Меж берегами мостом повис хриплый рев. Эрайн отпрыгнул по-кошачьи, боком, снова свился пружиной — и вдруг возник на лошадином хребте, мгновенно переломившимся под ним. По ушам шарахнул дурной визг, в небо ударил мутный, подкрашенный кровью фонтан воды и песка.

Я с ужасом глядела, как летят ошметки плоти из-под когтей Эрайна, как он остервен е ло пляшет на агонизирующем теле, как крушат обнажи в шиеся ребра четыре лапы, две руки, острые зубы и беспорядочно хлещущий хвост.

Он с ума сошел!

— Эрайн!!!

На краю зрения метнулась человеческая фигура. Ого, всадник, оказ ы вается, спасся — а я даже не заметила, как. И он не бежит, он снова нападает!

У него меч.

Эрайн! Да услышь же меня!!!

Слева!!!

Не слышит. Человек — ловкий, статный, в облепившей тело мокрой одежде, с мечом в руке. Прыжок к чудовищу, удар, нырок под взлетевшую навстречу лапу. Фонтан песка.

Рев! Закладывает уши, в реве не ярость — боль.

Я шарю глазами по берегу. Где человек? Только что был здесь!

Вот он, пятится по мелководью. Эрайн, по глаза заляпанный кровавой дрянью, пл а стается в полете, человек, рухнув навзничь в воду, пропускает его над собой — острие меча, уже и с пачканное кровью, чиркает по светлому брюху.

— Неееет!

Кувырком скатываюсь с обрывчика, приложившись о гальку руками и коленями, вск а киваю, бегу…

— Стой! Не трогай его! Я договорюсь с ним!

Какое! Распахивая воду, косой дугой летит меч, вперехлест ему, по д рубая ноги, — молния драконьего хвоста. Потеряв меч, человек веретеном катится на песчаный бережок, пятная его красным — первая рана. Не позволяя ему подняться, чудовище напрыгивает следом — и получает ужасный удар ногами в грудину. Человека бы снесло, но мантикора лишь пр и кладывает спиной о собственный драконий хребет. Противник, перекувырнувшись, стре м глав ныряет за высокие камни.

Пауза.

Эрайн огляделся и заорал. Заорал хрипло, жутко, скаля клыки, сахарно сверкнувшие на чумазом лице. Сильно припадая на правую переднюю лапу, кинулся к мечу, повернулся задом и по-кошачьи забросал его пе с ком. Вон его куда задело, под лапу. Слава Богу, брюхо не распахало.

Фу-у… Кажется, мантикор потерял человека. Кажется, все остались живы.

Эрайн! Какого черта ты ввязался в драку! Тебя же поранили, могли совсем убить, н е нормальный! Ты же сказал, что уходишь, почему ты не ушел?

Эрайн, ты слышишь меня?

— Эрайн?

Он оглянулся на мой голос — и заворчал. В темных прорезях глазниц полыхнуло алым. Хвост звучно хлопнул по сырому песку.

Я невольно отшагнула назад. Эрайн? Что с тобой? Ты не узнал меня?

В этот момент мантикор вдруг дернулся и прянул в сторону. Звонко шлепнулась в в о ду галечка — из-за темной глыбы выглянула облепленная мокрыми волосами голова.

Хриплый рык разорвал и смял воздух, словно лист пергамента, а п о том отбросил его в сторону. Рык комком бумаги еще перекатывался по пе с ку, а мантикор уже стелился в прыжке длинным фестончатым вымпелом, жестяной, вычурно изрезанной лентой… да что я! Он был похож на удивительное оружие из Сагая, которое то ли копье, то ли меч на дли н ном древке, чуть изогнутый, иззубренный, с несколькими разновеликими и разнонаправленными клинк а ми…

Перебежки и прятки между камней. От мельтешения зарябило в глазах. Двуногий ок а зался легок и быстр, он мелькал мотыльком тут и там, скрываясь, появляясь, скрываясь сн о ва… Хромающий мантикор беспорядочно метался, коротко взрыкивая, стесывая бока на кр у тых поворотах, веером взрывая мокрый песок. Хвост его со скрежетом стегал камни. Вот ск о рость развернула его и приложила боком об скалу — даже с такого рассто я ния донесся глухой удар тела о камень, треск и визг сминаемых лезвий-волос. Огромная глыба накренилась — двуногий мотылек немедленно порхнул в щель между ней и соседним камнем. Оттуда в ч у довище пол е тели галька и песок.

Пригнувшись как пес, Эрайн с поворота нырнул в ту же щель.

Обидчик тотчас вывернулся с другой стороны, подскочил к накр е нившейся глыбе, присел, упираясь в камень спиной… я отчетливо увидела, как ноги человека по щиколотку погружаются в песок, а камень сползает с места, накрепко зажимая мантикора в узкой щели.

Ошеломленная пауза.

Я начала тереть глаза, потому что не поверила им. Безоружный человек поймал ма н тикора. Поймал этот одушевленный ураган из лезвий разной длины…

Не верю глазам — и все тут!

Эрайн забился, заорал, пытаясь плечами разворотить ловушку. Из теснины высунулась мантикорья голова, мотаясь из стороны в сторону, канатами вздулись жилы на шее. Волосы-лезвия хлестали по темному камню, высекая искры. Снизу из щели выплеснулся фонтан ме л кой гальки. Невидимый за высокими глыбами, свистнул мантикорий хвост, взметнув в небо р ы жие лоскуты песка.

Человек же… только сейчас я заметила, что он бос, постоял, опираясь ладонью на з а валенный камень, другой рукой то ли вытирая лоб, то ли пр и кладывая ее козырьком к глазам, чтобы блики от воды не мешали рассма т ривать добычу… а потом выпрямился, передернул плечам — и расхохотался.

И я узнала этот смех.

Черт, а я еще удивлялась — кто это такой храбрый кинулся сражаться с ужасным чуд о вищем один на один? Ну кто, а? Ну кто еще может бросить свою свиту, растерять собак, з а быть о недавнем покушении, ночь и часть дня мотаться по лесу, ориентируясь только на сбивчивый рассказ перепуганного слуги, лишиться в битве копья, меча, лошади и едва ли не жизни — и в итоге хохотать доупаду над бессильным гневом чудовища?

В третий раз я не узнала ее… Но лицо рассматривать мне до этого момента некогда было, а волосы ее роскошные намокли и прилипли к сп и не. А теперь я и венчик серебряный разглядела — блестит поперек лба, зайчики пускает. Босая… так и понеслась без сапог, крас о та моя несравне н ная. Интересно, она вообще заметила, что в нее стреляли? Вообще кто-нибудь это заметил кроме нас с Ратером? А то ведь поди докажи…