"Ещё бы"! – подумал Джеф. – "Ручная работа".
Николь помолчала, опустила голову.
– Это был последний её подарок. Через три недели она умерла. Если бы я сейчас ушла из дома, я бы ничего не взяла, кроме неё. Даже рисунки и картины – их можно написать снова. Я с ней никогда не играла, она всегда была для меня олицетворением смерти, разве со смертью поиграешь? Просто доставала иногда, когда плохо. Или на рождество. И странно – становилось легче. Она как талисман. Я хочу, чтобы она была твоей.
Пока она рассказывала это, Джеф каким-то неуловимым движением поднялся, вставая на колени перед ней. Она замолчала. И Джеф молчал, потому, что не в силах был говорить. Да и не знал, что сказать. Хотел поблагодарить, но вышел какой-то сип. Прокашлялся и сказал:
– Спасибо, – получилось хрипло.
Что-то он как Майк совсем.
Николь негромко засмеялась
– Ничего, я не обижусь, если не нравится. Такие вещи, да ещё с подобным сопровождением мало кому могут понравиться.
Джеф обнял её за плечи, притянул к себе, прижался виском к её волосам. Она осторожно обняла его тоже. Неизвестно, сколько прошло времени, пока он наконец спохватился:
– Мне нравится. Мне давно уже не дарили подарков. Я люблю вещи с историей. Это глубокий подарок. – Он взял её лицо в ладони и нежно поцеловал. Повторил:
– Спасибо.
31
Майк, наконец, плюхнулся в кресло, опёрся локтями о колени, нещадно сминая идеальные складки. Ветром сильнее приоткрыло створку распахнутого окна, донеслись весёлые крики. Ну вот, можно не переживать: гости уже пришли и развлекают себя сами. Неужели в такой холод эта толпа полезет в бассейн? Он медленно встал, пошёл в зимний сад посмотреть, кто там так орет. Сквозь толстенные стеклянные стены смутно угадывались фигуры: толстая, тонкая, две поменьше и не такие объёмные, кто-то ещё.
Он вернулся в гостиную, постоял, размышляя. Видимо, все собрались. Прошёл на кухню, включил обогрев бассейна. Интересно, Джеф не включал его ещё? А то вода будет горячая. Впрочем, какая разница? Не он же будет плавать. Сколько он ни присутствовал на диспетчерских вечеринках для своих, всегда ощущал какую-то стену между собой и ними. То ли это его собственная отстранённая натура так сказывалась, то ли друзья Джефа чувствовали между ними с Джефом стену и таким образом выражали поддержку Джефу. Все-таки Джеф теперь уже больше десятилетия принадлежал к их кругу, своя специфика общения.
Майк иногда, приглядываясь к ним, отчаянно завидовал: там была простота и ясность отношений, непонятная и почти неприемлемая для него.
Звякнул звонок, он пошёл и открыл, отбросив раздумья.
– Майк? – Изумилась Джулия. – А где Джеф?
В этом они все. Приветствие так естественно, что можно о нём забыть.
– Наверху. Получает подарки. Или сам раздаёт, – устало сообщил Майк, поворачиваясь и шагая в гостиную.
Раз по-твоему приветствие неважно, я тоже промолчу, зачем казаться вежливее, чем есть? А дверь она и сама закроет, если у неё нет вопросов.
– Наверху? – Переспросила Джулия, пока он возвращался, чтобы снова усесться в кресло.
Оглянувшись на удивление в её голосе, он увидел, как она сворачивает к лестнице.
– Лучше так позови, – посоветовал Майк. – Он не один.
– О! – Обрадовалась Джулия и моментально развернувшись, быстро устроилась в кресле, напротив. – Наконец-то я дожила до того момента, когда Джеф не один! Ты меня просто сразил, Майк! – С недовольным писком она вытащила из-под себя связку ключей. Перебросила их на диван, сказав вполголоса: "из кого это сыплется?", насмешив Майка. Поинтересовалась у него:
– И долго он там будет?
– Не знаю, свечку не держу.
– Вот почему ты хмурый такой, – засмеялась Джулия – А я-то думала… Слушай, Майк, что ты тут сторожем сидишь? Пошли к нам, мы тебя колбасками накормим и пивом напоим. Джеф позвал на барбекю, а сам даже жаровню не запалил. Ладно хоть приготовил всё. Пошли. А если ты внесёшь разумный вклад в виде спиртного – все будут только рады.
