– Можем. Ты можешь позавтракать в городе. Я хочу посмотреть на твоего жениха. Оставишь нас наедине? – король издевался и явно намекал на то, что никуда не уйдет, пока не помучит девушку и не выбьет из нее столько чувств, сколько можно выпить судорожным сведенным дыханием.
Там, между бедер у Учинни все еще было липко от того, что ее всю ночь брали и подчиняли. Атоли выглядел настоящим, почти живым, если бы не бледность и серость губ.
Анна мяла в руках рубашку, то бледнея, то краснея, и с трудом сдерживалась от ненужных слов. Она знала, что не следует говорить, не следует возражать, но оставить ее Верона – такого веселого, живого, настоящего, наедине с монстром?
– Нет, – ответила немеющими губами. – Ты сказал – не тронешь его. Нет.
– Неужели за завтраком можно кого-то тронуть? Можно тронуть, если ты так этого не хочешь, – чуть фыркнул король, явно перенимая какие-то чужие человеческие черты. Каждая марионетка когда-то говорила, как живая, лишь постепенно утрачивая внутренности. – Голыми тоже выходят к завтраку, Анна?
Девушка окончательно вспыхнула злостью, прогнавшей меланхолию и слабость, и принялась яростно натягивать на себя одежду. Раздраженно поправляя перед зеркалом воротник, подумала, что чудом не порвала тонкую батистовую ткань, и если бы сделала это, было бы совсем худо.
Анна пригладила волосы и посмотрела на себя. Отражение совсем не походило на нее саму еще три дня назад, но это почему-то не пугало.
Противоречия бились ярко и яростно, то ослепляя, то погружая в безразличие. Мир переливался из ярко-красочного, где чувствуешь каждый запах, каждый оттенок, в пепельно-серый, но подобные пертурбации окружающего или собственного сознания тоже не вызывали удивления.
– Я готова, – Анна повернулась к мучителю.
– Тогда проводи меня до столовой, – с улыбкой сказал гость, учтиво склоняя голову и принимая совсем человеческие черты. В лучах солнца его лицо все больше менялось, оживало, пока окончательно не стало таким, чтобы они по возрасту были равны с Учинни. – Я буду учтивым и не обижу твоего Верона. Хотя раз ты моя, то и он...
– Ты сказал, что не тронешь его, – Анна стиснула зубы. Если король не выполнит обещания, то как можно хоть чему-то верить? Даже без этого – как можно ему верить? Но так оставался хоть какой-то шанс. – Почему ты тогда не забрал его? Его – Верона. Ведь мог бы – без особых проблем, как убил всех приятелей, оставив выжившим лишь одного мальчика. Три дня попыток соблазнить и склонить, три дня среди мертвецов – а вслед отпустить. Почему?
– Я выбрал тебя, – равнодушно отозвался мужским механическим голосом король, разворачиваясь и деревянно шагая к двери. – Если ты так переживаешь за юношу, то дай ему самому решать, вдруг он на самом деле хочет быть моей куклой. А ты только глупо мешаешь умереть.
– Не дам! – вызверилась Анна, двинувшись вслед за Королем. Девушка не узнавала сама себя – ни в том существе, которым она становилась ночью, ни сейчас.
ГЛАВА 15
Она никогда не была склонна к борьбе и, если уж признаваться честно, из них двоих скорее Верон был героической натурой, а она сама плыла по течению, принимая все, что идет в руки. И вспоминая себя несколько дней назад, Анна понимала, какой мелко-самодовольной она, должно быть, выглядела со стороны.
А сейчас становилось страшно – до жути. И яростно, как будто она, прежняя, спокойная и ничем не выделяющаяся из приличного светского общества, раскололась на две половинки. Одна – серая, впитывающая прах и смерть, видящая глазами короля, дышащая с ним и для него, погружающаяся все больше и больше в тот, другой мир. Вторая – одуряюще жаждущая жить и почему-то не желающая отдавать Верона королю, даже для того, чтобы выжить.
Она просто не могла представить, что и с ее женихом может происходить что-то подобное, что сейчас пульсировало по вышитыми над сердцем и на руке проколам. Ей вообще не хотелось, чтобы хоть кто-нибудь испытывал подобное.
