— В какие числа? — спросил Себастьян. — У меня скоро съемки начнутся, а потом мы на остров хотели.
— На остров мы можем и позже поехать, я хочу, чтобы у тебя было достаточно времени. Я кое-что по этому поводу хочу сделать, но мне нужно время, — туманно объяснил Барнс. — А переговоры через неделю. Сам считай, какие это числа.
Себастьян посмотрел календарь в телефоне.
— Не выйдет, — со вздохом сказал он. — Как раз в эти числа у меня рекламная съемка для “Мужского здоровья”. Буду рекламировать уходовую косметику.
— Ты единственный мужик, который в свои годы так хорошо сохранился без пластики, что ли? — удивился Барнс. — Не, рекламируй, конечно. А еще ты меня обещал пристроить моделью. Я не рвусь, если что, но ты же говорил, что переводчики будут не в чести скоро, вот я и подумал о мирном применении своего тела… — и добавил тише, интимно приникнув к уху, — хотя я бы применял его только для тебя…
— Может, и не единственный… — улыбнулся Себастьян. — Но один из немногих. Еще там интервью будет про правильный образ жизни и все такое.
— И что, будешь рассказывать, что для подтянутой рожи надо ебаться с правильными людьми? — хохотнул Барнс.
— О, я там наплету! Правильное питание, тренировки, рыбий жир и регулярный секс! Но рыбий жир обязательно!
— Я даже не знаю, что это, — нахмурился Барнс. — Ты же этого не ешь. Или ешь? Нет, питаешься-то ты правильно, это я жру все подряд… Ладно, плети чего хочешь. Кстати, заметил, Стив подрос. Не такой мелкий, как был.
— Котята в этом возрасте быстро растут. А рыбий жир я ем, он просто маркирован как “омега-три”. Для суставов и мозга хорошо. Вот вырастет он у тебя с мэйнкуна, что делать будешь?
— Холить и лелеять. Как и тебя, — улыбнулся Барнс и потянулся за поцелуем.
Интервью “Мужскому здоровью” Себастьян дал с совершенно серьезным лицом и проржался, только когда сел в машину до дома. Потому что безупречной кожей, волосам, ногтям, отличному цвету лица и отсутствием даже намека на лысину он был обязан отнюдь не здоровому образу жизни и пищевым добавкам пополам с регулярными тренировками. Все дело было в Баки. Какой-то фанфикер, чьего имени Себастьян не помнил, не помнил даже, на каком языке был фанфик, оказался совершенно прав: толики сыворотки суперсолдата в слюне и сперме Баки было совершенно достаточно для того, чтобы держать Себастьяна в идеальной форме. Но это было их с Баки тайной, и делиться ею с кем бы то ни было Себастьян не собирался.
“Отснялся и отболтался для журнала”, — кинул он Баки смску. — “Еду домой. Люблю тебя и скучаю”.
Барнс ответил не сразу, далеко не сразу, можно было даже заволноваться. Он озвучил переговоры, которые оказались сложными, потому что вьетнамцы оказались въедливыми, дотошными и хотели каких-то странных преференций. Барнс без устали переводил в обе стороны, но умудрился забыться, и заткнулся только тогда, когда гости у него спросили, почему он работает переводчиком, а не разработчиком. Барнс отшутился, что не хватает образования, и порадовался, что американская сторона не знает ни слова по-вьетнамски. Умудрились договориться за один день, наверное, во многом благодаря ему, но он не стал афишировать свои таланты, предпочитая беззаботную жизнь фрилансера. Потом был ужин в ресторане, на который позвали и его, и вьетнамцы предложили ему должность в их компании. Барнс пообещал подумать, хотя обе стороны поняли, что это был вежливый отказ.
“Только добрался до номера” — написал он, валяясь на кровати, даже не сняв пиджака и ботинок. — “И я люблю тебя, принцесса. Завтра буду дома”.
“Принцем я уже был, а вот роли принцессы мне не предлагали )))) Скучаю по тебе”.
“Принцесса ты только для меня, любимый” — ответил Барнс. Ожидая ответа от Себастьяна, он чувствовал какой-то странный мандраж, словно он подросток, пригласивший на свидание девушку, и теперь не знает, пойдет она или нет.
“Ты мой котик )))) Я уже дома. Стив сожрал шнурки у твоих кроссовок, сейчас повезу его к ветеринару”.
