– Игорь Иванович! – буквально взмолилась Дарья перед усталым лицом следователя, – то, что вы говорите, страшные вещи! Я не могу что-то пояснить на этот счет! Поймите меня правильно, у меня горе… Я места себе не нахожу… Еще эта странная деревня Бамбуй, название которой буквально преследует меня последние недели!

– Бамбуй? – следователь заметно напрягся, выловив из эмоциональной тирады женщины нужную информацию, – ранее вы не упоминали название этого населенного пункта!

– Разве? – удивилась этому Копылова, – мой муж места себе не находил, мечтая выкупить дедовский дом…

– В заброшенной – то деревне? Дарья Сергеевна! Голубочка вы моя, с этого и нужно было начинать! – Игорь Иванович вымученно улыбнулся, принимая менее агрессивную позу.

Он поднял трубку стационарного телефона, вызывая дежурную часть:

– Михалыч? Ты? Бери все свободные наряды и волонтеров, кто с утра припрется и в Бамбуй… Где – где!? В Караганде! Отворот на Вихоревку где, знаешь? Вот туда и езжайте. Там еще знак сохранился Бамбуя, если мне память не изменяет. Мы туда еще в девяностые гоняли.

– Вы считаете, что Денис с Ариной там? – Дарья проклинала собственную беспечность. Нужно было ранее сообщить об этом полиции, а не тянуть несколько дней!

Эмоции женщины отразились в глазах и были замечены следователем:

– Да, Дарья Сергеевна. Я считаю, что вероятность очень даже велика. Оставьте свой номер телефона и возвращайтесь домой. Я лично позвоню о результатах поездки. Не смею больше задерживать.

Маскируя торопливость Житников, встал, раскрыв дверь перед расстроенной женщиной.

Последнее, на что обратила внимание Дарья, направляясь к выходу по серому линолеуму коридора, это то, как Игорь Иванович, с гримасой боли на лице, потирает левую сторону грудной клетки.

Заприметив повышенное внимание Копыловой, следователь тут же замаскировал временную слабость теплой улыбкой:

– Все будет хорошо! Верьте в лучшее! – произнес он и скрылся за дверью своего маленького кабинета.

Вера не помогла.

Тело мужа так и не нашли, но зато дочь оказалась жива. Ее крепко прижимал к себе живой участковый, без сил лежащий на берегу большого озера, неподалеку от окраины заброшенной деревни.

Тело сержанта – стажера было найдено среди заброшенных домов, на одной из улиц проклятой деревни. За несколько дней труп потрепали дикие звери, поэтому было трудно определить, от чего именно умер сержант. Но в том, что смерть являлась насильственной, не сомневался никто.

Чего-то внятного пояснить о произошедших событиях Павел Иннокентьевич так и не смог, больше отмалчиваясь в кабинетах отдела. Арина вообще не помнила ничего, усыплённая, по всей видимости, каким-то особо сильным снотворным средством еще в момент похищения.

Последнее, что сохранилось в памяти Арины – это то, что отец пришел за ней чуть раньше, а в руках у него была большая спортивная сумка. После чего, со слов ребенка «мой разум унес ворон» и девочка больше не могла прояснить ситуацию, пребывая в беспамятстве несколько дней, пока не вернулась в руки матери.

Копылова не была глупой женщиной. В глаза бросилась особая, опасная подготовленность двух мужчин, занесших Арину на руках в квартиру. Именно такими представляла она представителей специальных отрядов, заточенных под устранение неугодных элементов по всей территории земного шара.

Предельная вежливость, покрытые шрамами лица. Столь колоритные особы не встречались ей никогда на территории города Братска, население которого едва переваливало за двести тысяч граждан.

Передав ребенка, мужчины вежливо попрощались, пожелав хорошего вечера, и удалились в темноту подъезда.

На следующий день, рано утром, Дарья ждала своей очереди на очередную беседу в коридорах отдела, наполненных сотрудниками. Создавалось впечатление, что никто из них не уходил на ночь домой – настолько суетливыми и дерганными казались заспанные полицейские, снующие туда-сюда со стопками бумаг и дел.

