Барнс поднял руку, ловя такси, на пробы он решил машину не брать.

— В первую неделю мне точно будет сложно отвлекаться, — признался Себастьян. — Сложная роль. Интересная, но сложная. Ты почитай книгу, все сам поймешь.

— Хорошо, почитаю, как только с переводами закончу, их много, — они сели в такси, и Барнс назвал адрес любимой кондитерской. — Мне тоже будет, чем заняться, просто я не могу, когда ты так далеко от меня. Это меня с ума сводит.

Наплевав на водителя и его мнение, Барнс повернулся к Себастьяну, заставив повернуться к себе, и обхватил его лицо ладонями.

— Принцесса, я люблю тебя, я хочу быть рядом, хочу быть с тобой, но если тебе это мешает, у меня всегда есть багажное отделение и крыша… — Барнс хотел сказать что-то ещё, но услышал то, что, водитель был уверен, его пассажиры не услышат.

— Ебучие гомики, — нельзя сказать, что водитель это прошептал, скорее выдохнул, уверенный, что за шумом мотора и города этого никто не услышит, тем более, он сказал это на своем родном языке, но слух суперсолдата уловил это, и Барнс молниеносно, но при этом неимоверно плавно обхватил левой рукой водителя за горло через сиденье. Они стояли на светофоре, поэтому аварии не случилось.

— Ещё раз, сука, подобное вякнешь, — на ухо сказал ему Барнс, обращаясь на том же языке, — и я тебе оторву голову. Понял меня?

Себастьян спокойно смотрел на развернувшуюся сцену. Баки несвойственна была немотивированная агрессивность, значит, водитель его спровоцировал.

Водила кивнул.

— Извините, — прохрипел на английском водитель.

— То-то же, — Барнс выпустил свою жертву и постучал ему по голове. — Поехали.

Машина тронулась ровно на зелёный сигнал светофора, больше водитель не произнес ни звука, пока они не доехали до кондитерской, где Барнс расплатился и вышел, только дождавшись сдачи, которая последовала без вопросов.

— Это книга о девочке-пирокинетике, — внезапно сказал Себастьян, когда им принесли кофе и пирожные, — и о ее отце, слабом псионике. Как они спасались от правительства, не спаслись, оказались в плену, их исследовали, а потом отец спас девочку, но сам погиб. Вот я и буду играть отца.

— Я даже не знаю, что тебе сказать по этому поводу, — честно сказал Барнс. — Ты же знаешь, что драмы не для меня. Я бываю очень бесчувственным к некоторым вещам.

У Барнса заиграл телефон какой-то странной хрипловатой мелодией.

— Извини, это Гарри, — и Барнс предпочел отойти. На памяти Себастьяна это был первый звонок Гарри, обычно тот писал и не сильно расстраивался, что Барнс отвечал не сразу.

— Пришел автомат на мое имя, Гарри его не отдавали, несмотря на то, что он был вписан, как получатель, дичь какая-то. Прости, — Барнс вернулся за столик. — О чем мы?

— О работе, — улыбнулся Себастьян. — Ты почитай все-таки. Не обещаю, что тебе понравится, но книга хороша. И сценарий хороший.

— Ты говорил, это римейк, — напомнил Барнс. — Я лучше посмотрю, быстрее будет.

На самом деле, Барнс читал очень быстро, и думал, что дня на книгу ему хватит, потому что Себастьян хотел, чтобы он ее прочёл. Но сдаваться просто так, подтверждая тем, что он будет читать все, в чем его муж играет, он не собирался, хоть это было и так.

— Ну, не совсем римейк. Скорее, повторная экранизация. В современном антураже. В романе действие происходит в семидесятых. А в фильме будет современность, так интереснее.

— Тогда тем более, зачем мне читать книгу? — удивился Барнс, но погладил Себастьяна по руке. — Хорошо, я почитаю.

Себастьян посмотрел на свое растерзанное пирожное. Ему не хотелось сладкого. Не сегодня.

— Ты уже выбрал себе торт?

— Да, — кивнул Барнс, он видел, что Себастьян совершенно не в настроении, и расстраивать его ещё больше не хотелось. — Поехали домой, принцесса.

Он забрал заказ, складывалось ощущение, что этого шоколадного монстра тут делали специально для него, расплатился и не стал заставлять Себастьяна ждать. Было как-то муторно и неспокойно. Его муж пребывал в растрепанном состоянии, и Барнс совершенно не представлял, что с этим можно сделать.

