— Хорошо, — вздохнул он, понимая, что ничего уже не сможет изменить, его дети выросли, хотят свободы и независимости, а не страшного отца, который распугивает их парней и девушек. — Я буду предупреждать тебя, когда возвращаюсь домой, чтобы твои ухажеры могли сделать ноги. С татой договаривайся сама.

— Да ни в кого она не влюблена, — сказал Себастьян, когда Баки пересказал ему разговор с дочерью. — По-моему, она просто пустилась в эксперименты с собственной сексуальностью, вот и все.

— У меня и от этого мурашки по коже, — признался Барнс. — А ты мне про эксперименты с сексуальностью. Лапушка, ты хочешь, чтобы меня инфаркт хватил?

Барнс улегся, кладя голову Себастьяну на колени, обнимая бедро. Он понимал, что детям нужна свобода, личное пространство и прочая, прочая… Вот только понимать и принимать — две разные вещи.

— Гордые и самостоятельные, — вздохнул Барнс. — А мне что теперь делать?

— Принять как данность и быть готовым офигачить сковородкой в любой момент, когда дети этого попросят.

— А ты вот так вот взял и принял как данность, да? — раздраженно сказал Барнс. Он еще обижался на Мику, но у них вообще не было принято как-то ярко выражать свои обиды, вот он и молчал по этому поводу.

— А у меня есть выбор? — спросил Себастьян. — Если запретить, она просто перестанет водить парней домой и начнет ходить к ним, а это опаснее, понимаешь?

— Да не собираюсь я ей ничего запрещать, — Барнс давно оставил эту идею как гиблую. Он предпочитал объяснять детям, почему их поступки могут привести к печальным последствиям, чем тупо сказать “нельзя” без объяснения причин. — Мне просто обидно, что они мне больше не доверяют. Я ведь ничего такого не сделал.

— Это не недоверие, Баки, — вздохнул Себастьян. — Это самостоятельность. Просто не та, с которой проходят три дня по диким землям. Дети растут, и с этим ничего не поделаешь. Давай лучше дождемся Лекса и поговорим с ним.

— Или он поговорит с нами и скажет не лезть в его личную жизнь? — скептически спросил Барнс. — Знаешь, уже не хочу. Злые вы, уеду я от вас куда-нибудь в глушь, будете по мне скучать.

— А ты по нам, — Себастьян обнял его. — Скажешь, нет?

========== 36 ==========

Лекса не понадобилось даже припирать к стенке. Он объяснил сразу:

— Рара, она… она моя муза, понимаешь? Такая тонкая, возвышенная…

— Питается пирожными, — не смог не подколоть Себастьян.

— Раз в неделю можно, — отмахнулся Лекс. — В общем, ты для моих девочек слишком земной и плотский.

— Оху… Обалдеть, — выдал Барнс на такое заявление. — Я злой, страшный, земной и плотский. И поэтому со мной нельзя никого знакомить.

— Ну вот я и про это тоже, — улыбнулся Лекс и похлопал Баки по плечу. — Да зачем тебе мои музы? Они в оружии не то что не разбираются — они даже боевики не смотрят. Тебе с ними будет скучно, а им с тобой — неуютно. Ну и потом, это все равно не всерьез.

— А тут поподробнее, — попросил Себастьян.

— Ну я тут закономерность вывел, — объяснил Лекс. — У меня семестровые проекты, ну, ты знаешь. И если я влюблюсь перед проектом, то проект получается лучше, не зря же я первые места второй год беру. А потом оно как-то само на нет сходит. И почему-то девочки… в общем, они не задерживаются.

Незадерживающиеся девочки Лекса Барнса не сильно беспокоили, по крайней мере, не так сильно, как мальчики Мики. Музы Лекса вряд ли могли его серьезно обидеть, в отличие от ухажеров Мики, хотя он и понимал, что его принцесса может кому хочешь голову открутить и в задницу засунуть.

— И тебя не беспокоит, — посмотрел он на Себастьяна, — что дети считают меня таким страшным и приземленным?

— Ну знаешь, котик, ты не безобидный и не возвышенный, — улыбнулся Себастьян.

— Отлично! — у Барнса не было слов. Он представления не имел, что на это сказать. — Странно, что я тебя устраиваю, — наигранно обиженно сказал он.

— Вот такой у меня извращенный вкус, — Себастьян поцеловал его. — Люблю твою каменную задницу.

