– Под хмельком бываю редко… Это было сказано всерьез, Сергей Валерьевич. Я много за эти годы смотрел футбол, думал, размышлял. Кое-что понял, кое до чего додумался… Я думаю, что в целом представляю, какие факторы… Что предрешает успех в турнирах такого уровня. Но в данном случае… Это, знаете, задача! Это невероятной сложности задача!.. Очень много факторов должно быть включено…

Падин усмехнулся.

– Не надо быть семи пядей… Я бы даже резче сказал – это почти фантастическая задача. Имея ввиду, какой у нас футбол и какие футболисты. Но для меня важно, что вы не говорите «нет»… Значит, где-то в глубине вы допускаете, что это возможно…

Андрей молча глядел в пол. В нем вдруг поднялась какая-то горячая волна дикого, необузданного энтузиазма. Вдруг всплыло желание свершить что-то страшно монументальное, как будто реально сдвинуть небоскреб… Его шанс был совсем рядом. Ну совсем близко… Надо было просто ничего не испортить.

– Я не допускаю, Сергей Валерьевич. Я уверен, что это возможно, – твердо сказал Андрей, глядя Падину прямо в глаза.

Тему тогда продолжил Андрей:

– Мы едины в одном мнении. Что в нашем футболе такую команду создать невозможно. Так? А вы почему так считаете? Мне нужно понять, что общего у нас… ну… в видении темы.

– Ну как… Класс не тот, – подумав, отвечал Падин. – Школы нет такой, как в Бразилии или Испании. Техники. Я был в свое время знаете, чем впечатлен? На испанских пляжах видел, как стар и млад прямо у моря перебрасываются мячом. Размокший тяжеленный мяч, а у них он летает… От одного к другому и не опускается, не падает на песок! Они удерживают в воздухе его. Вдоль всего пляжа такие группки! Везде мячи летают! Я было тоже встал. И сразу понял, что тут я лох. Ну как вы думаете? Вот из этой любви и вырастает класс. Находятся, в конце в концов, двадцать самых умелых парней.

– Согласен. Это очень важно. Это народная любовь к игре. Привязанность. Самовыражение нации. Но это не все.

– Еще мотивация. Бразильцы, испанцы, когда выходят, французы… они кожей чувствуют, что страна за спиной. А наши не чувствуют! Наши чинуши от футбола думают, что все дело в деньгах и тренерах, в физподготовке. Деньги – это не мотивация. Деньги тут вторичное.

Падин был умен. Он видел объем темы, и Андрея это радовало.

– Совершенно согласен с вами! Всецело!

– Ну давайте все же я вас послушаю, – вдруг улыбнулся Падин.

В это время зашла Эмма с подносом и, гордо процокав к столу, поставила поднос. Она выразительно посмотрела на шефа, потом на гостя и так же величаво удалилась.

– Так вы в самый корень и заглянули, Сергей Валерьевич. То, что скрывается за словом мотивация, и является главным.

– Вот! Ну и какой же видите эту мотивацию? Как бы вы заставили эту гипотетическую команду готовиться таким образом, чтобы соответствовать задаче? Прежде чем запустить такой проект, я должен понять, что у него есть шансы. Прежде чем выделить деньги на него. Ведь это немалые деньги, правда же, Андрей Викторович?

– Это очень немалые деньги. Если не сказать больше… Так вот о мотивации. Скажите, как вы думаете, почему большая часть команд в гостях играет хуже, а дома лучше?

– Странный вопрос. Это же понятно: поддержка трибун. Эмоции.

– А если точнее? Что такое поддержка трибун? Вы полагаете, что этот массовый крик все и решает?

– А что же еще? Это же и есть выражение эмоций…

– Вот теперь нам надо перейти к теории, Сергей Валерьевич. Без этого никак нельзя.

– А я вас и слушаю. Очень внимательно.

Андрей встал и подошел к окну.

– Идти надо издалека. Надо понимать сначала, как устроен человек вообще. Иметь представление об этом.

– Не понял? А как он устроен? Тело?

– Ну, вы же наверняка слышали про восточные системы. Как там это видят. Семь тел, эфирное – оно второе после физического. Далее тело эмоций, затем ментальное. Потом еще три высших. Вы же знаете, я же вижу…

– Ну мне рассказывали, конечно, – как-то вяловато бросил Падин.

