— В восемнадцатом году мне начали угрожать из-за роли Зимнего Солдата.

Мика закатила глаза:

— Это же только роль!

— И тем не менее. Угроз было много, я принял их всерьез, и Уилл — дядя Уилл — посоветовал мне телохранителя. Так я нанял Баки. Надо сказать, что угрозы оказались реальными — на меня действительно напали, и Баки меня спас. Мы влюбились друг в друга и с тех пор вместе.

— Я тогда был наемником, который пытался найти себе относительно мирную профессию и пошел в телохранители, — рассмеялся Барнс. — Так что всякое в жизни бывает.

— Значит, ты разбираешься в оружии, потому что был наемником? — тут же поймал параллель Лекс.

Они с Себастьяном не особо рассказывали детям, чем раньше занимался Барнс, но сейчас он решил придерживаться старой стандартной байки.

— А где ты воевал? — спросила Мика.

— Эх… — вздохнул Барнс и припомнил несколько жарких конфликтов того времени, в которое он “воевал”, чтобы не сильно обманывать детей. Он бы и рад был им рассказать, что он Баки Барнс из другого мира, который пришел к Себастьяну совершенно случайно, после одной из своих смертей, но не мог. Поэтому просто соврал. Именно потому, что ему приходилось врать им сейчас, он никогда не врал им в малом, по сути, не врал до этого.

— Но ведь сексуальные отношения между телохранителем и звездой — это непрофессионально, — сказал Лекс. — Рара, ты поэтому больше никогда не работал телохранителем?

— Нет, — решил честно ответить Барнс. — Я хотел быть с татой, а для этого мне нужна была мирная профессия, и я стал переводчиком.

— И видеоблоггером, — добавил Лекс. — Сколько уже лет твоему блогу?

— Скоро будет двадцать два, — с улыбкой ответил Барнс, вспоминая, как они с Гарри только начинали. — Странно, что меня до сих пор смотрят.

— Угу, — хмыкнул Лекс. — А золотая кнопка у тебя самозародилась.

— Нет, я въе… много старался ради этого, — сказал Барнс, посмотрев на Себастьяна. — А если бы не тата, то, может, и не было бы ничего.

— А при чем тут я? — искренне изумился Себастьян.

— А когда я тебя первый раз в своем блоге показал, у меня подписчиков тут же подвалило неслабо, — напомнил Барнс. — Что, не помнишь, мне видео то найти?

— Найди! — тут же потребовала Мика. — Я не видела.

— И я, — добавил Лекс.

— Сейчас, — рассмеялся Барнс, забираясь на свой подоконник в гостиной, который служил ему рабочим местом, и подключая к ноутбуку внешний диск. Он минут пять искал нужное, а потом перетащил диск и подключил его к телевизору, врубая нужный ролки. — Смотрите, мне что, жалко.

Дети плюхнулись на диван и уставились в телевизор. По мере просмотра они все чаще оборачивались на отцов.

— Вы почти не изменились! — не выдержала наконец Мика.

— И что такого? — невинно поинтересовался Барнс, потому что ответа на этот незаданный вопрос у него не было.

— Странно это… — тихо сказал Лекс. — Двадцать лет же! Тата, тебе же уже шестьдесят три!!! А раре пятьдесят восемь! Я что, тоже буду так выглядеть в шестьдесят?

Барнс почти беспомощно посмотрел на Себастьяна, обнимая Лекса за плечи, они все вчетвером уютно устроились на диване вместе со Стивом и Гризом.

— Я не знаю, Лекс, — честно сказал Барнс.

— Будешь, если у тебя хватит денег на соответствующую медицину, — сказал Себастьян. — И если ты вообще будешь этим заморачиваться. Нам с Баки это необходимо из-за работы. Все-таки мы оба лицом торгуем.

— Да и рано вам еще об этом думать, — нашелся Барнс. — А когда вам понадобится что-то подобное, наука давно уйдет вперед, и люди вообще стареть перестанут.

— Угу, будут молоденькими в гроб прыгать, — хихикнул Лекс. — Знаешь, тата, странно… Я и не думал, что ты такой старый. Хотя мог бы сообразить. Бабушке-то уже восемьдесят пять.

Барнс хмыкнул, прикинув, сколько лет ему, если он родился в семнадцатом году прошлого века, а на вид свеж и ухожен, но не стал никому это озвучивать, чтобы не вводить детей в потрясение.

