Муниса войти не пожелала, скромно попятилась и прошмыгнула к стене, подпираемой потёртой скамьёй. Ну и правильно, пусть посидит на завалинке, не замёрзнет, стены кузни хорошо проводят тепло.

Знакомство состоялось весьма оригинально. Едва ступив на первую ступеньку крыльца, я была почти снесена крупным мужским телом, вылетевшим из дверей, как бронебойный снаряд. Бедная Экрима шарахнулась со ступеней, не разбирая дороги и приземлилась носом в землю, хорошо хоть руки успела подставить! А уж когда над моей головой раздался звериный рык «убью, вражья отрыжка!», зажмурилась с перепугу, свернувшись зародышем на утоптанной земле, откуда и была поднята крепкой рукой господина главного кузнеца… за шкирку. Неостывшее от негодования коричневое лицо, оказалось на уровне моих глаз, ой, мама…

— А ты тут что делаешь, адепт?! С занятий сбежал?!

Поставленная на землю, я с достоинством оправила одежду, одёрнула задравшуюся по самую шею накидку, отряхнула ладони от земли и величаво наклонила голову:

— Разреши представиться, уважаемый мастер. Меня зовут Экрима и я не адепт.

Старик присел на корточки, придерживая меня за плечи.

— Экрима?!

— Ну да, мастер, а что?

— Значит, это ты — новый повелитель металла, госпожа?

— Боюсь, что слухи несколько преувеличены. И я не госпожа.

— Может, и не госпожа, но выражаешься не как простолюдинка. Мы очень мило познакомились, — кузнец рассмеялся.

— Пустое, мастер, — отмахнулась я, — уделите мне время для беседы, если это возможно.

— Заходи, — старик посторонился, придержав массивную дверь.

Зачем тут все двери металлом оковывают? Непонятно. Надо бы расспросить мастера, но это подождёт, сейчас на повестке дня вопрос: можно ли мне брать металл в кузне. И если нельзя в кузне, то где можно? И если нигде нельзя, то у кого просить разрешения?

Подвинув мне низенький табурет, старик уселся на массивную лавку, расправил свою хламиду и осведомился:

— Наверняка, у тебя появились вопросы. Спрашивай.

— Где я могу брать металл по мере необходимости, уважаемый мастер?

— А разве тебе отказано в материале для опытов?

— Мой наставник приносит мне тот материал, с которым, как он полагает, я должна работать. Но мне бы хотелось иметь возможность преобразовывать не только болотное железо.

— Тебе не кажется, что у твоего воспитателя есть для этого причины?

— Разве я утверждаю обратное? Но если таковые причины существуют, мне о них не известно. Кто станет делиться подобными соображениями с простолюдинкой?

Старик пригладил ладонью вставшие дыбом волосы.

— То есть ты просишь…

— О возможности приходить сюда и заниматься преобразованием того металла, который вы разрешиие брать. Я не намерена выносить металл из кузни или вообще с территории вашего немалого хозяйства.

— И как на это посмотрит твой наставник?

— А он может доставить вам неприятности?

— Мне? Не думаю. А вот тебе может.

— Рискнём, будем считать, что я об этом не подозреваю. Разве вам не интересно узнать, что я умею? Мне вот интересно.

— А что ты умеешь?

— К сожалению, я не стандартный ведьмак, линий силы и преобразований магии не вижу. Совсем.

— Значит… магического зрения у тебя нет.

— Нет. И, возможно, не будет.

— Тогда как ты колдуешь?

— Через прикосновение и воображение.

— В жизни не слыхал подобной чепухи! — фыркнул старикан.

— Проверим?

— Думаешь, у меня есть время для детских игр?

Он оперся двумя руками о лавку, пытаясь встать. Ага, сейчас. Вместо ответа я выхватила из воздуха две антрацитовые стрелки, с силой метнула, и оба запястья оппонента оказались пригвождёнными к лавке скобами.

Мастер аккуратно опустился на лавку, не пытаясь выдрать из дерева тоненькие чёрные браслеты. Прищурился он как-то нехорошо, перехватил мой взгляд, шевельнул руками и обе стрелки послушно упали па пол, после чего стремительным броском метнулись ко мне.

— Извините, господин главный кузнец, — пробормотала я, — не к месту забылась.

