— Разве вы не видите, что моя дочь не в себе, она больна, потеряла память, а этот проходимец воспользовался ее невменяемостью, чтобы жениться на ней и подобраться к ее деньгам! — пришла в себя от потрясения Марина.

— Что ты такое говоришь, у Тимура достаточно денег! — возмущенно воскликнула Камилла.

— Как ты не понимаешь, что этим нищебродам, что не имели достаточно денег при рождении, всегда будет мало, сколько бы они не имели, — молитвенно сложила руки на груди Марина, включая все свои нехитрые навыки актерского мастерства. — Заклинаю тебя — открой глаза! Одумайся! Вернись со мной домой, признай, что совершила ошибку!

— И не подумаю! — крепче схватила мужа за руку Камилла. — Я люблю Тимура и никогда не оставлю его.

— Ты готова поверить всем вокруг, кроме своих родных! — обреченно махнула рукой Лидия, стоящая рядом с истерично всхлипывающей Мариной.

— Я абсолютно здравомыслящий человек и вышла замуж по своей воле, — громко сказала Камилла. — Никто меня к этому не принуждал.

— К тому же, несмотря на то, что она не помнила свое имя, когда очнулась, — подытожил Тимур, пристально смотря Марине в глаза, — однако она не забыла, что еду нужно выблевывать, если поела хоть немного сладкого. Вероятно, эта привычка возникла благодаря материнской любви и заботе?

Марина в замешательстве уставилась на него, когда вдруг вспомнила склонившуюся над унитазом рыдающую дочь… Она тогда не придала этому значения и не хотела замечать, что происходит с девочкой. Испытав внезапный укол совести, Марина не нашлась, что возразить, и просто смущенно отвела глаза. Тимур презрительно улыбнулся, восприняв ее виноватое молчание как свою победу. От полицейских тоже не укрылось то, как она стушевалась — наконец-то ее запал иссяк. Марина больше не видела смысла огрызаться, она действительно ощутила, что кое в чем была неправа. И, к сожалению, сейчас она даже не знала истинные масштабы собственного равнодушия и требовательности к Камилле. Да, возможно, она совершила ошибки, и гад теперь будет выставлять это напоказ, но Марина все равно не собиралась сдаваться.

— Ну что ж, — весело подытожил один из полицейских, — нам ничего не остается, кроме как покинуть новобрачных и вывести отсюда этого рвущегося в бой мужчину!

— Да отпустите же меня, наконец! — Артем безуспешно пытался сбросить железные руки представителей закона.

— Вы что, не слышите? — бросила вслед спокойно удаляющимся полицейским Марина. — Моя дочь оказалась в руках страшного человека из-за того, что потеряла память…

— Ну, это уже ваши семейные дела, — остановившись у порога, равнодушно пожал плечами мужчина. — Эти молодые люди только что поженились… Возможно не с вашего согласия, но факт остается фактом… Я вижу, что ваша дочь вполне счастлива, если не считать сломанной руки.

— Последствия аварии, — поспешно пояснила Камилла.

— Это заживет, — добродушно улыбнулся ей полицейский. — Поправляйтесь.

После того как полиция вывела упирающегося Артема на улицу, Марина со странно спокойным лицом подошла к дочери, за три шага сократив между ними расстояние, и в следующее мгновение оглушительный звук пощечины рассек воздух на две половины. Возникшая было короткая тишина разбилась вдребезги.

— Эй, хватит! — видя, что Марина замахивается для нового удара, Тимур встал между ними, закрывая Камиллу своей спиной. — Уходите!

— Ты всегда была идиоткой! — бросила Камилле через плечо Тимура мать. — И до потери памяти, и после… Ты даже не осознаешь, что Артем — твой режиссер, и оказалось, что он влюблен в тебя! Он сам мне в этом признался вчера! Конечно, — она горько усмехнулась, — ты не помнишь ни его, ни меня, ни всего того, к чему стремилась раньше! И все потому, что раздвинула ноги под этим мошенником и теперь больше ничего не хочешь от жизни! Когда ты обо всем пожалеешь и прибежишь ко мне со слезами, уже будет поздно!..

С этими словами Марина развернулась на каблуках и двинулась к выходу не оглядываясь, покачивая бедрами в своей обычной манере. Лидии ничего не оставалось, как пойти за ней. После этого Камилла еще долго сидела на диване и смотрела, как машины за окном разъезжаются, в смутной тревоге ощущая, как Тимур сзади обнимает ее за плечи и шепчет на ухо, что все будет хорошо.