— Тата не старый, — воспротивился подобному определению Барнс, потому что просто не мог себе позволить считать Себастьяна старым. Старость означала смерть, а он не мог потерять его. Барнс протянул под детьми руку, хватая Себастьяна за пальцы, чтобы сжать их, почувствовать его рядом хоть так.

— Да, лет пятьдесят еще протяну, — улыбнулся Себастьян.

Барнс с ужасом воспринял эти слова Себастьяна, потому что пятьдесят лет, конечно, это много, но не для него, суперсолдата. И даже такой длительный прогноз поверг его в уныние, потому что отпустить Себастьяна Барнс просто не мог. Он посмотрел на своего мужа почти больным взглядом, мечтая, чтобы тот не говорил о подобных прогнозах, потому что для него они были словно наждаком по нервам.

— Гриз старый, — сменила тему Мика, втаскивая собаку себе на колени. — Вся морда уже седая. — Она вздохнула. — Он же скоро умрет, да? Для собак и кошек нет такой медицины, как для людей…

— Да, дорогая, — грустно сказал Барнс, поглаживая лежащего у него на коленях Стива, который больше не гонялся за хвостом Гриза, не прыгал никому на плечи и редко уходил с подушки Барнса, предпочитая там проводить свое время, или на диване, куда приходил, медленно переваливаясь. — Для животных ничего такого не придумали. Прости.

Странно, но Барнс чувствовал себя виноватым в том, что живность скоро помрет, хотя они взяли Стива давно, он был уже очень стар, да и Гриз тоже был старичком.

— Вы будете брать нового кота и новую собаку, когда они умрут? — спросил Лекс. — Как-то не представляю себе дом без животных.

— Не знаю, — честно признался Барнс, потому что не представлял, кто бы заменил ему Стива. — Может быть. Но это будут ваши животные.

— Но мы же скоро закончим школу и уедем, — сказал Лекс.

— Ты собираешься учиться в университете Нью-Йорка, — напомнил Себастьян. — Что, будешь жить в кампусе?

— Я еще не решил, — сказал Лекс.

— Я точно не буду, — помотала головой Мика. — Не хочу в общежитие.

— Будешь жить с нами до упора? — насмешливо спросил Барнс, который хорошо помнил, как Мика в прошлом году после их вывертов у зеркала интересовалась, чего это они так орут.

— Надеюсь, что к нашему совершеннолетию вы научитесь держать себя в рамках, — высокомерно сказала Мика.

========== 35 ==========

— Я нашел кафе с интересными десертами, — объявил Барнс Себастьяну. — Собирайся.

На самом деле, Барнс понятия не имел, какие там десерты, да и что это за кафе, но он услышал, что Лекс поведет туда свою подругу, и у него сразу же созрел коварный план, как можно на нее посмотреть. Но посвящать в него Себастьяна он не собирался, уверенный, что тот начнет его отговаривать. Или просто откажется идти с ним.

Барнсу очень повезло, что он услышал этот разговор, потому что дети, зная про его острый слух, редко просто так трепались по телефону, предпочитая обмениваться текстовыми сообщениями. А Барнс никогда специально не подслушивал, но звезды сошлись, и он не собирался упускать шанса.

— С шоколадными? — спросил Себастьян и подмигнул.

— Да, с шоколадными, — кивнул Барнс.

Лекс ушел на встречу минут двадцать назад, но Барнс не представлял, сколько времени они будут там сидеть, и сколько будет собираться Себастьян.

— Ты так редко выводишь меня в люди… — капризно протянул Себастьян, переодеваясь. Нацепил любимую кепку и заржал, глядя на выражение лица Баки.

— В люди ты хорошо выводишься и сам, — охуел от заявления Барнс. — А я люблю тебя дома.

На улице светило яркое майское послеполуденное солнышко, до кафе было недалеко, и Барнс предложил пройтись. Повинуясь душевному порыву, он взял Себастьяна за руку, переплетя пальцы, и ему было плевать, что подобное больше свойственно подросткам, а они были далеко не молоды.

Зайдя в маленькое кафе и выберя столик в глубине зала, Себастьян окинул взглядом посетителей, прикидывая, кто из них будет снимать его исподтишка, заметил за столиком у окна хорошенькую блондинку с легкими кудрявыми волосами. Подсвеченные солнцем, они окружали ее милое личико, словно нимб. Напротив блондинки сидел Лекс и смотрел на нее с воодушевлением.