— Давайте, — сразу согласился Гарри.

— Ужинать пора, — сказала Андреа. — Садитесь уже.

За ужином обсуждали стрельбу из лука, из арбалета, Гарри поднял тему бронежилетов и средневековых доспехов, как одни и другие защищают от стрел, болтов и пуль. Барнс поржал, представляя, как от некоторых бронежилетов просто отскакивают стрелы и болты, и предложил купить броников да проверить, как все это будет. На том они с Гарри и порешили.

— Фанатики, — сокрушенно покачал головой Себастьян, доедая салат с осьминогами.

— А по-моему, они просто увлечены своим делом, — не согласилась Андреа.

— Не спорьте, мы увлеченные фанатики, — рассмеялся Барнс. — Но ведь за это ты меня и любишь?

— И за это тоже, — согласился Себастьян. — Позвоню Доре, узнаю, как там дети.

— Ну что, оставить вас вдвоем? — понимающе улыбнулся Гарри. — А то дома у вас няни, дети… А у нас хорошая звукоизоляция!

— У нас тоже, но… — развел руками Себастьян.

— Няня, — просто закончил Барнс. — Меня просто вымораживает присутствие няни. Как только в этом не будет нужды, няня станет приходящей только на день. О, я же не показывал вам последние фотки мелких. Хотите сейчас глянуть? Там немного.

Барнс понимал, что фотографии чужих детей, даже если это дети твоих близких друзей, не часто бывают интересны, как и истории об этих самых детях, поэтому всегда интересовался и никогда не обижался, если получал отказ.

— Давай, — согласилась Андреа.

Барнс достал телефон, открыл последнюю фотосессию. Фото, где он фотографировал детей, он старался показывать только Себастьяну, но никому другому.

— Держи, — передал он телефон Андреа. — Там только последние. Остальные я показывал в прошлый раз.

— Чем старше, тем больше они на вас похожи, — сказала Андреа, перелистывая снимки. — Особенно вот здесь.

— Ты нам льстишь, — рассмеялся Барнс. — Они пока похожи на маленьких кругленьких nevaliashek.

— А что это такое? — удивилась Андреа.

— Это такие игрушки… — Барнс покрутил пальцами, пытаясь придумать объяснение виденным у русских игрушкам. — Сейчас.

Он быстро нашел в интернете видео и показал его Андреа.

— Какие смешные, — умилась Андреа. — Но нет, ваши дети на них не похожи.

Себастьян перебрался в гостиную и вытянулся на диване.

— Ну, да… Не похожи, но все равно похожи, ты просто не понимаешь, — отмахнулся Барнс. — Понимаешь, их берешь на руки, а они такие… прикольные. Мягкие, притом упругие и валять можно по-всякому. Были бы пушистые, то словно маленькие котики, только орут громко.

— Ну, я думаю, если валять котиков, они тоже буду громко орать, — сказал Гарри. — Идите вы уже, блин, спать! У Себа совершенно замученный вид.

— Гарри, нет у тебя котика, чтобы его валять, — рассмеялся Барнс, подошёл к лежащему на диване Себастьяну и подхватил его на руки. — Пойдем, лапушка, я буду валять тебя. Как котика.

— Мя-а-а-у! — отозвался Себастьян, обхватывая Баки за шею.

Андреа с умилением посмотрела на них.

— Кис-кис-кис, — Барнс потерся о Себастьяна носом. — Мой лапушка. Мы чуть позже спать, так что спокойной ночи.

И унес Себастьяна в их комнату, где была хорошая звукоизоляция, большая кровать почти во всю комнату и свежее белье. Лунный свет лился в незашторенное окно комнаты, расчерчивая ее причудливыми тенями. Барнс уложил Себастьяна на кровать, заглядывая в глаза, не спеша снимать одежду ни с него, ни с себя.

— Баки, я так тебя люблю, — сказал Себастьян, глядя на мужа.

— Я тоже люблю тебя, — Барнс опустился на колени рядом с кроватью, обнимая Себастьяна, прижимая его к себе. — Очень люблю, Себастьян.

Они неторопливо целовались в почти полной тишине гостевой спальни, где было слышно только их дыхание. Барнс нежно обнимал Себастьяна, запуская руки под одежду, поглаживая нежную кожу, обводя пальцами рельефные мышцы.

Себастьян притянул Баки к себе и прикусил выступающую мышцу на шее, оставляя метку. Она сойдет к утру, и все равно метить Баки было приятно.

