— Я никогда не говорила…

— Тебе и не нужно было, — проблеск боли в его глазах ослабил крепость возведенных мною стен.

— Ладно, — вздохнула я. — Но только ужин, и только если ты платишь.

— Идет, — его улыбка чуть не осветила весь проклятый магазин. — Надень что-нибудь красивое, и я заеду за тобой в семь.

— В семь меня устроит, — сказала я и, глядя вслед Энди, задалась вопросом, во что впуталась.

«Рискни», — кричало сердце.

«Зачем? Чтобы он разбил тебя?» — спросила я его.

Но я знала, что однажды мне придется довериться и прыгнуть. Сделать что-нибудь немного безумное.

Вот я и сделала. Взяв с полки костюм горничной, я бросила его в корзину.

Когда на лестнице в доме сестринства я увидел Эйву, у меня перехватило дыхание. На ней было маленькое черное платье, и она собрала волосы в хвост, оставив несколько прядей обрамлять лицо.

— Черт, Эйва, ты невероятна.

У нее покраснели щеки, и она одарила меня слабой улыбкой, которая тут же увяла, стоило нескольким девушкам выйти в холл поглазеть на нас.

— О Боже, — натянуто ухмыльнулась Лола. — Вы двое собрались на свидание?

— Мы просто поужинаем,— сказала Эйва с таким видом, будто речь шла о чем-то незначительном.

Но нет.

На кону стояло все.

Поскольку чем больше времени я проводил с этой девочкой, тем сильнее убеждался, что она должна была стать моей. Даже если я ее не заслуживал.

Я и впрямь не заслуживал.

Сейчас она выглядела так, словно ей самое место по правую руку сенатора или как минимум мужчины, делающего нечто значимей игры на поле с куском старой свиной кожи. Но сегодня вечером я собирался показать Эйве, что хорош не только в постели.

Разумеется, я не был подходящим парнем для отношений, но ради нее хотел им стать.

— Ты готова? — спросил я, протягивая ей руку.

Я слышал, как несколько девушек вздохнули, а кто-то тихо рыкнул. Наверняка Лола.

Но для меня существовала лишь великолепная женщина, чью руку я держал, смотревшая на меня с неуверенностью и привязанностью.

Я видел ее эмоции. Хоть она и не признавалась в них даже самой себе. Я нравился Эйве.

Поэтому я почувствовал себя немного увереннее и повел ее к своей машине. Эйва окинула взглядом мою потрепанную «Хонду-Цивик».

— Знаю, она не очень.

— Она хорошая. У меня вообще нет ни машины, ни водительских прав.

— Серьезно?

— Я выросла в Колумбии, и каждый день пользовалась общественным транспортом. Поэтому считаю, что у тебя, Энди, замечательная машина.

Я открыл дверь, и Эйва забралась в салон. Заняв водительское сидение, я завел двигатель.

— Я горжусь ею. Я купил ее за наличные после целого лета работы на поле для гольфа. Никогда не забуду, как вставал с рассветом, вытаскивал шарики из лунок и уходил на тренировку до конца дня.

Пристегиваясь ремнем безопасности, Эйва вскинула взгляд.

— Что? — спросил я.

— Ничего. Просто… — она пожала плечами. — Ты трудолюбивый. Моя мама всегда говорила, что это замечательное качество для мужчины.

— Я передам своей маме. Она воспитывала нас одна и считала важным приучить сыновей к труду, — сказал я, выехав за периметр кампуса и направившись к центру города.

По обеим сторонам дороги росли дубы, тротуары же были устланы желтыми и оранжевыми листьями.

— Мама тоже растила меня одна. Всегда были только мы двое.

— Серьезно? У меня четверо младших братьев и сестер. Поэтому, полагаю, у нас дома гораздо шумнее, чем у тебя.

Эйва тепло улыбнулась и сложила руки на коленях. Переключая рычаг скоростей, я не мог удержаться, чтобы не посмотреть вниз на ее длинные ноги.

Мы добрались до ресторанчика «У Франсе», и я передал ключи швейцару.

— Какой необычный выбор, Энди, — сказала Эйва, выходя из машины.

