведет Твиттер и Инстаграм. Так вот, в октябре она была в Майами, Себ. Она вообще полгода не ездила в Нью-Йорк. И не собирается, она его ругает. А Баки никогда не был во Флориде. Это фотошоп. Правда, я не знаю, кто его сделал.