Дождь пошел сильнее. Дворники исступленно метались по стеклу…
– Как? – несколько отстраненно спросил полковник, положив две сиреневых бумажки с портретом вечно живого на приборную панель.
– Ласточка, командир, ласточка! – оживленно заговорил водитель – не ездит, летает! Сказка! Передний привод, дорогу держит…
Таксист звучно поцеловал пальцы…
– У меня в следующем году тоже очередь подойдет – поделился полковник – вот думаю, что брать…
– Продашь? – моментально поинтересовался таксист.
– Так не купил же еще?
– Да это неважно. Десятка с ходу – хоп?
И откуда же ты, такой крутой взялся.
Полковник машинально глянул назад – нет, знакомых машин нет, не следят. Билет он брал в большой спешке, вряд ли ведут.
– Нет. Самому нужна…
– Как знаешь, командир – не обиделся таксист – дело хозяйское.
– А так то… в Москве как?
– Ну… Вроде тихо. Водка только дорогая – жуть. Раньше мы спекулировали, теперь государство спекулирует. Землю давать будут, двадцать пять соток, я записался, как думаешь – стоит?
Полковник пожал плечами.
– Стоит, наверное…
– А тебе куда, командир? – впервые поинтересовался таксист.
– К станции метро Лубянка. Дальше покажу…
* * *
Еще на подходах к Лубянке – полковник понял, что введены повышенные меры безопасности. Вон те скучающие работяги в новомодных жилетах со светоотражающими вставками, слишком чистая уборочная машина. Пожалуй… стоит пешком пройтись.
– Все, останови.
– Здесь нельзя, командир. Вон там, дальше…
Полковник понял – привычка. Что в Кабуле, что в Ташкенте, что в Душанбе – Душманбе – останавливались не там, где положено, а там где нужно…
Машина остановилась.
– Бывай, командир. Удачи…
– И тебе не кашлять…
Тучи сбросили основную часть скопившейся влаги ранее, сейчас дождь даже не моросил – мелко накрапывал, иногда прекращаясь. Полковник побрел по тротуару, примечая все – и туристический автобус с затемненными стеклами у тротуара, и чуть приоткрытое окно, и человека в слишком сухой одежде, увязавшегося за ним. О, какие молодцы – на дальних подступах секут.
Рядом резко визгнули тормоза, полковник только усилием воли сдержал порыв прыгнуть в сторону и на землю. Все равно оружия то нет…
Опустилось стекло, рука протянула две двадцатипятирублевки.
– Извините, товарищ полковник, не допер сразу…
Дела…
* * *
Прижали его грамотно, как раз у автобуса. Дверь открылась, второй филер уже ускорился, чтобы перекрыть ему путь назад. Справа автобус, слева стена…
– Документы…
Полковник достал свое служебное удостоверение…
– Извините – вывалившийся из автобуса «работяга» козырнул – не признали.
– Хреново работаете. В машине вон признали, даже довезли.
– Какой машине? Так это не наши, товарищ полковник.
Попов сунул руку в карман, наткнулся на шуршащие сиреневые…
Вот тебе и секретность…
* * *
Кабинеты, принадлежащие Особой Инспекции КГБ СССР, находились не в главном здании, известном как Дом-2, а находящемся рядом, более неприметном, их туда перевели временно, потому что в Солнцево строился комплекс зданий для КГБ СССР, а тут вроде как хотели только музей оставить. Прапорщик снизу позвонил наверх – полковник работал под прикрытием, звание у него было правильное, но не было отметки о праве прохождения в центральное здание. Через десять минут – он уже входил в кабинет начальства – с промокшими ногами и дурным настроением.
Пожилой, сухой, до одури правильный генерал Иван Францевич Легаш, из белорусских поляков – не глядя, показал пальцем на стул, стоящий у приставного стола и снова погрузился в чтение какого-то документа. В углу – беззвучно работал телевизор, безошибочный признак кабинета большого начальника в СССР. Другого ожидать было сложно – упустили полковника… тьфу, он же генерала успел получить… Телятникова, старшего по резидентуре в Кабуле и как оказалось американского агента. Хотя он сам, Попов – ни в чем не был виноват, его перебросили на усиление из Ташкента, кинули в Мазари-Шариф, и ему удалось за короткий срок установить, что к убийству офицера афганских спецслужб причастны сотрудники КГБ, вставшие на путь предательства…
Так что теперь – только каяться…
Легаш прочитал документ. Сделал пометку на нем, отложил в сторону. Посмотрел на часы – часы у него были старенькие, Победа.
