Следующим вечером я услышал, как компания парней планировала поход в дом с привидениями.

— Насколько я знаю, каждой девчонке Ми-Альфа-Альфа выделили по комнате, — сказал второкурсник.

— Надеюсь, кто-нибудь устроит эротическое подземелье, — фыркнул Коннор. Он был охренеть каким неугомонным. — Возможно, Эйва свяжет тебя, Энди.

— Не круто, — одернул я. — Я предупреждал тебя не произносить ее имя. Мне повторить еще раз?

— Ты так серьезно к ней относишься? — спросил Коннор.

— Чертовски верно. Эйва — моя девушка.

Я покинул кухню и вышел из дома. Меня ждала встреча с моей хэллоуинской шалуньей.

Добравшись до особняка, я с радостью увидел вдоль улицы припаркованные машины. Был прекрасный осенний вечер. Прохладный воздух, ясное небо. Здорово, что сестринство решило устроить такой аттракцион. Я уже предвкушал, как поучаствую в благотворительности, если этой зимой подпишу контракт.

— Эй, Энди Стэффорд! — окликнула блондинка на входе, стоило мне встать в очередь.

— Мы знакомы? — спросил я, оглядывая ворота. Резные тыквы подсвечивались, повсюду эхом разносились завывания привидений, с больших дубов во дворе свисали бутафорские призраки.

— Вряд ли, но тебя знают все, — рассмеялась девушка. — Между прочим, я — Дженни.

— Что ж, Дженни, — сказал я, бросая свой вклад в коробку с пожертвованиями. — Я пришел к Эйве Макинтайр. Не знаешь, где она может быть?

— О, я знаю, где она, — со смехом выгнула брови Дженни. — Тебе понравится ее комната. Когда поднимешься наверх, поверни направо. Первая дверь слева.

— Спасибо, — поблагодарил я, гадая, что она хотела этим сказать.

Но прежде чем я успел спросить, очередь вынудила меня ускориться и войти в дом.

Меня встретил жуткий смех, раздавшийся из системы объемного звучания. Студенты колледжа толпились в каждом коридоре, но я не останавливался их поприветствовать. Я шел прямиком к лестнице.

Я быстро поднялся наверх по щиколотку в паре, имитировавшем туман. Картины на стенах двигались, отчего казалось, что я попал через портал в мир Гарри Поттера на студии Universal.

Повернув направо, я быстро оказался перед первой дверью слева. На ручке висела карточка: «Пожалуйста, подождите. В комнате проводится уборка!»

Осмотревшись, я увидел несколько парочек, державшихся за руки и со смехом прокрадывавшихся в комнаты. Я неуверенно постучал.

— Эм, Эйва?

— Нет, всего лишь горничная.

Но тогда дверь приоткрылась, и я увидел Эйву в костюме и с метелочкой в руке.

— О, черт, женщина.

Она прикусила губу, накрашенную красной помадой.

— В вашем номере нужно сделать уборку, сэр?

— Похоже на то, — я поправил твердеющий член в штанах.

Эйва кивнула, будто всерьез относилась к своей роли. Сняв с дверной ручки карточку, она перевернула ее. На оборотной стороне было написано: «Не беспокоить».

Я проследовал за Эйвой в спальню. По центру комнаты стояла застеленная кровать, выглядевшая сделанной в прошлом веке. Повсюду мерцали подсвечники с зажженными свечами. Играла жуткая фортепианная музыка, с потолка свисала паутина.

— Тебе нравится? — повернулась ко мне Эйва. — Комната?

Я потер ладонью подбородок.

— Эйва, комната идеальна, но ты? Твою мать, ты выглядишь невероятно.

— Да? — она осмотрела себя, одетую в крошечный костюм.

Черная юбка едва прикрывала ягодицы и киску. Маленький передник на талии. Высокие чулки в сеточку и черные туфли на шпильках. Черный корсет приподнимал груди, полные и высокие. Длинные темные волосы были собраны в высокую шишку.

Я притянул Эйву к своему телу и, забрав перьевую метелочку, шлепнул ею по округлому заду.

— Энди, ты очень, очень грязный. Давай-ка я тебя очищу.

Я ухватил ее за подбородок.

— Я грязный? Девочка, это ты нарядилась в откровенный костюм на Хэллоуин, не я.

— И все же ты меня вдохновил, — ответила Эйва, расстегивая мои джинсы. Бушующий член оказался на свободе, и она его погладила. — Надеюсь, ты оценил мой жест.

