— Что дети сделали моему коту? — шутливо-серьезно спросил Барнс, обнимая и целуя Себастьяна. Они не таились от нянь, уверенные, что те уволятся, если их будет что-то не устраивать, а контракт свяжет их языки намертво. — Я помню про маму.

— Устроили засаду между котом и дверью, — улыбнулся Себастьян. — Он все не решался их перепрыгнуть.

— Мой бедный Стив, — погладил Барнс своего кота, сидящего на плечах. — Он не хочет спускаться, вы сделали что-то более страшное.

Стив любил детей, но не тогда, когда они до него добирались и пытались исследовать и любить. Этого несчастная животина не переносила на дух, убегая и прячась в спальне или на плечах у Барнса, где он не боялся даже детей, уверенный, что хозяин защитит от всех бед.

— Когда должна приехать мама? — спросил он.

Мама была ежемесячной напастью для Барнса, потому что было много вопросов, аккуратное общение с детьми, которые, один хрен, после прихода бабушки, взбудораженные, засыпали кое-как, но не привечать Жоржетту Барнс не мог. Она тоже уже была стара.

Барнс боялся того дня, когда она отойдет в мир иной, оставив своего единственного сына одного в этом мире. Ну, одного,— это громко сказано, но все равно, Барнс боялся, потому что подобная потеря больно, жестко ударит по Себастьяну, и Барнс ничего не сможет сделать, никак не сможет смягчить боль потери.

— Обещала после обеда, — ответил Себастьян. — После того как дети поспят днем. Погуляем с ней.

— Может, лучше дома посидим, ей не так просто гулять, да и она хотела бы внуков понянчить, — предложил Барнс.

— Да это она сама предложила, — объяснил Себастьян. — Давай съездим к Гарри? Хочу развеяться.

— Посниматься, или просто пострелять? Сниматься холодно будет, — сразу предупредил Барнс. — А так давай съездим. Или ты с детьми хочешь?

— Нет, без детей. Только с тобой, — улыбнулся Себастьян. — Можно и посниматься, оденусь потеплее.

Барнс притянул Себастьяна к себе, целуя. Он соскучился по нему, очень соскучился. По ним двоим, по тому времени, когда были только они. И возможность поехать пострелять вместе, особенно, если Себастьян сам хотел, была просто великолепна. Ее нельзя было упускать.

— Предупредим няню, что уезжаем, и махнем к Гарри, — согласился Барнс, жарко дыша на ухо. — Может, у него и останемся?

— Только если ты готов оставить детей на нянь на сутки, — шепнул Себастьян. — Но я бы хотел.

— Значит, оставим, — Барнс прижал Себастьяна к себе. — Я так соскучился по тебе, лапушка. Только по тебе. Мы же можем себе позволить маленький отпуск.

Барнс бы позволил себе и большой отпуск, если бы не подспудно гложущее чувство, что он что-то сделал не так, проебал что-то очень важное. Но сутки они могли себе позволить.

— Тогда договаривайся с Гарри — и едем, — обрадовался Себастьян.

— Сначала мама, а потом к Гарри, я как раз договорюсь, — напомнил Барнс и пошел общаться с Стэллой.

Гарри ждал их всегда, даже без звонка, хотя Андреа это иной раз и не нравилось, но она тоже всегда была рада Барнсу и Себастьяну, которые стали приезжать очень редко. От этого Гарри грустил, но Андреа не давала ему совсем скатиться в апатию, раз за разом напоминая, почему он взял ее в жены. Но иной раз высказывала Барнсу, что они забыли ее мужа, а он скучает.

Барнс, как мог, старался не оставлять Гарри одного, быть ему хорошим другом, несмотря на детей и обстоятельства. У него почти получалось. По крайней мере, они регулярно встречались ради съемок своих роликов.

И сейчас внеочередной приезд обрадовал Гарри как ребенка.

Стэлла же нахмурилась, услышав, что остается одна с детьми, но для нее это была работа, которую она выполняла более чем хорошо. Тем более, что так же еще и Доре предстояло посидеть с малышами одной завтра. Их няни были профессионалками, каких поискать, Барнс мог оставить детей на них на одни сутки.

Заметив, что Стэлла не рада, Себастьян сказал:

— Кажется, мы разбаловали наших нянь, котик.