“Мой бедный Стивка, — Барнс называл котенка на русский манер. — Мозгов, как у его тезки. Напиши, как чего”.
Барнс отложил телефон и, скатившись с кровати, пошел раздеваться. У него были билеты с открытой датой, он мог улететь хоть сейчас, подгадав нужный рейс, но вьетнамцы что-то между собой говорили о недостигнутых договоренностях, которые хотели бы еще раз обсудить, и Барнс ждал звонка, потому что предоставил им свой рабочий номер “на всякий случай”. В этой череде бесконечного пиздежа его радовала только цифра, которая будет написана на его чеке.
========== 11 ==========
— Баки… — осторожно начал Себастьян. Они уже отпраздновали встречу после короткой разлуки, порвав очередную простыню в процессе бурных занятий любовью. — У меня к тебе разговор. Что ты думаешь о детях?
— О детях? — разомлевший, горячий, прижимающийся к нему Себастьян отключал мозги напрочь, и Барнс вообще не сразу понял, о чем идет речь. — Ну, у меня детей не было никогда. Или я о них не знаю. А что?
— Шелли спросила меня, не хотим ли мы детей, и я все об этом думаю, понимаешь? — сказал Себастьян. — Вариантов масса, вопрос в том, хочешь ли детей ты.
— А ты хочешь? — тут же спросил Барнс. Сам он не знал, хочет детей или нет, потому что никогда об этом не задумывался. Вернее, в молодости задумывался, и точно знал, что нет, а сейчас он не был уверен, что остался столь же категоричным. Но и отцом стать тоже не рвался. Весь вопрос был в том, хочет ли детей Себастьян.
— А я сам не знаю, — признался Себастьян. — Сейчас, наверное, нет. Но в будущем — может быть, какие наши годы? Сейчас есть технология, позволяющая слить ДНК двух отцов, так что если захотим, ребенок будет наш общий. Ну, еще есть варианты с суррогатным материнством. С приемными… Так что если ты захочешь…
— Думаю, я стерилен, — задумчиво сказал Барнс, рассматривая варианты слияния ДНК и прочие способы получения детей от него. — А в целом… Мне кажется, что мы недостаточно зарабатываем, чтобы содержать ребенка в должных условиях, — перевел он тему в совершенно меркантильную плоскость, потому что не знал, что сказать по поводу того, хочет он или нет. А если скажет, что не хочет, и Себастьян подумает о нем что-нибудь не то? Или обидится? Вдруг для него это важно, и не сейчас, но в будущем, он хочет ребенка, а Барнс обломает ему всю малину на корню.
Было сложно даже мысли поворачивать в эту сторону, тем более, что какой отец из него, Барнса, если у него кот сожрал шнурки? Никакой. А Себастьян любит детей, он был бы прекрасным отцом. И даже несмотря на то, что они все решали вместе, вдруг его решение не устроит Себастьяна?
— Ну значит, вернемся к этой теме лет через десять, — предложил Себастьян. — Кстати, я поговорил кое с кем из модельного агентства, тебя ждут на пробы послезавтра.
Барнс завис, а потом приподнялся на локте, чтобы посмотреть в лицо Себастьяну.
— И к чему был разговор о детях? — не понял он.
— Я просто думал на эту тему после Шелли, — честно ответил Себастьян. — Хотел услышать твое мнение. Я всегда был уверен, что не хочу детей, а тут вдруг усомнился. Согласись, дети — это не то решение, которое можно принять в одиночку. Кстати, детей на стороне у меня точно нет, я всегда предохранялся.
— Хорошо, принцесса, — Барнс перевернулся, чтобы удобно устроить Себастьяна у себя под боком, и заложил одну руку под голову. — Давай предположим, что у нас нет проблем с деньгами, потому что многие бы сказали, что нет, но это сейчас не важно. Возможность иметь ребенка, даже новорожденного, у нас есть, я думаю, мы найдем, куда сунуть мое шмотье из условно гостевой спальни, сделав из нее детскую. Я могу не ездить с тобой никуда, когда ты уезжаешь на съемки, и сидеть с ребенком. Только я боюсь, что из меня плохая нянька. А если нанимать няню, то нахер тогда мы, такие волшебные, нужны вообще. Не знаю, Себастьян, дети — это слишком ответственное занятие. А еще я боюсь, что не смогу ребенку ничего дать. А вдруг я не захочу делить тебя с ним или с ней?