К обеду вина мужа, уличённого в ряде страшных убийств, была практически доказана, что стало дополнительным шоком для отчаявшейся матери и супруги.

Продолжалось мытарство несколько дней, пока уже знакомые люди в штатском, прибывшие в отдел, о чем-то основательно не поговорили с глазу на глаз с Игорем Ивановичем, после чего неудобные расспросы со стороны следователя резко прекратились.

Загадочный, абсолютно лысый человек в черном, с ярко выраженными, раскосыми глазами азиатского типа, в дорогом костюме при красном галстуке на белоснежной рубашке, вышел в коридор к Дарье, широко улыбаясь белоснежной улыбкой:

– Вы можете быть свободы, – как можно более вкрадчиво обратился он к ней, – вас больше не побеспокоят с ненужными расспросами. Прошу прощения за временные неудобства.

Не дождавшись ответа, он направился к выходу, в сопровождении двух спутников, облаченных в спортивные костюмы. Едва троица покинула границы отдела, как Дарью вежливо выдворили домой, пообещав позвонить чуть позже.

Вскоре, Павел Иннокентьевич был отправлен руководствомнадлительный больничный. Как стало известно Дарье позже, больничный плавно перешел в отпуск. Отпуск не менее плавно перешел в новый больничный.По сей день телефон участкового не был доступен, что вызывало смутные подозрения в душе Копыловой о том, что Корнышев больше никогда не выйдет на связь с кем бы то ни было.

С обещания звонка Игорем Ивановичем миновал год, но каких либо сообщений о местонахождении мужа от сотрудников полиции так и не поступало. Да и не очень то и хотелось знать, коли Денис реально оказался убийцей и маньяком.

Фамилия Копыловых было безвозвратно очернена в глазах общественности, что наложило отпечаток и на саму Дарью, растерявшую всех друзей и подруг. Иногда казалось, что бывшие, близкие друзьяизбегают супругу преступника, так как доподлинно не было известно – погиб ли Денис или ударился в бега, благо, что часть прав на свою ритуальную империю Копылов успел оформить на жену еще при жизни, что не позволило бизнесу затормозиться, ввиду исчезновения хозяина.

Вся эта неприятная история промелькнула перед глазами Дарьи, надолго выбив из колеи. Бездумно наблюдая за отточенными, механическими действиями дочери, женщина вышла из прострации только тогда, когда зазвенел будильник в комнате Ивана.

– Пора вставать, лежебока! – выдавив улыбку, поприветствовала она сына, когда тот, лохматый и заспанный, в одних трусах проследовал в ванную комнату, мимо своей матери.

Крепкий, мускулистый, подтянутый и спортивный ребенок, унаследовавший от матери рыжие волосы, зеленые глаза, но чертами лица до боли напоминавший пропавшего мужа.

– Доброе утро, мам, – с хрипотцой в голосе, поприветствовал он Дарью, – у меня сегодня тренировка в семь и я…

– Не сможешь забрать сестру из школы? – предугадала дальнейшее течение разговора опытная мать, – я так и поняла.

– Прости.

– Ничего, я заеду сама.

«Крайне неудобно, что дети учатся в разных школах» – не без досады подумалось Дарье, – «Одной надо в музыкалку после занятий, другому ребенку практически в центр города. Все ложиться только на мои, хрупкие плечи»

Вздохнув, Копылова отправилась на кухню, помогать дочери, готовить запоздалый завтрак.

Легковая, небольшая машина Дарьи, одной из японских фирм, блистая чистыми, намытыми, красными бортами, осторожно припарковалась во дворе учебного заведения, где училась дочь.

– До скорой встречи, – улыбнулась матери Арина, поправляя легкую, синюю курточку при выходе из автомобиля, – после школы мне в музыкалку. Скоро концерт, съедутся дети практически со всей области! Так что мне нужно удвоить усилия.

– Конечно, дорогая, – как можно более вежливо попрощалась с дочерью Дарья, – надеюсь больше без пропаж?

– Этого больше не повториться, – злобно сверкнув глазами, ответила ей дочь, и быстро развернувшись на маленьких каблуках, торопливо пошагала прочь, сквозь молчаливые стайки прочих школьников.