Все, хватит беситься, Леста Омела. Они опять что-то говорят.

— …если колдун окажется сильнее меня? У него же еще Каланда есть, а она тоже ко л дунья, малявка клялась. И неизвестно что за птица, этот претендент. Вдруг он тоже колдовать умеет?

— Мореле, а что другое ты предлагаешь? Мы должны защищаться, и будем защищат ь ся, любыми доступными способами. Кстати, здесь от Таэ может случится польза. У него нюх на колдовство, и сам он непрост. Недаром про него всякие байки ходят.

— Я попрошу малявку, если она со зверьем своим договорится…

Найгерт покачал головой:

— Мореле, ты разве не слышала, что сказала твоя малявка у Кадора в застенке? «Я пр и шла помогать Каланде и ее детям», вот что она сказала. Ляпнула, не подумав, наверное. Ты увер е на, что она не переметнется?

Мораг угрюмо смотрела на брата. А я почувствовала, как у меня все волоски на теле становятся дыбом. Маленькая ехидна… ты ведь меня закопаешь… на всякий случай. А М о раг только кивнет.

— Что молчишь? — подтолкнул сестру Найгерт. — Ты, вроде, ручалась за ведьмочку.

— Если взять с нее честное слово…

— Какое честное слово? Очнись! Она уже врала мне. Не моргнув глазом. Она врет так же легко, как блефует. Будь она поумнее, ей бы цены не было.

Дальше я не слушала. Оттолкнулась ногой от карниза, развернулась в воздухе, вл е тела в распахнутое окно. Не удержалась на подоконнике и с изрядным грохотом рухнула на к о вер. Хол-л-лера черная!

Полежала, прислушиваясь. Вроде никто не всполошился. Руки-ноги у меня одеревен е ли, некоторое время я растирала их, лежа на полу. Потом все-таки поднялась, аккуратно у б рала веревку за кро м ку окна, прикрыла раму, защелкнула задвижку.

Бежать. Сейчас же. Я, правда, обещала обойтись без побегов, но Найгерт не лучшего мнения о моем честном слове, не буду его разочаровывать. У меня совсем немного форы… может быть, до утра, может быть, меньше. Может быть, Найгерт приказал схватить меня, п о ка он любезничает с Мораг. Надо драпать. Но как, Выс о кое Небо?

Если я достаточно сильно испугаюсь, я чего-нибудь сделаю. Что-нибудь волшебное. Понятия не имею, что. Пропасть! Из окна, что ли, выпрыгнуть?

Спрятаться?

У старухи! У Райнары! Она знает замок, покажет какую-нибудь нору. Хуже все равно не будет.

Я несколько раз глубоко вздохнула. Если за мной еще не пришли, значит время есть. Внутри замка мне передвигаться разрешено. Поэтому — спокойствие, уверенность, и, главное, не суетиться.

Со свечой в руке, я отворила дверь из принцессиных покоев. Охранники в коридоре повернули головы, я вежливо позд о ровалась. Стражники не торчали у порога, а сидели чуть поодаль, в нише, где предавались порочному азарту — резались в «андрахитос», излюбле н ную игру южанских наемников и моряков, весьма порицаемую церковью. У одного из вояк им е лось на руках всего лишь три или четыре жалких «лоскутка», зато его сосед томно обмах и вался огромным засаленным веером. Между игроками, на кучке кожаных обрывков, блестели м о неты. Третий герой из игры, видимо, уже выбыл. Он просто сидел, прислонясь к стене, и грыз ногти. Вынув палец изо рта, он строго спр о сил:

— Куда?

— Приказ принцессы.

— Какой приказ? Ее высочество у короля.

— Миледи приказала, как только я вспомню одну важную вещь, сей же момент опове с тить ее. Мне требуется кое-что сказать миледи по поводу покушений.

— Ну раз так, то иди, — разрешил поедатель ногтей. — Критель, подымай зад, проводи даму.

— Не стоит утруждаться, господа. — Я улыбнулась, хотя внутри все похолодело: сейчас приведут меня за ручку прямиком к Найгерту. — Я прекрасно знаю, где находятся короле в ские покои. Его величество позволил мне обращаться к нему в любой час дня и ночи.

— Это верно, — закивал владелец лоскутного веера, явно не желавший прерывать игру. — Такой приказ был.

— Ладно, иди, — лениво отмахнулся ногтеед. — Вот же, приспичило под утро…

— Миледи велела, как только — так сразу.

— Иди, иди.

У входа на лестницу меня еще разок окликнули, но подозрений я не вызвала. На вер х них этажах, где обитали слуги, стражи не ставили. Правда, надеяться замести следы не пр и ходилось. Я немного заплутала, то и дело наталкиваясь на каких-то полуночников. Бронз о вый Замок не засыпал никогда. Один раз меня даже прижали в углу и попытались полапать — я без зазрения совести ткнула свечкой в морду любителю ночных приключений, и быстрен ь ко смоталась, пока он ругался и махал руками в темноте. Другой раз меня в моем белом пл а тье приняли за прив и дение. Визгу было!

На черный, как кротовья нора, закоулок, ведущий к райнариной коморе, я наткнулась почти случайно. Дверцу пришлось искать наощупь. Она подалась под руками с пронзител ь ным скр и пом.

Я ожидала увидеть Райнару в постели, но та сидела, согнувшись в три погибели, на полу перед сальной плошкой, и возилась со своими нитками. Я замерла на пороге — грязную солому сплошь покрывала лохматая нитяная паутина. Старуха сидела в центре ее, как н а стоящая паучиха, вязала узлы, бормотала и раскачивалась. Я вдруг сообразила, что глаза у нее закрыты. В прорехи расползающейся ночной сорочки высовывались измятые соломой покрасневшие к о лени. Она, похоже, всю ночь тут ползала на карачках.

— Ама Райна!

— Штой там, араньика. Шкоро щеть готова будет, ошталось щемижды девять ушлов, щемижды щемь перекрещтьев, щемижды три перемышки, ньидо де ило, веррохо де шеда, шеррохо ланеро, трех шьете щавес…

В голове у меня что-то щелкнуло.

— Ама Райна! — заорала я. — Беда, беда! Каланду похитили!

Старуха вздрогнула. Голые веки распахнулись, в птичьих круглых глазах огненным бликом отразилось безумие.

— Нет! — Она вскинула костлявые руки. Рукава скатились до локтей, я увидела исчерна-синие вены, обвившие дряблую плоть.