Барнс не особо собирался скрывать их присутствие, но и радостно сообщать Лексу, что они с Себастьяном тоже тут, не спешил, уверенный, что он сам их заметит несколько позже, или вообще не заметит, уж больно он был увлечен девушкой.

— Хорошенькая, — тихо сказал Барнс, раскрывая меню. — Как ты считаешь?

— Очень хорошенькая, — согласился Себастьян, глядя больше на сына, чем на его девушку. Лекс светился воодушевлением, глаза сияли. — Ты меня за этим сюда вытащил?

Он сделал заказ и устроился поудобнее, чтобы разглядывать сына и его девушку дальше.

— Esli gora ne idet k Magomedu, знаешь ли, — пожал плечами Барнс. — Мне было интересно, я случайно узнал и решил, что не стоит упускать шанс.

Барнс тоже разглядывал Лекса и девушку, не применяя никаких оценочных суждений, просто смотрел и видел, что его сын явно заинтересован в этой блондинке, и совершенно не понимал, почему он не приглашает ее в гости. С другой стороны, сам он тоже никогда не знакомил родителей со своими девушками, но больше из опасения, что они ошибочно примут очередную его пассию за невесту.

Девушка тронула Лекса за руку и что-то тихо сказала ему. Лекс повернул голову, оглядел кафе и досадливо сморщился. Поцеловал девушке пальчики, встал, подошел к Себастьяну и Баки, оглядел их стол.

— Рара, как всегда, метет шоколад как дракон, — сказал он. — Тата, а ты вечно на диете и не ешь сладкого.

С этими словами Лекс взял блюдце с вычурным пирожным, стоящее перед Себастьяном, и отнес за свой столик. Поставил перед девушкой, улыбнулся ей, подмигнул родителям и больше не обращал на них внимания.

— И что это только что сейчас было? — удивился Барнс, провожая Лекса взглядом.

— Вот скажи мне, — начал Себастьян, заказывая пирожное заново, — в кого он такой наглый?

— Представления не имею, — честно ответил Барнс. — Интересно, его подруге понравится твой выбор?

— Это самый дорогой и самый низкокалорийный из местных десертов, — сказал Себастьян. — Попробовал бы он не понравиться.

Блондинка уже ковыряла пирожное ложечкой, бросала быстрые взгляды на Себастьяна и Баки и хихикала.

— А вдруг, — усмехнулся Барнс, — может, она не оценит твоего вкуса? Хочешь, скажу, о чем они говорят?

— Скажи, — согласился Себастьян.

В кафе тихо играла музыка, переговаривались многочисленные гости, и слушать, о чем дети говорят, было просто неудобно, поэтому он внимательно смотрел на их губы, чтобы понять, о чем идет разговор.

— Они говорят о какой-то выставке и высоких материях, в которых я ничего не понимаю, — через некоторое время сказал он Себастьяну.

— Тогда не подслушивай, — посоветовал Себастьян.

— Я не подслушиваю, я подглядываю, — тихо рассмеялся Барнс.

— Ну и не подглядывай. У детей уже своя жизнь, котик.

— Так я же в эту жизнь не лезу своими лапищами, — возразил Барнс, — я так, стою рядом и поглядываю на нее, потому что интересно. Потому что у меня все было по-другому. Знаешь, своими разговорами об искусстве и рисованием мне Лекс иногда напоминает Стива. Тот тоже мог часами трепаться о высоких материях, до которых мне никогда не было никакого дела.

— Ну, а Лекс явно находит, с кем об этом поговорить. Посмотри, как на него девушка смотрит.

— Это хорошо, что ему есть с кем поговорить о своих увлечениях, — сказал Барнс. — Не со мной же ему обсуждать творчество импрессионистов. Я даже не знаю, кто это такие.

— Пойдем в музей, — предложил Себастьян, доедая пирожное. — Покажу и расскажу.

— А может, я лучше и дальше останусь бараном необразованным? — рассмеялся Барнс. — Если мне понадобится, я в интернете прочитаю. Или ты просто хочешь в музей?

— Честно? — спросил Себастьян. — Не хочу. Пойдем лучше просто прогуляемся.

— Пойдем, конечно, лапушка. Раз я уж вывел тебя в люди, почему бы и не погулять, — Барнс улыбнулся, снова кинул взгляд на сына с девушкой. — Но ты точно хочешь оставить их без нашего внимания?