Поистине, сегодня день сюрпризов. Такие откровения. Позвал он их на барбекю, как же! Да после его развода вы сами его к нему на праздники зовете, знаю я вас.
Майк, полуприкрыв глаза посматривал на Джулию, покачивая над коленом носком своего начищенного ботинка. Последнее её утверждение вызвало серьёзные сомнения у него, но он решил не обращать внимания.
Опять засмеялся, удивляя Джулию.
– Свою лепту я уже внёс включив обогрев в бассейне. А если вам спиртного мало – загляни в бар.
Он кивнул в сторону кухни.
– Я ещё и в холодильник загляну. Вдруг Джеф там мясо оставил? – Пообещала она, легко вставая.
Впрочем, Джулии можно было и не напоминать, она уже лет семь распорядитель на всех диспетчерских вечеринках. Может, это призвание такое? До неё, конечно, далеко первой жене Хартли, как-там-её-звали, неважно. Майк рассматривал фигуру Джулии, когда она прошла мимо один раз, потом снова, когда вернулась. Он даже не заметил, что она несёт в руках. Отвлёкся только наткнувшись глазами на полный фужер, который она сунула ему чуть не в нос.
– Что это? – Отодвигаясь, он взял, поболтал осторожно, наблюдая как по стенкам скатывается прозрачная чуть маслянистая жидкость и слушая позвякивание льда. – Фу, какая проза. Коктейль с виски!
– Конечно. А что ты думал я ещё тебе принесу?
– У вас просто банда алкоголиков.
– Ага, – согласилась Джулия. – Пей давай.
И он взял, да и выпил.
Джулия тут же протянула тарелочку с лимоном и ломтиками салями.
Подходяще. Когда так пакостно в мозгах, пусть будет также и в желудке. Великолепное утешение. Всегда он на него ловится, хотя точно знает – не помогает. Ничем не заглушишь сосущую тоску внутри. Алкоголь на Майка никаких штор не навешивал: так напиться, чтобы потерять сознание ему не удалось ни разу за всю жизнь. Сколько бы он ни выпил спиртного, мысль всегда работала чётко, и беспощадная память ничем не прикрывалась. Это было неприятно, потому он однажды решил: пить – бесполезно. Джеф, видимо, тоже, поскольку Майк видел, что он не пьёт ничего вообще.
– Есть у тебя любовница, Майк? – Спросила Джулия над ним немного погодя.
Вот развязная женщина!
– Нет, – честно ответил Майк. – Мне последней мегеры хватило по уши. Почитай, десятилетие очухаться не могу.
– Бедняжка! – Воскликнула Джулия, возвращаясь в кресло. Тарелку с лимоном и колбасой она поставила поближе к нему, на журнальный столик. – И все эти годы один как перст. Да, вы с Джефом друг друга стоите!
– Не мы. Жизнь такая.
– Что сложного в том, чтобы найти себе пару?
– Это легко, когда ты не обременён годами-сединами, опытом и неповоротливым мешком денег.
– Так ты в каждой видишь акулу! – Засмеялась Джулия, кивая.
С ней было легко и вовсе не потому, что он только что тяпнул натощак стаканчик. Просто она такая уютная, свой человек и не болтушка, насколько он успел выяснить за эти годы. Приставать к ней тоже не хотелось, и не потому, что он был не уверен согласится ли она, просто она была не для него. Она интересная, но взаимопонимания им всё равно полного не достичь, он это чувствовал. В таких женщинах много приземлённости, а ему нужно было чтобы женщина была таинственна, как сфинкс.
– Скажи ещё – Эмма была не акула, – сказал Майк, чувствуя как он начал неудержимо пьянеть. – Что ты такие разговоры ведёшь с чужими мужиками?
– Нашёлся чужой. Сколько лет я тебя знаю? Около восьми?
– Прекрати напоминать мне о моём возрасте. Во мне и так живёт тоска по поцелуям. Пошли, я готов. Пока я ещё могу идти, и что-нибудь нести. Боюсь, что через некоторое время, я уже отсюда не встану.
Их приняли приветственным свистом и стуком по столу.
– Что это вы не купаетесь? – Поинтересовался Майк, решив быть гостеприимным, раз уж он на правах хозяина.
– Тебя ждём. Куда ты именинника дел – уже слопал?
– Им и подавиться можно, борода в зубах завязнет, – посетовал Майк и качнулся.