Дома он поставил торт на стол и забыл про него сразу же, сграбастав Себастьяна в объятия.

— Что с тобой, мой хороший? — ласково спросил он, проводя пальцами по щеке. — Я вижу, что что-то не так, но не понимаю, что, помоги мне тебя понять.

Такой диссонанс у них бывал крайне редко, и Барнс всегда его боялся, потому что ему казалось, что он в чем-то виноват, сделал что-то не так, обидел Себастьяна. В такие минуты он чувствовал себя растерянным и беспомощным, потому что не было врага, которого можно было поразить метким выстрелом, а были перебои в их тонкой настройке друг на друга. И эти перебои пугали Барнса похлеще атомной войны, потому что там-то понятно, что делать, а тут — нет. Он успел передумать кучу мыслей, заглядывая Себастьяну в глаза, боясь увидеть в них разочарование.

— Котик, не отказывай мне в праве на дурное настроение без причины, — улыбнулся Себастьян. — Роль сложная, понимаешь? Я никогда не играл в паре с детьми, я не знаю, смогу ли я сыграться с Алисией, ей всего шесть лет. А сыграться необходимо, иначе все развалится.

— Даже не знаю, что мне теперь делать, — грустно улыбнулся Барнс. Он знал, что пытаться затискать Себастьяна в таком состоянии не самая хорошая идея, как бы ни хотелось это сделать. — Оставлю тебя в покое и пойду работать?

Барнс погладил Себастьяна по плечам, и отступил на шаг, давая ему возможность уйти.

— Лучше помоги мне собраться, — попросил Себастьян. — Костюмы я брать не буду. Посмотри прогноз погоды в ЭлЭй на месяц, пожалуйста.

— Ты хочешь, чтобы твои вещи были раскиданы ровным слоем по всей квартире? — рассмеялся Барнс, залезая в телефон, чтобы посмотреть погоду. — Жара там, ближайшее время даже без дождя. Я бы настоял на панамке, но ты же ее носить не будешь. Ладно, пойдем, помогу тебе.

Поймав Себастьяна в объятия, Барнс легонько сжал его, целуя в висок, и с сожалением выпустил.

— Я люблю тебя, — шепнул он.

— Я знаю, — отозвался Себастьян. — Только понять не могу, за что. Я же… — он развел руками.

— А ты меня любишь за что-то конкретное? — выгнул бровь Барнс.

— За все сразу, — признался Себастьян. — Но ты — это ты.

— Я — это я. А ты — это ты. И люблю я тебя уже просто за то, что ты такой есть, — Барнс погладил Себастьяна по лицу, невесомо коснулся губами губ, зажмурившись, чтобы не смять в объятиях, не утянуть в кровать, чтобы там заставить забыть обо всех тревогах. — Давай отложим сборы на вечер?

— Давай не будем откладывать, котик, — попросил Себастьян. — Ты же знаешь, я предпочитаю собраться заранее.

Было жаль, что Себастьян не мог, как сам Барнс, собраться за пять минут, попихав в рюкзак самое необходимое. Его сборы были обстоятельными и неспешными, это Барнса даже иной раз напрягало, но он не показывал своего недовольства, понимая, что в этом отношении они с Себастьяном слишком разные.

— Не хочу, чтобы ты уезжал, — Барнс не выдержал и сгреб Себастьяна в объятия, уткнулся лицом в шею, поглаживая по спине. — Эгоистично хочу тебя только себе, чтобы тебя больше никто не видел, никто не трогал, чтобы ты был только мой. Но знаю, что так нельзя. Чем тебе помочь в сборах?

— Достань мой чемодан, он в кладовке на верхней полке, ты его в последний раз туда запихал, я не дотягиваюсь, — Себастьян стянул с волос Баки резинку и растрепал их. — Котик, такая у нас работа. Ты в разъездах, я в разъездах.

— Мои разъезды раз в месяц и на пару дней, а твои… Чувствуешь разницу, да? — он оторвался от Себастьяна и пошел в кладовку за чемоданом, на ходу заправляя волосы за уши.

— Такая у меня работа, — Себастьян подхватил Стива, посадил на плечо и пошел в гардеробную — выбирать, в чем ехать.

========== 12 ==========

В Лос-Анджелесе стояла рекордная для Южной Калифорнии жара. Она давила на стекла машины, которую студия прислала за Себастьяном. Даже кондиционер, казалось, не помогал.