– Но вы не очень этому поверили, не так ли?

– Ну-у… – Падин засмеялся. – Все это, может быть, и так. Но как-то это далеко… К нам-то какое отношение имеет?

И вот тут Андрей сел и посмотрел на Падина в упор. Он знал, что, если они не достигнут тут понимания, все остальное бессмысленно. Он так и сказал:

– Дело в том, что для меня это не просто теория. Это моя база. Это знание, в котором я не сомневаюсь, которое я проверял.

– Что существуют семь тел? Ну хорошо… Да хоть десять. Что с того?

– А вот что… В данном случае важнейшее значение имеет второе тело человека, то, через которое запитывается физическое. Это тело называют эфирным.

– Слышал.

– Отлично. Значит, общие точки у нас есть… Раз мы это принимаем, идем дальше. Команда – это совокупность игроков. У каждого есть эфирное тело. Значит, в определенном смысле команда – это и совокупность эфирных тел игроков. То есть она имеет что-то вроде общего тела.

– Ну, вы ведете к теме «эгрегоры»…

– Совершенно верно! В футболе все… Ну или почти все – зависит от схватки эгрегоров.

Падин кивнул.

– Вы имеете в виду эгрегоры команд?

– Именно! Именно! Они есть у любого сообщества, даже маленького. Итак, все решают эгрегоры. Точнее, их сила, их потенциал. А сила зависит от наполнения, от подпитки. А откуда подпитка?

– Это понятно. Болельщики.

– Болельщики – да. Когда болельщики орут, их эфирные энергии вырываются и идут к игрокам. Эфирные тела игроков запитываются, энерговихри вокруг плексусов приобретают дополнительную амплитуду. Частоты их вращения увеличиваются. Потому быстрее работает и биомашина игрока, то есть тело. И дело не в адреналине и не в пульсе. Дело именно в этом.

– Так… А что такое плексусы? Это ведь не то же самое, что плинтусы? Или «Лексусы»?..

Они засмеялись.

– Это изгибы энергоканалов. На этих изгибах откладываются кристаллы фохата – сгустки особо рода энергии, о которой ученые пока не знают.

– Так… И что это дает? Зачем эта энергия?

– Ну, понимаете… Вот эти случаи, когда мать поднимает грузовик, чтобы вытащить из-под него своего ребенка… Или когда человек прыгает, спасаясь от выстрела, выше мирового рекорда… Они с этим связаны. Фохат сгорает моментально, высвобождая чудовищный сгусток энергии.

– Ага… Вот как! Интересно!

– Но я не закончил про эгрегоры. Болельщики на трибунах – это малая часть подпитки, если речь идет о большом соревновании. Главная часть подпитки – те массы народа, что вдалеке. Что у телевизоров сидят, в машинах репортаж слушают. Где угодно. И даже если не смотрят и не слушают. Подпитка все равно будет идти, потому что все решает эгрегор народа. И с ним должна быть связь. Все сильные команды имеют такую связь. Чем сильнее эгрегор, тем сильнее играет команда. Это закон. Наши все продувают, потому что подпитки от эгрегора народа не получают.

– Как же нет? – удивился Падин. – У нас миллионы у телевизоров! У нас народ болеет активно.

– Болеет активно. Но подпитки нет. Потому что эгрегор – рыхлый.

– Как это? Как рыхлый?

– Размытый эгрегор, не центрованный. И это на все влияет, на все… Понимаете, эгрегор центрируется на национальном самоосознании. А у нас его нет! Куча народов, у всех свои эгрегоры. Потому в стране все так рыхло всегда, так ненадежно. Только на сильной власти может держаться, иначе сразу развал. Это ахиллесова пята всех империй…

Маранов сокрушенно мотнул головой, потом подошел к Падину и продолжил, внимательно глядя ему в глаза:

– Это к вам прямое отношение имеет. Вы ведь в политику большую идете.

Андрей помнил, что после этой фазы наступила длинная пауза, когда Падин снова ходил по кабинету и курил.

– Но если идти по вашей логике… У нас сильной команды вообще не может быть. У нас никогда не будет центровки на национальном. Это же очевидно.