— Ничего, мы редко им перечим, — рассмеялся Барнс, понимая, что да, разбаловали. Ни Стэлла, ни Дора давно уже не оставались один на один с детьми на целые сутки, Барнсу с Себастьяном везло с работой. — Но расслабляться не дадим.

Жоржетта приехала, как и обещала, к тому моменту, как дети проснулись после дневного сна.

— Привет, мама, — встретил ее Себастьян. — Там вроде накрапывает. Ты точно хочешь погулять с малышами?

— Точно, точно, — махнула рукой Жоржетта. — Ветер, сейчас развиднеется.

Они говорили на румынском, и с детьми Жоржетта говорила на румынском. Пела колыбельные и рассказывала сказки.

— Жоржетта, — обнял тещу Барнс, он старался с ней сбилизиться, как мог. — Чаю? Пока малыши поедят, пока мы их оденем. Давайте чаю с печеньем.

— Лучше с пастилой, я домашней пастилы привезла, — улыбнулась Жоржетта. — Яблочной.

Они выпили чаю с пастилой и печеньем, собрали малышей. Баки вынес коляску на улицу.

В парке было прохладно. От ветра по лужам пробегала рябь.

— А трава-то уже пробивается, — сказала Жоржетта. — И почки набухли. Мика, Лекс, глядите — птичка.

Детям было откровенно плевать на птичку, зато бабушка их интересовала, хотя и была у них редкой гостьей, дети ее, как ни странно, помнили и любили, поэтому пытались сами что-то ей говорить, протягивая ручки.

— “Ба”, — умилилась Жоржетта. — Мика сказала “Ба”!

— Они уже лепечут понемногу, — улыбнулся Себастьян. — Так быстро растут.

— Дети всегда быстро растут, оглянуться не успеешь.

Задул еще по-зимнему холодный ветер, бросая в лицо морось, но малыши только весело загалдели, познавая новый, такой большой и интересный мир.

— Мама, кажется, оживает от общения с внуками, — сказал Себастьян Баки, проводив Жоржетту.

— Она их хотела, — пожал плечами Барнс. Он видел то, чего не хотел видеть Себастьян: Жоржетта угасала. Да, она была бодрой бабушкой, но годы брали свое. — Ну что, поехали? Гарри с Андреа ждут нас.

— Отлично! За едой заедем?

— Да, и давай где-нибудь у нас, потому что местечковый супермаркет Гарри меня не радует, — предложил Барнс, уже прикидывая, что на поход по супермаркету они потратят не меньше часа, плюс почти два часа дороги. Но приедут они не поздно.

Под поездку к Гарри Барнс решил сменить арсенал, потому что все, что он хотел отснять с тем, что было, он отснял. Теперь в первой части видео Барнс рассказывал про оружие, сидя в кабинете, завалив железом почти весь стол. Получалось странно, оружие он собирал полностью, чтобы ничего ничем не заляпать и не поцарапать, стелил на стол специально купленный для этого веселенький плед с голубыми зайчиками и красными лисами, которые на нем бегали друг от друга. И его потом убирал, но все равно после него оставалось ощущение бардака.

Барнс как раз вытаскивал из кабинета пару автоматов, когда столкнулась со Стэллой. Обе няни знали, что он занимается оружием, но им как-то не случалось видеть воочию увлечение своего работодателя в рука с этими убийственными штуками. Поэтому непривычная к оружию Стэлла чуть не отпрыгнула от него.

— Джеймс! — выдохнула она. — Не страшно такое в доме держать? Дети все-таки.

— Дети — в детской. Оружие — в кабинете, — пожал плечами Барнс, вообще не видя ничего такого. — Оно же не заряжено.

— Тебе виднее, — вздохнула Стэлла, а Барнсу показалось, что оружия она банально боится.

— Слушай, а ты не хочешь продать свою коллекцию огнестрела? — спросил Себастьян, пока они бродили по супермаркету, наполняя корзину. — Девать же уже некуда.

— У Гарри еще полно места, — возразил Барнс. Он не отличался скопидомством, но за все время, что он делал обзоры, он не продал ни одного ствола, любовно собирал и хранил, периодически преобретая новые. Наверное, это была самая большая статья расходов Барнса. — Еще бункер есть, его можно использовать под хранение. Я же не везу все это домой.

— Хорошо, хорошо, — рассмеялся Себастьян. — О, какой красивый торт. Возьмем?