Похоже, заряд энергии, отведенный самому Барнсу, без Зимнего Солдата подходил к концу, но он сам решил не доводить организм до истерики и понимал, что надо пойти спать, но отойти от детей, оставив их на незнакомую, хоть и виденную несколько раз женщину он физически не мог, поэтому поплелся в детскую.

— Дора, я их переодевал перед самым отъездом из госпиталя, кормил два часа назад, — потом залез в карман джинсов и достал довольно мятую бумажку. — Вот, я по часам кормил, записывал все, вдруг пригодится. Может Стив прийти, но кроватки ему не понравились, он в них не спит, так что лезть не будет.

— Стив — это кот? — уточнила Дора. — Иди спи, Джеймс, я его не пущу. Ни о чем не беспокойся.

Видимо, услышав, что говорят о нем, тут же нарисовался Стив, но вместо того, чтобы пойти разорять детскую, в которой так и осталась стоять коробка, которую он облюбовал, он забрался на Барнса и улегся ему на плечи.

— Стив не придет, — заключил Барнс и пошел ложиться.

В кровати без Себастьяна было, как всегда, пусто и одиноко, но долго скучать ему не пришлось. Барнс заснул тут же, как только его голову подвинул с подушки Стив, словно именно этого он и ждал.

Как Себастьян и предполагал, радикальные феминистские издания просто взбесились, когда его фото с детьми попали в сеть. Но больше было поздравлений и искренней радости. Фото собрало полтора миллиона лайков в Инстаграме и около сотни тысяч комментариев.

Оставив Камиллу разбираться со всем этим, ответив на дюжину звонков и несколько писем, Себастьян отправился в детскую.

Они так и не выбрали детям имена. До сих пор. Так и не смогли прийти к единому мнению. Даже ссорились из-за этого. И теперь Себастьян просто распечатал листы с полусотней женских и полусотней мужских имен, нарезал их, скатал в трубочки и ссыпал в старую оранжевую шапку с синим помпоном, которую Баки подарил ему на первое Рождество.

— Баки, — сказал Себастьян. — Тяни. Первое же женское, которое вытянешь, будет именем нашей дочки. Первое мужское, которое вытяну я — именем сына.

— А если мне не понравится? — логично поинтересовался Барнс, но запустил руку в шапку, пошуршал там бумажками. — Или ты выбрал из того, от чего у меня пар из ушей не валит?

Первая бумажка, которую он вытащил, оказалась с мужским именем, и Барнс просто смял ее, предварительно показав Себастьяну, чтобы тот не думал, что его обманывают.

— Теперь твоя очередь, — сказал он.

Себастьян вытянул бумажку и показал Баки. Имя было женским. Себастьян улыбнулся.

— Тяни следующую.

Барнс вытянул следующее, оно тоже оказалось мужским, так по очереди они вытянули с полдюжины имен, пока Барнсу наконец не попалось женское.

— Микаэлла, — прочитал он. — Не скажу, что мечтал так назвать свою дочь, но неплохо. Микки… Нет, как мышь из мультика. Мика.

Себастьян достал и развернул очередную бумажку.

— Александр, — прочитал он. — Саша? Как-то по-русски. Алекс. Или Лекс. Или Сандер.

— Ура! — Барнс был бесконечно рад, что они смогли решить проблему имен. Вернее, Себастьян смог решить, он до такого простого решения додуматься не смог. — Я люблю тебя, принцесса. Ты гений просто.

— Нет, котик, я больше не принцесса, — улыбнулся Себастьян. — Принцесса теперь Мика.

— И как же я теперь буду тебя называть? — искренне растерялся Барнс, который звал Себастьяна принцессой уже больше пяти лет. И в этом отношении он не хотел и не собирался ничего менять. Вот совсем. Просто у него будет две принцессы. По крайней мере, он так видел ситуацию.

— Придумаешь что-нибудь. Не сбивай детей с толку. Пойдем покормим детей, уже пора. А потом в муниципалитет за метриками.

— Что, боишься вопросов, почему папа — принцесса? — рассмеялся Барнс. — Или тебе никогда не нравилось быть принцессой?

Барнс пошел на кухню разводить смесь.

Ему нравилось кормить детей, нравилось сидеть с ними, у него на руках они успокаивались, как ему казалось, быстрее.