Всё-таки нездешний менталитет лично меня точно не доведёт до добра, не привыкли тут к свободолюбивым простолюдинкам. А «холопская наглость» наказуема так быстро, что не успеешь и маму позвать, как спеленают крутые дяденьки в чёрном, да и повесят вверх ногами, чтобы прочей черни неповадно было хвост поднимать!

— Надеюсь, в дальнейшем ты избавишься от привычки хватать меня за руки. Обычно это плохо заканчивается… для простолюдинов.

Аристократ нашёлся, мать твоя эпическая дворянка! Но я покаянно потупилась, осталось только ножкой шаркнуть. Обе чёрные стрелки медленно ползли по предплечью, демонстрируя мастеру пластику перемещения и не мешая ему раздумывать на тему «а не послать ли наглую девку подальше».

Молчание затягивалось. Умеет старикан держать паузу, но ведь и я не вчера родилась. Чем бы разбить его неприязненное молчание? Лучше бы не прочувствованной речью… А вот, кстати, что там такое висит справа над плечом хозяина? Сабля-не сабля, но на меч тоже непохоже, напоминает орочий ятаган из «Варкрафта». Не успела подумать, как странное оружие шевельнулось на стене и медленно-медленно спланировало прямо пред мои вытаращенные очи. Ничего себе!

Главный кузнец удовлетворённо хмыкнул и велел:

— Возьми его в руки.

— Простите, мастер, но это не я!

— Это я, бестолковая девчонка!

— Так вы маг?

— Разумеется.

Вот тебе, бабушка Экрима, и Юрьев день. Старикан-то, выходит, не из смердов — это я едва не влипла. Аккуратнее надо быть, детка, иначе до совершеннолетия не доживёшь. Я благоговейно приняла в руки дрогнувший клинок, облачённый (а иначе и не скажешь) в простые деревянных ножны, нарочито грубо скреплённые четырьмя стяжками из металла, после чего взглядом испросила разрешения и попыталась обнажить меч.

— Что, силёнок не хватает? — морда у господина старшего кузнеца ехидная донельзя.

Я осторожно убрала руки, оставив оружие висящим в воздухе, обошла его по кругу, пытаясь понять, как можно вынуть «ятаган» из ножен. Попросить его? Я мысленно потянулась к клинку, послала волну восхищения и доброжелательности… Сталь молчала и в молчании мне померещилось пренебрежение и отстранённость.

— Вы разрешите задать вопрос, господин старший кузнец?

Старикан явно забавлялся, внимательно разглядывая мои осторожные движения. А чего он ждал? Ни один человек в своём уме не полезет к чужому клинку, а уж в данных условиях и подавно. Кто знает, как именно ковался этот девайс, мой наставник вообще упоминал о дичайших методах ковки — с кровью владельца, например, или с кровью не рождённого первенца, а то и в пламени, где сгорает сердце врага и иная прочая его требуха, потребная для магического ритуала, всё зависит от степени безумия мага, кузнеца и заказчика оружия. Нестандартно кованное оружие может отозваться тоже нестандартно, например, смахнёт дурную голову с плеч и жалуйся потом на том свете апостолу Петру на коварство холодного оружия. Дураков среди магов нет, а вот садисты встречаются чаще, чем принято думать, так что подождём…

— Спрашивай, смешная девочка, — старикан прищурился, глядя на меня и свой меч против солнца.

— Как называется этот клинок?

— Ты же не думаешь, что я сообщу тебе его подлинное имя? — теперь старик прищурился очень недобро.

— В его подлинном имени нужды нет, господин Осам-Шо. Однако, я читала, что разные клинки относятся к разным типам оружия.

— Ах, вот ты о чём! Это кунарт.

Я покатала на языке колючее слово — кунарт, кунарт… Неприятный звук, от него сбивается дыхание, да и само название странно звучит, больше похоже на воинственный клич, чем на благородное имя стального убийцы. От висящего в воздухе меча на мгновение повяло холодком. С чего бы?

Я снова мысленно потянулась к мечу, называя его кунартом. Оружие слегка дрогнуло… я замерла в ожидании, а ответа по-прежнему нет.

— Чего ты добиваешься? — старый мастер распрямил обрывок проволоки, который обматывал вокруг указательного пальца.