3 месяца спустя

Лидия чувствовала, как наполняются энергией ее мышцы, как молодость капля за каплей наполняет ее организм по мере того, как рос Дианин живот. С научной точки зрения это было полнейшим бредом, и ей бы сказали, что она просто сходит с ума, что все это просто самовнушение. Но она-то отлично понимала, что положительные перемены реальны и это не плод ее воображения. Она ни разу не засомневалась в собственной дееспособности за все эти годы и уж точно не собиралась думать об этом сейчас. Точно так же, как перед рождением первого ребенка — того самого, что родился от матери, находящейся в состоянии вегетативной жизни — мелкие морщинки на ее лице разгладились сами по себе, без какого-либо вмешательства извне. Это ли не знак, что они все на верном пути? Что цель близка, как никогда? И даже если Лидия не доживет до того дня, когда родится последний — третий — ребенок, она все равно уже продлила свою жизнь этими двумя сердцами… Бог почти пробужден, Он даже в полусне начинает слать своим детям живительные силы. Как бы ей хотелось увидеть Его воскрешение… Если бы это только было возможно, Лидия бы ни перед чем не остановилась. Гордость распирала ей грудь: под ее руководством Братство всего за двадцать лет добилось больше, чем за предыдущие пятьсот! Поиск Производных был завершен полностью, пророчества были переведены до конца. Производными они называли золотые вместилища-статуэтки, предназначенные для младенческих сердец, в свое время расхищенные и перепроданные.

Наконец, благодаря ей несколько сообществ появилось в крупных мегаполисах России, а при современных средствах связи между членами Братства в разных странах стало очень легко поддерживать неусыпный контроль за настроениями людей. Их организация подобно Свидетелям Иеговы протянула свою паучью сеть по всему миру и насчитывала около пяти миллионов последователей к концу прошлого года. Однако в отличие от вышеназванного объединения они скрывали свой культ от посторонних глаз, дабы не подвергаться гонениям со стороны местных властей. Им удавалось хранить свое существование в тайне на протяжении аж нескольких веков при условии ревностного слежения за новичками. И самое главное: каждый(!) из них верил, что познал истину именно здесь, среди единомышленников. Идеология действительно была на первом месте.

Диана ничего не хотела есть, и Лидии лично приходилось насильно открывать рот пакостной девчонке и вталкивать туда пищу. Попыток к побегу больше не было, да это было и невозможно, ведь после того раза она вообще никогда не оставалась одна, ее сопровождали даже в туалет. Диана превратилась в затравленного зверька, исподлобья глядящего на нее, но Лидии было плевать на то, что она чувствует: главное, чтобы с мальчиком в ее утробе все было в порядке. Поэтому она старалась как можно более спокойно относиться к несговорчивости и выкрутасам негодной девчонки и не поднимала на нее руку. При других обстоятельствах, если бы кто-то также плюнул ей в глаз, как сделала на днях Диана в ответ на ее «доброе утро», то на этом мерзавце не осталось бы и живого места, он тотчас бы дорого заплатил за свою дерзость…

Кирилл уже потихоньку терял надежду и, превозмогая боль, учился жить без Дианы. Он улыбался, но его глаза оставались грустными и лишенными блеска. Лидия, конечно, всячески советовала ему смириться и начать новую жизнь, и он видел в ее словах лишь заботу, не подозревая, что за всем этим стоит.

Тимур наконец-то познал подлинное счастье. Рядом с Камиллой он чувствовал себя завершенным, полноценным, любимым. Впервые за долгие годы к нему вернулось вдохновение, и он написал песню. Конечно же, она была посвящена маленькому ангелу с сияющей кожей и шелковистыми волнами волос, ниспадающими на молочно-белые плечи. Ангелу, который пришел в этот мир, чтобы сделать его счастливым, чтобы подарить ему свою сумасшедшую любовь, от которой мир вокруг расцветает гибельно-прекрасными бутонами. Тимур пел эти слова ей под гитару, а Камилла сидела на кровати в его рубашке, скрестив ноги; ее глаза волшебно сияли и напоминали кристально-чистые озера в нетронутых сибирских лесах. После этого они занимались дикой и страстной любовью всю ночь напролет, вновь и вновь он словно доказывал ей, кто тут хозяин и кому она должна беспрекословно покориться.