— Уолтер, я сейчас кончу, — простонал я, когда он взял в ладони мои ягодицы и стиснул их, а потом надавил пальцами между ними.

— Только от этого? Почему? — Я крупно задрожал. — Сиван?

— Потому что, — я потерся, желая ощутить больше прикосновений в обоих местах от энергичного движения его рук, — я…

Жил без секса в течение девяти месяцев, а тут резко он — полностью окруживший меня собой. Мой мозг замкнуло, а в кровь хлынул адреналин. Его руки с моей задницы переместились на ремень, мгновенно его расстегивая.

— Сиван, детка, — его голос был низкий и глубокий, — скажи мне.

— Что тебе сказать?

— Скажи, что ты хочешь, — прорычал он мне в ухо и подтолкнул меня к дивану, наклоняя так, что я был вынужден схватиться за его спинку, чтобы не стукнуться головой. — Ведь ты тоже не говорил нужных слов, которые надо было сказать, наравне с действиями.

Мои брюки оказались спущены до щиколоток, и ног коснулся холодный воздух.

— Уолтер, — простонал я. Он стянул мои брифы и сжал мой член. — О боже!

— Кто тебе нужен, я или…

— Ты, — задыхался я, было совершенно невозможно соврать, чувствуя его кожу на своей, — только ты.

Он дрочил мне правой рукой, гладил и потягивал, и я толкался навстречу его пальцам, благо предэякулят делал скольжение легким и быстрым.

— У тебя ведь никого не было здесь, — заставлял он меня признаться. Я упрямился и молчал. — Скажи. Скажи это сейчас.

Я задыхался, оргазм был так близок.

— Как ты…

— Ты больше не можешь сопротивляться, — произнес он мягко. — Скажи это!

Наступившую тишину нарушало только мое заполошное, прерывистое дыхание.

— Сиван! — прошипел он.

— У меня никого не было, — еле выдавил я из себя. — Никого после того раза, когда я с тобой расстался на кухне. Никого вообще.

— И это тебе ни о чем не говорит? — прорычал он.

— Это… Я…

— Ты сделал свой ход, но я победил.

Я уронил голову между своих рук, когда он отошел, чтобы снять с себя одежду: пальто, галстук, рубашку — ее он рванул так сильно, что я услышал сухой стук пуговиц по отполированному деревянному полу.

Я вдруг подумал, что надо бы бежать, открыть дверь и закрыть ее на замок с той стороны. Но правда была в том, что он мне нужен. Я хотел почувствовать его длинный толстый твердый член в моей заднице, я хотел ощутить его запах на моей коже, его сперму. Я хотел, чтобы он взял меня и оставил свои следы на теле, и просто быть с ним хотя бы еще один раз, даже если это ничего уже не значит.

— Хороший мальчик, — похвалил он, когда подошел опять. Его брюки тесно обтягивали узкие бедра, верхняя пуговица была расстегнута, открывая вид на трусы, — все, что я успел увидеть, пока он не оказался слишком близко.

— Ты весь такой возбужденный… дай почувствовать, насколько ты узкий.

Я выдохнул его имя, когда он просунул холодный, скользкий от смазки палец мне в анус. Боль, конечно, присутствовала, но она была правильная, от которой я был зависим, но и она скоро прошла, сменившись удовольствием от трения.

— Ох, какой ты узкий, — сказал он, облизывая и покусывая мне ухо, а потом взял мой истекающий член в не менее скользкий захват.

Я начал толкаться ему в кулак, млея от его пальцев, его руки, движущейся все быстрее и быстрее.

— Интересно, я все еще помню те места, от прикосновений к которым ты сходишь с ума, давай проверим? — проурчал он и, изогнув палец, повернул его, четко попадая в простату.

— Уолтер, — прорычал я.

— Я знаю твое тело так же, как свое собственное, правда? — спросил он, вытаскивая палец только для того, чтобы добавить второй, проталкивая их в меня, раскрывая и растягивая.

— Мы должны остановиться, — слабо запротестовал я.

— Ответь мне, — потребовал он, его голос превратился в громкое урчание, когда он вновь коснулся моей простаты.

Я сдался.

— Да, ты знаешь все о моем теле.

— Всегда, — пророкотал он, разводя пальцы на манер ножниц в моем анусе, растягивая, массируя стенки прохода, расслабляя и подготавливая меня.