И он прижался к Баки и прихватил его за эту самую задницу.

— Это все, что ты во мне любишь? — состроил удивленную мину Барнс.

— Мне начать перечислять? — спросил Себастьян и потрогал его член.

— Начни, — улыбнулся Барнс, — порадуй меня. А то я начинаю чувствовать себя неполноценным и старым.

Cебастьян погладил его по плечам.

— Твои мощные плечи, — сказал он. — Твоя шея, — он присосался к ней, как вампир. — Твоя сильная грудь, — он потрогал грудные мышцы и потер соски через футболку. — Твой подтянутый живот…

Прижав к себе Себастьяна еще крепче, Барнс поцеловал его, лаская языком нежные губы, оторвался от них, прикусил мочку уха и выдохнул.

— А как же мой богатый внутренний мир?

— Полный акул? — спросил Себастьян. — И противотанковых заграждений?

— Все так ужасно? — улыбнулся Барнс, забираясь руками под одежду.

— Меня устраивает, — Себастьян прижался к нему. — А чужое мнение меня не беспокоит.

— А тебе кто-то высказывал свое мнение? — удивился Барнс, усаживая Себастьяна себе на пояс.

Тело уже жаждало продолжения. Он хотел опустить мужа на кровать, накрывая собой, чувствуя его каждой клеточкой своего тела, ощущать жар желания.

— Бывает иногда, — уклончиво ответил Себастьян и скомандовал: — В спальню!

Барнс запомнил, но решил не заострять внимания, потом выпытает подробности. А сейчас он хотел своего мужчину.

Уложив Себастьяна на кровать, Барнс начал медленно раздеваться, открывая себя, красуясь перед мужем. Себастьян приподнялся на локтях и смотрел, то и дело облизывая губы.

— Хочешь мне помочь? — спросил Барнс, откидывая в сторону футболку. Он провел по поясу джинсов, не спеша их расстегивать.

— Хочу посмотреть, — покачал головой Себастьян.

— Ну смотри, — легко согласился Барнс, погладив себя по груди, поиграв с сосками. Провел ладонями по кубикам пресса и расстегнул пуговицу. — Только смотри внимательно, вдруг что-то упустишь.

Безумно, преступно медленно Барнс расстегивал свои джинсы, поглаживая себя, и смотрел на Себастьяна, пожирая его глазами.

— Вдруг увижу что-нибудь новое? — медленно выговорил Себастьян, поглаживая себя по груди.

— Может, ты мне тоже что-нибудь покажешь? — предложил Барнс срывающимся голосом, продолжая, медленно, по сантиметру снимать с себя джинсы.

— Разве у меня есть что-то, чего ты еще не видел? — задал вопрос Себастьян и потянул с себя футболку.

— А у меня? — изогнул бровь Барнс, стянув свои джинсы на бедра, и щелкнул резинкой трусов. — Разве ты что-то не видел у меня?

Он поправил напряженный член, головка которого уже задорно торчала из-под резинки.

— Я всегда надеюсь на новое! — пафосно провозгласил Себастьян и расстегнул собственные джинсы.

— Все, надоело! — выдохнул Барнс, резко стаскивая джинсы с себя, а потом и с Себастьяна, пока тот не успел очухаться и понять, что происходит.

Он склонился над мужем, целуя его в идеальный живот, лизнул кончиком языка впадинку пупка, и прижался щекой.

Себастьян погладил его по волосам, по плечам, легонько царапнул шею.

Барнс тихо застонал, поглаживая его по груди, бокам, чувствовал грудью его колом стоящий член, и от понимая того, что Себастьян его хочет, просто от самого этого факта заводился еще сильнее.

Он спустился еще ниже и прихватил головку члена губами через белье, глянул на Себастьяна и снова прихватил головку, играя.

— Трахнешь меня? — подпустив голос неуверенности, спросил Себастьян.

— Нет, оставлю тебя лежать тут одного и изнывать от желания, — рассмеялся Барнс, погладив возбужденный член Себастьяна, запустил руки под задницу и сжал ее, утыкаясь носом в пах.

Себастьян стянул с себя трусы.

— Тогда принимайся за дело, — предложил он.

— Покомандуй мне тут! — шутливо пригрозил Барнс и облизал головку, довольно заурчав. Он обожал делать минет Себастьяну, чувствовать солоноватый вкус у себя во рту, ласкать шелковистую, мягкую кожу.