Сейчас за детьми присматривала вторая няня, Стэлла, но она, как и Дора, уже привыкла к тому, что папы способны сами покормить детей, укачать, сменить подгузники. Обе няни очень уважали Себастьяна и Баки за это: каждой приходилось работать в семьях, где родители заходили в детскую утром — поворковать над младенцем, и вечером — поцеловать в лобик.

Себастьян поднял Лекса с развивающего коврика, на котором он лежал и таращился на разноцветных пластмассовых зверюшек, и принялся кормить подогретой смесью. Стелла накинула ему на плечо полотенце, чтобы малыш, срыгнув, не запачкал папе одежду.

Провозившись с новорожденными в одиночку, Барнс очень ценил помощь нянь, понимая, как им приходится тяжело, и старался, когда был дома, больше времени проводить с детьми, используя няню как помощника, а не полноценную сиделку.

Мика тянула ручки к точно таким же пластиковым зверям, как и у брата, и Барнс подумал, что, несмотря на то, что их дети разного пола, очень долгое время всего придется покупать по два и если это не одежда, то одинакового, по возможности отличающегося только цветом, чтобы дети не проругались, где чье.

Взяв дочку на руки, Барнс легко устроил ее на согнутой руке и приставил соску к ротику. Мика тут же его открыла, ухватившись деснами за соску и принялась сосать, хватая бутылочку руками.

— Я бы тебе ее дал, но ты же уронишь, — улыбнулся Барнс, и обратился к Себастьяну. — Если ты завтра не занят, мы могли бы съездить к твоей маме с малышами. На часок днем.

— Мама против того, чтобы мы возили их, когда они такие маленькие, так что обещала приехать сама.

Лекс наелся и выплюнул соску. Себастьян отставил бутылочку в сторону и поднял сына вертикально, чтобы он срыгнул.

Мика ела плохо, постоянно выплевывая соску, и Барнс всю дорогу уговаривал ее нормально поесть. Себастьян был прав, теперь не он был принцессой.

— Все, — наконец сказал Барнс, поглядев на бутылочку, в которой оставалось еще смеси. — Я больше не собираюсь насиловать ребенка, раз она не хочет. Минут через пятнадцать переодеть и можно идти гулять.

Барнс бережно положил Мику обратно на коврик и пошел мыть бутылочки и пихать их в стерилизатор, раз у него было на это время.

— Я гулять с детьми не пойду, — предупредил Себастьян, укладывая Лекса на коврик. — Слишком сентиментальных фоток нащелкают.

— И что? — Барнсу было глубоко плевать, каких фоток могут нащелкать. — Ты хочешь сказать, что мы вдвоем вообще с ними гулять не будем?

Барнс спросил спокойно, но Себастьян мог заметить, как он весь напрягся едва-едва, похоже это его задело.

Себастьяну хотелось закатить глаза, но он только сказал:

— Сегодня точно не пойду. Завтра сходим после обеда, у меня тренировка с утра.

— Ну что ты, lapushka? — спросил Барнс.

Он поймал Себастьяна в объятия, когда они вышли из детской, и положил голову ему на плечо.

— Нас отбирает друг у друга работа, я не хочу чтобы нас разлучали дети, — тихо сказал он.

Барнс понимал всю полезность няни, но почему-то сейчас чужой человек в доме нервировал, она могла увидеть то, что было не предназначено ни для чьих глаз.

— Котик, — Себастьян обнял его. — Просто этот вал сентиментальных отзывов… Мне от него почему-то плакать хочется.

— Мой хороший, — Барнс погладил Себастьяна по спине. — Хорошо, давай не будем гулять вместе, пока ажиотаж не спадет. Можешь пока вообще с детьми не гулять, если не хочешь. Все равно больше будут Дора со Стэллой гулять.

Барнс очень волновался за моральное состояние Себастьяна, но что могло в сопливо-розовых комментариях вывести его из равновесия, Барнс не представлял.

— Или пока погода не испортится, — согласился Себастьян. — Ничего, котик, я привыкну и к роли, и к образу отца. Не беспокойся. Мне просто нужно немного времени.

========== 3 ==========

Было раннее утро, солнце еще не разогнало серые сумерки, и за задернутыми шторами спальни царил полумрак. Барнс знал, что Себастьяну никуда сегодня утром не нужно, поэтому, нежно коснувшись губами виска, аккуратно выбрался из кровати, вытащив свою косу у Стива, который так и продолжал спать на его подушке.