— Пожалуйста, — вырвалось у меня.

Я чувствовал, как головка его члена скользит между моих ягодиц.

— Разреши мне.

— Ты был с другими…

— Ни с кем без защиты, — он резко выдохнул. — Всегда.

— Уолтер, мы не можем…

— О, еще как можем, — перебил он меня, — потому что ты единственный, с кем я занимаюсь сексом кожа к коже, и это никогда не изменится.

— Но мы… О боже!

Он вошел в меня резко и жестко, раздвигая мышцы, проталкиваясь глубоко, пока его бедра не впечатались в меня, когда он проник до конца. Он был огромен, но это никогда раньше не было для меня проблемой. И сейчас ничего не изменилось.

— О боже, да, — рыкнул он, резко толкаясь.

— Я больше не могу, — прохрипел я. Мое тело бросало то в жар, то в холод. — Уолтер!

— Так вперед, — велел он, проталкиваясь глубже.

Мне было хорошо, потрясающе, как всегда в его руках, как дома.

— Чувствую, как ты сжимаешься на моем члене, — прошептал он мне в ухо. — Как твои мышцы напрягаются и стискивают меня. Я скучал по этому, скучал по тебе.

Это было взаимно.

— Кон-чай, — выдавил он с трудом, отстраняясь немного назад и врываясь вновь вперед, вдалбливая меня в диван, вырывая из груди стон.

Я крепко схватился за спинку, до побелевших пальцев, тело стало как натянутая струна, и я чувствовал каждый толчок, пропускающий через меня электрические волны. Это не было медленным и чувственным скольжением — движения Уолтера были яростными, требовательными, полностью подчиняющими. Его имя превратилось в хриплое урчание, исходящее из моего горла.

— Как же я по этому скучал, — сказал он, его голос охрип, и он задыхался. — Как ты выкрикиваешь мое имя, когда я внутри тебя.

Если бы я соотнес свои эмоции с действиями, соединил свои чувства с тем, что сейчас происходило, то не вынес бы результата. Я был не готов к этому.

— Приласкай себя, и я кончу в тебя, наслаждаясь видом спермы, текущей по твоим бедрам.

Только любовники Уолтера знали, что во время секса он говорит, как настоящая порнозвезда, а не уважаемый адвокат.

— И ты ошибаешься, — смог он произнести, пока трахал меня все жестче и жестче, ускоряя темп, не сбиваясь и не замедляясь ни на секунду. Он держал меня крепко, не ослабляя хватку, давая прочувствовать всю свою страсть и желание. — Только при тебе я могу быть собой. Ты единственный, кто слышит подобное от меня, кто знает об этом. Только ты.

Я смотрел, как головка моего члена появляется и исчезает в захвате его ладони, и все навалилось одновременно: яйца так сильно поджались, что хватило одной фрикции, и я излился в его пальцы, испачкав их семенем, которое он размазал по мне, подхватывая под живот. От этого зрелища, которое в течение семнадцати лет он так часто наблюдал, Уолтер кончил, и я почувствовал его теплое семя, выстреливающее внутри меня, пока мои мышцы сокращались вокруг его члена.

— О боже, в тебе так потрясающе, — сказал он, наваливаясь на мою спину, его тело сотрясалось в послеоргазменной неге. — Давай повторим это дома.

Он был тяжелым, но мне было хорошо от ощущения всех его девяноста килограммов на моей спине. Он водил носом по моей шее, щекоча кожу теплым дыханием и обвив меня руками.

— Я не собираюсь ехать с тобой домой, — сказал я раздраженно. — То, что мы классно потрахались, ничего не меняет. Мы всегда были хороши в этом.

— Я хочу, чтобы ты вернулся, — сказал он, ущипнув меня за сосок.

— Уолтер, — дернулся я, пытаясь высвободиться. — Убери свою дубинку из моей задницы.

Но он лишь усилил хватку.

— Мне жаль, что я спал с другими. Если бы я мог вернуться назад, то я бы этого не делал. Они для меня вообще ничего не значили, и их было не так много, как ты думаешь.

— И сколько, по-твоему, я думаю, у тебя их было?

— Не знаю, двадцать? — Он почти угадал. Но я думал, что минимум тридцать. — Их было трое.

— Правда? — уточнил я, как будто это было нормально для нас — разговаривать, пока его член погружен в меня.