– Эй ты! – оказавшись в коридоре, Анна надменно кликнула первого попавшегося слугу. – Уберите у меня в комнате.
Пойдут слухи. Обязательно пойдут слухи. Но эти опасения прятались за спесивой маской, которую девушка так искусно копировала с отца.
– Доброе утро, Верон, – войдя в столовую, Учини поздоровалась со своей женихом, старательно-весело улыбаясь ему. – Как прошла ночь?
– Доброе утро, – одетый в скромный костюм, Верон выглядел невыспавшимся и усталым, под его глазами появились легкие тени от недосыпа. – Я хорошо спал, – пробормотал он, а потом посмотрел на странного друга, который опустился на стул, как обыкновенный ходячий манекен.
– Завтрак мы уже пропустили? – спросил тот, кукольно улыбаясь и поворачивая голову по сторонам, прежде чем потянуться к одному из блюд.
– Это второй завтрак, – любезно пояснила Анна, с тревогой глянув на Верона. – В наших краях еда довольно обильная и плотная, чтобы потом можно было без проблем прогуляться, сколько хочется, и не беспокоиться о потребностях тела. Что тебе положить, дорогой? – девушка продолжала говорить в рамках светской беседы, а у самой в глазах стояла мольба: «Пожалуйста, ни о чем не спрашивай».
Верон поджал губы. Он не был глупым, а еще ему не нравился этот тип в доме – мало того, что тот говорит, как человек, употребляющий опиум, так еще и ведет себя, словно здесь хозяин. В глазах появилась почти ярость, но она спряталась за очередной вежливой миной.
– Попробуйте закуски, – сложно оставаться радушным хозяином, когда трясет от нехороших предчувствий и непонятного животного страха.
– Анна уедет со мной гулять, – Король пальцем провел по густой сметане и отправил угощение в рот.
Девушке хотелось обреченно прикрыть глаза. Проси-не проси, чудовище все равно сделает по-своему.
– Я обещала показать Атоли город, – Анна продолжала улыбаться жениху, подкладывая закуску тому на тарелку. – Не знаю, насколько задержимся, но к вечеру будем обязательно дома.
– Ты уверена, что следует отправляться на прогулку в такую погоду? – Верон с чувством посмотрел в сторону окна, где накрапывал дождь, который мог зарядить на целые сутки и превратиться в ливень.
– Мы возьмем повозку, – белое лицо гостя стало еще бледнее, не выражая гнева или неприятия, но было ясно, что король не уступит.
– Да, – с облегчением поддержала короля Анна. Повозка решала многие вопросы, в том числе главный – ей очень не хотелось сейчас объясняться с женихом. Верон – юноша настойчивый, он обязательно захочет получить ответы. Лучше отложить на вечер. К вечеру слуги уже доложат про состояние комнаты.
Улыбка девушки походила на приклеенную, но она продолжала завтракать, стараясь как можно быстрее покончить с едой, и общаться.
– Ничего страшного же – всего-то небольшой дождь.
– У вас нет планов взять меня с собой? – Верон действительно был удивлен. Как этот кукловод смеет увести у него любимую?
– Мы поедем туда, где приличным людям лучше не бывать... – без стеснения сообщил Атоли и вновь облизал с пальца сметану, разламывая пальцами булочку.
Анна застыла с растерянной улыбкой, лихорадочно пытаясь придумать, как выкрутиться из неловкой ситуации. Ассоциации на сказанное виделись однозначными, но должен же быть хоть какой-то выход?
– Атоли пошутил, дорогой, – выдавила из себя девушка, продолжая намазывать на паштет на хлеб. – Просто мы старые друзья, давно не виделись, хочется пообщаться. Через несколько дней он уедет. У нас всего несколько дней, чтобы поговорить обо всем, обсудить все.
Она понимала, что со стороны глупая попытка сгладить сказанное выглядит жалкой, но нельзя ничего не предпринять и изображать законченную идиотку.
Верон свел темные брови, сверкнул глазами в сторону парочки. Он так и думал об этом странном типе – дешевые проститутки, сомнительные дома и опиум. Что общего у Анны с этим типом? Так и хотелось выложить деньги и выпроводить Атоли, который, наверняка, шантажировал любимую.
