– Анна, у нас достаточно места дома, чтобы поговорить, – выдавил через сжатые зубы.

   – Вряд ли вы оцените подобные разговоры, – Атоли резко поднялся и уже не шутил. – Мы поедем туда, куда посчитаем нужным.

   – Дорогой, – девушка поднялась вслед за королем, – иногда нужно действительно побыть отдельно, – опять она выглядела жалко, но Учинни не хотелось сильно расстраивать жениха. – Мы к вечеру вернемся, – пообещала со всей уверенностью, на которую была способна, и быстро вышла из столовой.

   Уже сидя в экипаже и глядя в окно, девушка негромко попросила, зная, что услышит в ответ:

   – Я очень прошу – будь мягче с Вероном.

   Сидевший рядом король, положил руку на колено упрямой Анны, потом наклонился к ней смрадным дыханием смерти и шепнул на ухо:

   – Я предельно стараюсь быть вежливым с этим глупцом. Может, тебя что-то не устраивает, Анна? Я должен выполнять твои просьбы? Или ты удовлетворишь мое любопытство и повезешь меня… в притоны с девицами легкого поведения, мальчиками, раскрашенными под девиц, где есть все, чтобы ты перестала думать о Вероне.

   Девушка проглотила внезапно накативший страх и повернулась к чудовищу:

   – Ты не должен выполнять мои просьбы. Я ведь именно прошу. Просто чем меньше Верон будет знать, тем мне будет проще показать тебе мой мир. Я не знаю, где есть такие притоны.

   Она снова отвернулась к окну, потому что смотреть на короля сейчас было невыносимо.

   – Мы найдем его по свойственному аромату похоти и смерти, я прикажу остановиться, когда потребуется, – улыбка растянулась на кукольном лице. Ты доставишь мне удовольствие в этом гнезде разврата и останешься со мной там на ночь, – сообщил безусловным тоном знатока, смакующего каждую из своих игрушек, ведь все это общество внизу, вся эта шваль принадлежала ему без остатка.

   Анна побледнела и пробормотала:

   – Мы обещали вернуться к вечеру… – и тут же поняла, что возражения бесполезны, более того – вредны. – Хорошо, – сипло ответила девушка и прокашлялась, пытаясь вернуть голосу нормальное звучание. – Я отошлю записку с кучером, что мы не вернемся.

    Пройдет несколько дней, и она больше не увидит жениха. Не только жениха – никого. Так почему же ее волнует такая малость, как то, что будет чувствовать Верон, получив белый клочок бумаги? Не должно волновать же, а все равно… Возможно, разум цеплялся за крохотные островки обычного мира, не в силах вместить в себя простую истину, что ее не будет через несколько дней.

   – Не надо отсылать. Это будет ему неприятным, но очень важным уроком – женщинам доверять нельзя, – усмешка короля резала лицо и рвала его вверх ошметками, так что гостю пришлось принять спокойное выражение и перейти на обычное молчаливое ожидание.

   Улицы мелькали одна за другой, пока впереди не показался нужный поворот, в который Атоли и приказал завернуть кучеру.

Анна впервые оказалась около подобного места, так что волей-неволей, но ее терзал интерес к происходящему. Пока все виделось обыденным – улица как улица, дома как дома. Тот, возле которого Король приказал остановить карету, ничего особым не выделялся среди прочих, разве что неподалеку ошивалась пара человек, которые не внушили бы никому доверия.

   Атоли вышел из повозки первым и ступил по небольшой лестнице вверх, как ступает иномирное существо, которое неловко обрядили в человеческие тряпки. В его худой фигуре любой обитатель притонов прочитал бы пристрастие к запретным веществам, чрезмерную бледность принял бы за проявление болезни, разъедающей организм, порочное стремление к изящным деталям в костюме – за развращенность, приведшую к полному падению. Анна рядом с мертвенно-ледяным другом слишком пылала жизнью, румяностью, любознательностью, а еще страхом, прораставшим репьем неприятностей во взгляде – настороженном, завороженном. Словно ее заставили идти на разврат за деньги или тащили не по своей воле.

