Но реальность такова. Ребенок умер. Тот самый ребенок, будущий наследник рода Сант-Анна. Сын Наполеона Бонапарта по крови. Он умер, так и не родившись, не познав минуты счастья и горести. Он был последней частичкой любви Марианны к Наполеону. Она помнила те головокружительные моменты, связанные с Наполеоном, когда они прогуливались, обмениваясь поцелуями, когда она пела ему, когда они обсуждали какую-то интересную книгу. Ребенок был бы воспоминанием о той былой любви. Теперь и оно исчезло, но самое страшное, что Марианна лишила надежды на счастье своего супруга князя Сант-Анна.
Мысли Марианны невольно перенеслись к её загадочному супругу, как это стало часто происходить в последнее время. Как же быть с князем? Они заключили договор, в котором был самый важный пункт: Марианна родит князю наследника. Но он умер. Выходит, Марианна нарушила договор, и не только его, может быть, даже разрушила счастье Коррадо, заключенное в этом ребенке. А она даже не знает толком своего мужа. Какой он? Как он поступит, узнав о смерти будущего наследника? Одни вопросы, на которые никак нельзя найти ответы.
Скоро она будет сожалеть о своем бывшем муже Фрэнсисе Кранмере, который проиграл её и всё их состояние Язону Бофору. Марианна вызвала его на дуэль, но, к несчастью, только поранила его, а его кузину-любовницу Иви убила. Теперь он снова объявился и начал её шантажировать смертью Иви. Марианна истерично захохотала. По крайней мере, Кранмер был понятен в своих желаниях, когда как в Лукке одни загадки. Таинственная фигура князя Сант-Анна, дьявольская красота Люсинды и идолопоклонение Дамиани вызывали страх и желание поскорее убежать, куда глаза глядят. Да ещё и Язон не может прийти на помощь. У него есть жена-испанка, да и двусмысленно будет выглядеть приход женатого мужчины к замужней даме.
Постепенно стало подниматься солнце. Заморосил дождь. Пасмурная погода как будто отвечала настроению Марианны, являясь такой же грустной.
Ночью Марианна открыла глаза и села. Тихий ветер колыхал белые шторы. В камине горел огонь. Языки пламени то поднимались, то опускались. Потрескивание дров действовали успокаивающе. Тут молодая женщина заметила возле камина фигуру. Она стояла спиной к Марианне, так что молодая женщина не видела лица, но, несомненно, это был мужчина, судя по телосложению.
Широкие плечи и мускулистая фигура показались Марианне знакомыми. Тут она начинала все вспоминать. Вот она смотрит из окна виллы и видит точно такую же фигуру всадника на белом коне. Острая догадка пронзила Марианну. Точно, тем всадником был… князь Коррадо Сант-Анна, её супруг.
Тем временем Коррадо резко повернулся, почувствовав на себе её взгляд, и стал жадно читать плохо скрываемые чувства и мысли на её прекрасном лице…
— Вот и я, мадам, — тихо прошептал он.
========== Глава 5 ==========
«Только она одна может вынести мне приговор. Я не вынесу, если на её лице прочитаю страх и презрение,» — удивленно осознал князь Коррадо Сант-Анна.
После той ужасной ночи Коррадо сразу же вызвал к себе в кабинет отца Амунди. Принести избранную жертву богине в образе Люсинды Сант-Анна, играющей роль самой Сатаны! Это больше похоже на сумасшествие, на одержимость! Вот этой одержимой любовью и болел Маттео Дамиани. Хорошо, что Коррадо успел вовремя помешать всему этому безумию. А Марианна? Она помешала ритуалу и могла серьезно за это поплатиться. В тот момент Дамиани находился как будто под трансом и мог убить любого, кто помешает ему. Молодая женщина уже своим вмешательством представляла серьезную опасность, а из-за меткого выстрела, попавшего Люсинде в голову, Дамиани и вовсе обезумел.
— Отец мой, как мне быть? — спросил Коррадо отца Амунди.- Как мне с ним поступить? У ног статуи он устроил «черную мессу.»
Старик с серой бородой в черной сутане задумался и посоветовал дать покоя Маттео на время. Пусть Маттео придет в себя. Коррадо согласился. Главное, что Дамиани безопасен, находясь в подвале.