— Будь уверен, — кивнул Себастьян. — Пусть наслаждаются юностью и друг другом.

— А мы будем наслаждаться друг другом? — спросил Барнс.

Они оплатили счет, и Барнс потащил Себастьяна гулять в парк.

— Как ты думаешь, Лекс выскажет нам свое “фи”, что мы притащились на него посмотреть?

— Вечером узнаем, — улыбнулся Себастьян. — Хотя он четко дал нам понять, что не принял нашу встречу за совпадение.

— Ну это-то я понял, — они шагали по дорожке, вокруг зеленели лужайки, вовсю цвели деревья, а ветер разносил этот цветочный аромат по всему парку.

Барнс частично удовлетворил свое любопытство, не собираясь глубже влезать в жизнь Лекса.

— И как ты думаешь, кто она? — спросил он у Себастьяна.

— Танцовщица, судя по осанке и тому, как она двигалась, — ответил тот. — Скорее всего, из его школы. Семья небедная, на дочери не экономит.

— А теперь что-нибудь менее очевидное, — попросил Барнс, потому что оценить пластику движений и шмотки мог и сам. — Я не могу понять, почему Лекс не показывает нам своих девушек.

— Вечером спросим, — пожал плечами Себастьян. — Но, думаю, потому, что не хочет светить свое родство.

— И кого из нас он не хочет светить? — поинтересовался Барнс, в общем-то, зная ответ. Но было интересно послушать соображения Себастьяна.

— Скорее всего, меня. У нас очень гордые дети, Баки. Неудивительно, что они хотят сиять собственным светом, а не светом родителя-звезды.

— Звезда ты моя, — Барнс тормознул Себастьяна, обхватив за талию, и поцеловал.

Себастьян долго и вдумчиво отвечал на поцелуй, а когда они перестали целоваться, тайны детей как-то разом забылись.

Они подходили к дому, когда из их подъезда выскочил какой-то встрепанный подросток и пошел вверх по улице.

— Это еще откуда? — удивился Себастьян. — Дети этого возраста есть только у нас.

— Может, это от Мики кто-то сбежал? — хохотнул Барнс, хотя на самом деле ему было не очень смешно. — Или догоним и спросим, если тебе так интересно.

— Зачем догонять? — удивился Себастьян. — Проще спросить у Мики.

Барнсу не терпелось узнать у Мики, что это такое выскочило из подъезда перед их приходом, но бежать к ней, только скинув обувь, он не собирался.

Мика сама вышла к ним — румяная, слегка растрепанная, с яркими припухшими губами.

— У тебя были гости? — спросил Себастьян.

— Были! — Мика вздернула нос. — А что?

— А нам интересно, — сказал Барнс, поднимая на руки Стива, который уже не мог забраться на него по одежде, но с удовольствием лежал на плечах. — Так что рассказывай. Или я сейчас догоню этого несчастного и вытрясу из него всю правду.

Угроза, конечно, была шуточной, но Барнс надеялся, что она подействует, потому что от него можно было ждать разного.

— Рара, не вмешивайся в мою личную жизнь, — твердо сказала Мика.

— Я твоей личной жизни пока еще ничего не сделал, — немного обалдел Барнс от такого поворота событий и откровенно обиделся, но постарался не подать виду и просто пожал плечами. — Ну ладно.

Он прошел в гостиную и устроился на подоконнике, больше не собираясь задавать вопросов. Он понимал, что дети выросли, и их надо было оставить в покое, но не мог с этим вот так вот запросто смириться. И даже понимая, что обижаться глупо, все равно обижался.

Мика подошла и встала напротив него.

— Я устала от того, что ты норовишь распугать моих парней, — сказала она. — Поэтому Алан ушел до твоего прихода, вот и все.

— Дорогая, что я сделал не так? — спросил Барнс. — Я просто хочу, чтобы твой партнер был достоин тебя.

— Я сама решу, достоин меня мой партнер или нет, — сказала Мика. — Критерии достойности за последние сто лет поменялись, знаешь ли.

— Мика, за что ты на меня злишься? Я, вроде бы, ничего еще не сделал.

— Я не злюсь, — Мика подумала и уточнила: — Пока. Если я буду представлять тебе своего парня, а он сбежит, с чем я останусь? С разбитым сердцем?

“Охуеть, дожили”, — горько подумал Барнс.