— Он бесподобен.

Пока Эйва ласкала мои напряженные яйца, я сжал ее ягодицу. Боже, я хотел эту женщину. Она округлила глаза, когда я приспустил на ней корсет и, припав к ее груди, пососал напряженный сосок. Сегодня вечером он принадлежал мне. Член твердел от нужды, поэтому второй рукой я потянулся к теплой киске, такой ждущей и готовой.

— Но если честно, — сказал я, окуная пальцы в сладкую влагу. — Я в тебя влюбляюсь.

— Правда?

— Знаю, что слишком быстро, но по-настоящему.

— Дело не в сексе? — спросила Эйва и тяжело задышала от того, как я трахал ее пальцами.

— Нет, — ответил я. — Дело в тебе и мне.

— Для справки, — захныкала она, покрывая мою руку своими соками, — я тоже в тебя влюбляюсь.

В ответ на поцелуй Эйвы я погладил ее между ног и приподнял. Избегая зажженных свеч, я осторожно усадил ее на комод и потер жаждущий клитор. Она задыхалась, раздвигая ноги и открывая мне себя. Я опустился на колени, чтобы вылизать ее, попробовать на вкус. Упиваясь сладостью, я сосал киску именно так, как требовалось Эйве. Пока я скользил языком по ее жару и подводил к блаженству, она запустила пальцы мне в волосы.

Эйва была так близко и, прерывисто дыша, держалась за меня, будто изо всех сил. Сладкая киска пульсировала, и когда напряглась под моими губами, я понял, что моя девочка готова. Она сильно кончила мне на лицо, постанывая и борясь за самоконтроль. Я ласкал ее языком и в итоге заставил выкрикнуть мое имя. После оргазма у Эйвы подрагивали ноги.

Я встал и крепко обнял свою сладкую штучку.

— Эйва, поверить не могу, что ты не надела трусики. Кто-нибудь видел тебя в этом костюмчике?

— Никто, клянусь, — рассмеялась она, все еще пытаясь отдышаться. — Я надела его уже здесь. Но мне нравится, что ты не хочешь никому показывать меня в таком образе.

— Не хочу. Хочу, чтобы видел тебя только я. Я бы не пережил, если бы другие парни в кампусе узнали, насколько ты сексуальна. Они бы представляли, как войдут в тебя. Я бы этого не вынес, Эйва.

— Даже не знаю, раз уж на мне нет трусиков, получается, я самая грязная из нас двоих.

— Не забегай вперед, — предостерег я и, подхватив Эйву на руки, опустил на кровать. — Но ты, возможно, права. В конце концов, я на днях убирал твою комнату.

Она спрятала лицо в ладонях. Склонившись над Эйвой, я потерся толстым членом о ее готовое тело.

— Ты видел мою…игрушку, да?

— Видел, и у меня встал при мысли о тебе, с раздвинутыми ногами, кончающей от ярко-розового вибратора.

— Кончая, я думала о тебе.

— Твою мать, я ужасно тебя хочу.

— Хорошо, — отозвалась Эйва, когда я направил член к ее теплой киске. — Потому что я тоже тебя хочу.

Три года спустя…

Я так нервничала, что едва могла дышать. Каждая клетка моего тела напряглась. Я кричала несколько часов кряду и уже охрипла. Рядом со мной стояли мама и братья Энди, все на пределе. Моя мама тоже пришла на игру. Мы собрались здесь, чтобы всей семьей поддержать нашего чемпиона Энди.

Супербоул^[7] казался несбыточной мечтой, воплотившейся в реальность.

Время почти вышло. Для победы нам нужен был еще один гол.

— Давай, давай, давай! — кричала я хором с тысячами фанатов.

Миллионы людей вместе со мной болели за Энди Стэффорда, любовь всей моей жизни, моего мужа и отца моего будущего ребенка, пока он вел мяч к полузащитнику.

Но того перехватили, и Энди пришлось самому добираться до зоны защиты.

— ДА!!!

Энди забил победный гол, и болельщики на трибунах вскочили на ноги.

Команда бросилась к моему мужу и подхватила его на руки.

Повсюду полетели конфетти, заиграл победный марш, и раздались хлопки пробок, вылетавших из бутылок шампанского. Когда я наблюдала за Энди с трибун для семей игроков, по моему лицу текли слезы счастья.