Барнс тихо рыкнул, наваливаясь на Себастьяна всем телом, придавливая его к кровати, обхватил и перекатился, укладывая на себя, обвивая руками и ногами, потираясь через одежду своим стояком.

— А у нас смазка с собой? — спросил Себастьян, ненадолго оторвавшись от шеи Баки.

— Тут где-то должна быть, — уверенно сказал Барнс. — Но где-то в комоде, а я так не хочу тебя отпускать.

Себастьян поцеловал его, прикусывая нижнюю губу.

— Так соскучился по тебе, — сказал он.

— Господи, — простонал Барнс, метнулся к комоду, резко дернул ящик, вываливая все содержимое, увидел, что искал, кинул ящик на пол и снова оказался на кровати, придавливая Себастьяна собой, сжимая в руке баллон со смазкой. — Наконец-то мой… Как давно я этого хотел.

— Всегда твой, — заверил Себастьян. — Всегда.

Он притянул Баки к себе, вцепившись в его задницу, и спросил:

— Как ты хочешь сегодня?

Барнс просто хотел, не важно как, не важно… Ничего не важно, он просто хотел сплестись с Себастьяном и перестать быть самостоятельно. Перестать быть отдельно от него, только вместе, только слившись в экстазе.

— Я просто хочу тебя всего себе, — прошептал Барнс, утыкаясь Себастьяну в шею. — Только себе.

Знающие руки прошлись по бокам, забираясь под одежду. Барнс потянул ее с Себастьяна, желая насладиться любимым телом в полной мере. Медленно. Неотвратимо. Себастьян послушно выгнулся, позволяя себя раздевать. Лунный свет падал на его торс, подчеркивая рельефные мышцы.

Барнс оторвался от выцеловывания шеи и шало посмотрел на Себастьяна. Облизнулся, почти полностью отключившись от реальности, и потянул с мужа штаны вместе с бельем.

Себастьян раскинулся на кровати, совершенно раздетый, красуясь. Он знал, что хорош и что нравится Баки. И не только Баки.

— Ты тоже разденься, — сказал он. — Прячешь от меня самое ценное.

— Кто бы от тебя чего прятал, — улыбнулся Барнс, быстро разоблачаясь, и улегся рядом с Себастьяном, поглаживая его по животу, груди, но не касаясь члена.

Он хотел. Очень хотел. Безумно хотел, но не спешил брать, наслаждаясь этим интимным моментом созерцания, моментом легких прикосновений, моментом, когда все уже твое, но ты все равно не спешишь, потому что любишь. Так любишь, что ничего в жизни больше не надо, как просто быть рядом.

— Я так люблю твой член… — протянул Себастьян, легонько поглаживая этот самый член. — Лучше члена не может быть во всем чертовом мире.

— И что же ты любишь делать с этим самым членом? — заинтересованно спросил Барнс, качнувшись к Себастьяну.

— А вот что! — задорно сказал Себастьян, вывернулся из-под Баки и разом забрал его член в рот.

Барнс ахнул от такого напора, инстинктивно подаваясь в его рот, в его жаркий, влажный, желанный рот.

— Лапушка… — простонал он, поглаживая затылок Себастьяна, всеми силами стараясь не быть грубым, не надавить, чтобы прижать к своему паху, как хотелось.

Себастьян устроился поудобнее и принялся усердно сосать, облизывая член и втягивая его в рот, лаская языком.

— Господи… — простонал Барнс, поглаживая Себастьяна по голове. — Да… Еще… так…

Себастьян пропустил член Баки так глубоко в горло, как только мог, и сглотнул.

— Себастьян… — Барнса выгнуло, он подал бедрами, чувствуя, как удовольствие захлестывает, а они только начали. Он сдавил член у основания, резко вытащив его из желанного рта.

— Не так быстро, — сдавлено объяснил он.

— О Баки, но ты же почти моментально будешь готов на второй заход, — Себастьян облизнулся.

— Буду, — согласился Барнс, — обязательно буду.

Он сжимал в ладони свой член, не желая кончить прямо сейчас. Отчего-то он хотел растянуть удовольствие, хотя знал, что да, будет готов снова в считанные минуты.

— Тогда почему? — Себастьян вытянулся и лизнул сочащуюся смазкой головку.

— Потому что, — усмехнулся Барнс. — Не задавай идиотских вопросов — не получишь идиотских ответов. Иди сюда.