Коррадо ещё поговорил и с экономкой донной Лавинией. Пожилая женщина сообщила, что новости плохие. Ребенка, которого родила Марианна, не удалось спасти. Сама молодая женщина ещё не пришла в себя. Её всю ночь лихорадило. Донна Лавиния дала отвар, чтобы снять жар. Сейчас Марианне уже лучше и ей нужен лишь покой.
Коррадо молча слушал, а в душе нарастали смешанные чувства. В первую очередь, он ощутил отчаяние. Больше нет наследника. Он умер, а вместе с ним и надежда на счастье. Теперь некому продолжить род Сант-Анна. Князь снова остался один. Как всегда. И что же чувствует Марианна, потеряв ребенка? Также страдает, как и он, или радуется, избавившись от ненужной обузы, как от былой любви. Её крестный Готье де Шазей рассказывал Коррадо о Марианне.
Она являлась дочерью известного рода д’Ассельна де Виллинев. Марианна родилась во время Первой Французской революции в фамильном особняке д’Ассельна в Париже. Правда, во время революции 1789 года её родителей казнили, как сообщников Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Девочка с детских лет воспитывалась своей тетей, леди Эллис Селтон. Потом она перебралась во Францию, на родину своих предков. Одному Богу известно, как у неё получилось вернуть и фамильный титул, и особняк д’Ассельна, и стать любовницей Наполеона Бонапарта. Потом Наполеон женился на Марии-Луизе Австрийской, а Марианна, забеременев, вышла замуж за князя. «И как чувства она испытывает к ребенку?» — думал в этот момент князь. Радость? Ребенок являлся её воспоминанием о былой любви. Может, некую озлобленность? Марианна могла возненавидеть Наполеона из-за этого брака, а ребенок может стать не таким уж и сладостным воспоминанием.
Придя к такому выводу, Коррадо не сдержал вздоха. Он совершенно не знает собственную жену. В который раз он гадает о её чувствах и мыслях, даже толком и не зная, что именно она испытывает. В этом случае она больше окружена ореолом загадки, чем он сам. Так дело не пойдет. Ему надо срочно с ней поговорить, объясниться. Это куда разумнее, чем гадать в кофейной гуще, как в данный момент. По крайней мере, он будет точно знать, как поступить дальше, да и легче на душе станет.
Сейчас Коррадо смотрел на Марианну, в который раз поражаясь, как она прекрасна. Темные и взъерошенные, ее локоны обрамляли лицо в соблазнительном беспорядке, ночная рубашка и пеньюар из тонкого белого батиста облегали изящные изгибы так, что не скрывали, а напротив, лишь подчеркивали их.
Молодая женщина тоже не отрывала взгляда от князя. Перед ней стоял мужчина с бронзовым цветом кожи. Он был одет в белую рубашку из тонкого батиста со стоячим воротником и в жилет сизого цвета. Сверху шел сюртук немного темного тона, и довершали образ панталоны такого же цвета, как и жилет. Вся одежда как бы подчеркивала синеву глаз Коррадо. А коричневые сапоги как будто немного смягчали взгляд князя. Мужчина показался Марианне знакомым. И тут она вспомнила. Она его видела в своем сне! Этот цвет кожи и грустный взгляд ни с чем не спутаешь!
Заметив, что она не в состоянии заговорить первой и удовольствовалась тем, что пожирала его глазами, Коррадо Сант’Анна решил нарушить тишину. Он сделал это тихо, приглушенным голосом, словно боялся помешать очарованию, ибо чувство, которое он прочитал на лице молодой женщины, не было тем, какое он опасался увидеть. Нет, в устремленных на него больших зеленых глазах не отражалось ни отвращения, ни страха, только бесконечное удивление.
— Теперь вы понимаете? — проговорил он.
Не отводя глаз, Марианна покачала головой:
— Нет, мне кажется даже, что я понимаю все меньше и меньше. В вас нет ничего отталкивающего… наоборот. Я сказала бы даже, что вы… очень красивы. Но я полагаю, что вам это известно. Тогда для чего заточение, маска, все эти тайны?..
Губы с оттенком бронзы сложились в грустную улыбку, за которой блеснула белоснежная полоска зубов.
— Я считал, что женщина вашего положения догадается о причине моего поведения. Я ношу груз греха, совершенного не мной… более того, не моей матерью, которая тем не менее поплатилась за него жизнью. Вы ведь не знаете, не правда ли, что после моего рождения отец, считавший себя, ни на мгновение не сомневаясь, обманутым, задушил мою мать, не подозревая, что очернившую мою кожу кровь передал мне не кто иной, как он сам!