— Только лучшее для моего свидания, — я выбрал заведение, исходя из того, что кто-то красивый и умный вроде Эйвы не захочет ужинать в простецких забегаловках на главной улице города. Я не мог представить такую девушку запивающей картошку фри молочным коктейлем.

Стоило нам войти в ресторан, как я почувствовал, что каждый присутствующий парень рассматривал Эйву. Она подалась ко мне.

— Все на тебя смотрят, — прошептала Эйва, пока нас вели к нашему столику.

— На меня?— рассмеялся я, садясь на стул. — Нет, смотрят они на тебя.

— Ага, разумеется. Энди, половина экспертов в стане предрекают, что ты будешь номером один в драфте^[3].

Я изумленно выгнул бровь. Едва ли я мог представить Эйву отслеживающей статистику на спортивном канале. Не желая говорить о себе, я решил поддразнить ее.

— Черт, до чего же мне нравится слышать спортивные термины в твоем исполнении.

Эйва покраснела и заправила волосы за ухо.

— Но Энди, на самом деле ты знаешь, что так и есть. Ты рад новым возможностям? Большому будущему? Должно быть, твоя семья тобой гордится.

Я напрягся. Никто не задавал мне таких личных вопросов. И таких важных. Как правило, меня расспрашивали о зарплате, на что я потрачу подписной бонус^[4] или насколько известным стану. То есть, о том, на что мне было плевать.

— Да, мм, это немного странно, но…

Меня перебил официант, принесший нам карту вин и перечисливший блюда, названия которых я впервые слышал.

Он ушел, чтобы мы могли выбрать напитки, и я поймал взгляд Эйвы. Похоже, она была немного обескуражена и широко распахнула глаза.

— Я нервничаю, выбирая еду в столовой, не говоря уже о французском ресторане, — сказала она, просматривая карту вин и читая наименования. — Я даже не знаю, какое вино считается хорошим.

— Редко пьешь?

— Нечасто. Время от времени могу выпить коктейль, но предпочитаю оставаться в здравом уме. Не хочу натворить что-нибудь, о чем потом пожалею.

«Например, переспать со мной», — я ненавидел закравшиеся мне в голову сомнения.

— Я тоже редко пью. Мой отец был алкоголиком, и меня пугает перспектива стать таким же.

Эйва кивнула, будто понимала меня, но едва попыталась спросить о том, что я хотел сказать раньше, как вернулся официант.

Мы рассмеялись, и я попросил его принести нам графин воды.

— Мы будем по одному фирменному блюду, — сказал я, сделав заказ за нас обоих.

Он ушел, и Эйва наклонилась ко мне.

— А ты знаешь, какое здесь фирменное блюдо? — шепотом спросила она.

— Понятия не имею, — рассмеялся я.

У нее затряслись плечи, и она прикрыла рот ладонью, заглушая свой красивый смех.

— Итак, я говорил о том, что все это немного странно. Я никогда не планировал становиться профессионалом. В старшей школе игра была просто забавой, и как бы я ни радовался стипендии, позволившей мне учиться в колледже, но…

— Что? Ты не любишь играть? — Эйва посмотрела на меня округлившимися глазами, словно впервые увидела. В некотором роде так оно и было, поскольку я показал ей сторону своей личности, скрытую ото всех остальных.

— Дело не в этом, — покачал я головой и провел ладонью по подбородку. — Я обожаю играть. Просто слишком большое давление. Я не хочу подвести маму, братьев и сестер.

Протянув руку, Эйва сжала мою ладонь, лежавшую поверх белой скатерти.

— Похоже, я очень многого о тебе не знала, Энди Стэффорд.

— Да, ты считала меня тупым спортсменом.

— Нет, не считала, — покачала головой она. — У тебя в спальне романы Толстого. Очевидно, ты — больше, чем гора мышц.

Я посмотрел на нее, оказавшись вне зоны комфорта с девочкой такой многогранной, что мог бы в ней потеряться.

— Ты считаешь, что у меня гора мышц?

Эйва громко рассмеялась, отчего посетители ресторана изумленно посмотрели на нас.

Когда официант принес нам заказанные блюда, мы пытались сдерживать улыбки и выглядеть серьезными.