   Когда створки дверей распахнулись, впуская нежданных гостей внутрь, Учинни буквально окутало удушливым ароматом духов, взвесью спиртного, пропитавшего дымное помещение, в котором появлялись тени, еще бывшие людьми, но утратившими душу.

   – Пойдем сразу в номер или для начала выпьем? – Король ухватил пальцами так, будто они уже лишились плоти – остались только костяшки, которые пытаются причинить боль, и потащил девушку вперед, к круглому столу в главном зале, где лежала полураздетая девушка, в ладони которой кто-то вонзил острые кинжалы, да так и оставил на потеху мерзавцам. Другая целовалась с припозднившимся кавалером на обтрепанном диване, тянула его за шейный платок, словно желала придушить своей страстью.

   – На лестницу, – Атоли подтолкнул Анну в ступеням, положил ладонь на перила, оглядываясь в туман, где слышались голоса обитателей. – Тебе еще рано знакомиться с этой частью бытия, но здесь нам точно никто не помешает.

   Анна с ужасом смотрела на пришпиленную к столу девушку, напоминающую бабочку, которой оборвали крылья. Она также не шевелилась, находясь видимо под действием дурмана или просто потеряв сознание, и одно то, что живого человека могли вот так бросить, заглушило весь интерес девушки к запретному. До такой степени, что она даже не услышала приказ Короля, пока тот не одернул. Но, даже идя по старой скрипучей лестнице, девушка продолжала коситься вниз. Одна из шлюх громко и пьяно рассмеялась, и Анна вздрогнула, вдруг подумав, что возможно вот так выглядит один из кругов ада, через который необходимо пройти. Кому-то – после смерти, а ей – сейчас.

   И что тогда будет, когда она пройдет?

   Лестница закончилась, и девушка невольно остановилась, не зная, куда идти. От странных запахов, стоящих повсюду, хотелось покусывать и облизывать губы.

   – Я вижу, ты растерялась, – бледный лик в белом же тумане расплывался, кто-то подумал бы, что попал в дом привидений, но Анна явно ожидала неприятностей от живых, привыкших развлекаться и губить свою жизнь так, чтобы она превращалась в желе или череду одинаково ужасных снов. – Нам сюда, – плотно обхватив запястье Анны, Король шагнул по скрипучему полу, стонавшему, как старая уродливая шлюха, и распахнул дверь "кабинета", где в полумраке горела лишь одна свеча и стояла широкая кровать, рядом с которой кто-то оставил бутылку крепкого спиртного и кальян, от которого вился легкий серебристый дымок.

   Щелчок замком, и вот они наедине, в клетке, со всех сторон которой обитают падшие "ангелы", когда-то бывшие людьми.

   Атоли стянул с себя лицо, мешавшее ему общаться с Учинни, вновь делаясь жутким воплощением изнанки бытия. Полуживым трупом, источающим запахи могилы и постоянного гниения.

   – Теперь нам точно не мешает никакой жених. И у тебя нет причин спешить, – спокойно предположил Король, стягивая с плеч ткань, которая пропиталась отравой моментально.

   Осторожно оглядывающаяся по сторонам Анна даже немного успокоилась. Никаких девушек с ножами в руках, никаких "юношей, накрашенных, как шлюхи". Никого. Правда, углы обшарпанной, но с претензией на былую роскошь комнаты тонули во тьме, и за небольшим кругом света почти ничего нельзя было разглядеть, но вряд ли там кто-то прятался. А Король оставался привычным уже злом.

   От сладковатого, но так непохожего на тошнотворный вкус разложения, запаха чуть-чуть кружилась голова. Или от страха и ожидания непонятно чего, которыми частило сердце, не никак желающее успокаиваться.

   Девушка сделала несколько шагов по комнате и уселась на кровать, игнорируя стул, придвинутый к столу. Почему-то казалось неправильным сесть на него, возможно из-за подсознательной уверенности, что чудовищу это не понравится.

   Атоли, или вернее его образ, рушился, менялся, трансформировался в дикое, невообразимое прекрасное по своей сути монстрообразное чудище, которое ходило на четырех ногах, имело длинный позвоночник и шею, на которой держалась голова зверя, разъедаемого неведомой болезнью. Король сменял обличья, уже не скрываясь от человека и зная, что Анне придется принимать его в любом облике.