– Нам вызывает товарищ Председатель – сказал он, вставая с места – пойдемте.
Они спустились вниз, прошли пост охраны, бойцы на котором были вооружены автоматами и решетчатую дверь. Вышли в подземный переход, ведущий в основное здание – такие имелись между каждым зданием, входящим в комплекс зданий КГБ СССР на Лубянской площади. Там тоже стояла охрана, вооруженная охрана. Уроки нападения на основное здание – забыты не были…
В Доме-2 до сих пор шел ремонт. Удивительно – но часть работ выполняли зэки из подмосковных колоний. Впрочем – здание министерства внутренних дел, модерновую высотку, лебединую песню Николая Анисимовича Щелокова – зэки строили с первого этажа и до подвала.
В приемной ждал народ – но Легаш не обратил на него никакого внимания. Он кивнул офицеру, сидящему в приемной – и тот пошел докладывать…
Попов машинально осмотрел себя. Брюки снизу немного забрызганы – но для человека, срочно прибывшего из Афганистана, он выглядел вполне пристойно.
Адъютант появился на пороге двойной, обделанной карельской березой двери – ее уже заменили после нападения. Коротко кивнул.
Председатель КГБ СССР, бывший второй секретарь ЦК азербайджанской компартии оказался невысоким, живым, средних лет человеком с красивой проседью в черных как смоль волосах. Он поздоровался с каждым из вошедших офицеров за руку, пригласил присесть. Внесли кофе, какое-то печение. Но ни Легаша ни Попова это не обмануло, оба начинали там, один в Узбекистане, другой в Армении, и знали, что на Кавказе сладкие слова – прелюдия к жестоким и беспредельным действиям.
– Партия… – сказал Председатель КГБ, вкусно прихлебывая чай – нуждается в проверенной, точной информации относительно того, что происходит в зоне Нагорно-Карабахской АССР. Есть все признаки того, что местные органы…
Костяной стук чашки о блюдечко.
– Утратили контроль над обстановкой, а местные партийные органы…
Хруст подвертевшего овсяного печения…
– … не совсем понимают всю опасность происходящего. Вы работали в Армении, товарищ Попов?
Значит, кандидатура заранее согласована, по крайней мере на словах – и сейчас это не более чем смотрины. Но и провалить их – ни в коем случае нельзя…
– Так точно, три года. По распределению.
– Почему покинули Армению?
– Товарища Попова направили в Демократическую республику Афганистан для оказания практической помощи местным товарищам – ответил за подчиненного Легаш.
– Очень хорошо. Значит вы… можете работать в условиях… непростой криминогенной ситуации, товарищ Попов?
– Я могу работать в условиях любой ситуации, товарищ Председатель.
Председателю почему то это не понравилось, он издал какой-то неопределенный звук языком.
– Товарищ Попов, партия надеется на вас. Но в то же время вы должны понимать, что Нагорно-карабахская республика – это не Афганистан и методы, приемлемые в Афганистане – отнюдь не являются приемлемыми на территории Советского союза.
Попов сделал каменное лицо.
– Товарищ Председатель, я всегда стоял и стою на страже социалистической законности. Наша цель – призывать к ответу нарушителей закона, а не преступать его самим.
По аппаратным меркам это было наглостью, поскольку Попов сейчас открыто выразил непонимание того, на что ему намекают и поставил начальника, стоящего на две ступени выше его в неловкое положение.
– Никто и не обвиняет вас в нарушениях соцзаконности, товарищ Попов – холодно сказал Председатель КГБ – но в то же время мы ждем от вас тесного взаимодействия с партийными органами в духе марксистско-ленинского учения. Помните, что ваша задача не столько карать, сколько помогать исправлять допущенные товарищами ошибки, не давать мелким ошибкам превратиться в непоправимые.
