— Привет, — кивнул ему молодой человек. Кажется, он был удивлен не меньше. — Не думал, что еще когда-нибудь вновь увижу тебя.

— Да я, собственно, тоже, — присаживаясь в кресло около него, признался Кирилл. — Тимур, верно?

— Так точно, — улыбнулся мужчина. — Судьба просто сталкивает меня с твоей семьей раз за разом… Ты тоже включен в завещание по неведомым тебе причинам?

— Да, — пожал плечами Кирилл.— Честно говоря, все похоже на какой-то фарс. Этот человек много лет скрывался от правосудия, теперь он умер и почему-то включает в завещание каких-то левых людей… Что-то здесь нечисто.

Тимур не успел ответить — в кабинет вошел адвокат Алексея. Это был суетливый лысеющий дяденька с упитанным добродушным лицом. В руках его была кипа бумаг, на которую Тимур посмотрел с подозрением, так как все это сильно смахивало на аферу.

— Хорошо, вы оба на месте, — вместо приветствия пробубнил он себе под нос. — Располагайтесь поудобнее. Вы должны знать, что мой клиент перед смертью записал свое завещание на видео. Его последним желанием было… он хотел, чтобы вы его посмотрели.

— Хорошо, без проблем, включайте, — оживился Кирилл. — Только если это какой-то розыгрыш…

— Нет, молодые люди, — покачал головой адвокат, разворачивая к ним ноутбук. — Сейчас вы сами это поймете.

На экране появилось постаревшее и осунувшееся лицо Алексея на фоне больничной палаты. Выглядел он неважно: глаза запали, кожа пожелтела, все черты заострились, однако он улыбался, словно достиг в этой жизни все, чего хотел.

— Кирилл, Тимур, я рад приветствовать вас, — торжественно произнес он. — Знаю, вы задаетесь вопросом, что все это значит и думаете о том, что вас хотят обмануть… Я заверяю вас: вы двое — мои единственные наследники. Вы получите все. Все то, что принадлежало мне при жизни теперь ваше. И как могло быть иначе? Ведь вы — моя гордость, мое продолжение, мои мальчики… Мои сыновья.

Кирилл и Тимур так и застыли с открытыми ртами.

— Да, я понимаю, что, возможно, опоздал со своим признанием… — в голосе Алексея не было и тени сожаления, — так уж случилось, что меня не было рядом, когда вы родились, когда вы пошли в первый класс, когда вы стали мужчинами… Я не подарил вам отцовской любви, заботы, поддержки и прочей ерунды, о которой говорят повсюду. Но я отдаю вам кое-что поважнее — деньги. Много денег. То, что движет миром, ибо у всего и у каждого есть своя цена, все покупается и все продается. Согласитесь, это немало, верно? Теперь ваша задача — лишь грамотно распорядиться всем, что оказалось в вашей власти.

У Тимура в висках стучала кровь, его руки тряслись, и он не мог унять эту истерическую дрожь. Он вспомнил тот уже далекий день, когда впервые увидел этого холеного стройного элегантно одетого мужчину в доме у Кристины. Вот он целует Кристину в щеку на прощание, проходит мимо Алексея к выходу, даже не здороваясь… Тогда они на мгновение встретились глазами… Удивительно, но цвет их был совершенно одинаков… Как пронзительно-чистое голубое небо ранней весной.

— Да, я знал, Тимур, — словно слыша его мысли, кивнул Алексей. — Всегда.

Это была запись из прошлого, но казалось, что он здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки.

— Что я чувствовал, когда узнал, что ты спишь с единственной женщиной, которую я любил всю свою жизнь? — словно задал он вопрос сам себе от лица Тимура. — Я почувствовал ненависть. Страшную ревность, желание убить тебя… но я справился с этим, потому что зов крови сильнее всего на свете, и ты поймешь это, когда сам станешь отцом.

— Отец… — криво улыбнулся Тимур. А ведь он не имел никакого права так себя называть! Для него он никто и всегда будет никем.

— Я всегда наблюдал за твоей жизнью, с первых дней твоих на этом свете, и никогда не оставлял на произвол судьбы, — пытался оправдаться Алексей, — в отличие от твоей матери. Да, она была не лучшей кандидатурой, но что поделаешь?.. Я никогда не любил ее, но я всегда хотел ее. Она строила из себя недотрогу, меня это безумно раздражало. И однажды я просто взял ее… и появился ты. Не осуждай меня, сынок. Я не оправдываю изнасилования… Даже не думал, что когда-нибудь так поступлю. Что бы ни случилось, я не жалею о том, что сделал это. Потому что после меня остался сын. Ты прекрасный человек, Тимур. Лучше, чем я. Мой мальчик, уверен, ты стал только сильнее благодаря тому, что тебя воспитывала не Ольга, а двое этих замечательных людей, составивших тебе образцовую семью. Сам понимаешь, этого я бы тебе дать никогда не смог, если бы ты жил со мной.

То же самое касается и тебя, Кирилл. Я всегда отлично знал, что ты мой. Извини, что помогал Кристине упечь тебя за решетку заодно с Альбертом, но я не хотел, чтобы она заметила мою слабость по отношению к тебе и начала что-то подозревать. Знай, я бы не позволил, чтобы ты там остался надолго. Ты даже не представляешь, как я горжусь тем, что наставил рога Альберту вместе с твоей матерью. Твое появление на свет — еще одно доказательство того, что я постоянно на несколько шагов впереди него. Будь он проклят!..

На этом месте Алексей разразился мучительным разрывающим кашлем, который, по всей видимости, закончился рвотой, потому что запись оборвалась, а в следующем кадре он уже вновь сидел с прямой спиной и улыбался как ни в чем не бывало. Правда, лицо у него совсем позеленело и словно высохло прямо на их глазах.

— Наверное, я не способен на любовь, — осклабился Алексей, — но к вам я испытываю нечто похожее. И как может быть иначе? Хочу, чтобы вы взяли от этой жизни все, что захочется и даже больше. Мой вам совет, мальчики: переступайте через людей, не задумываясь об их чувствах, живите так, как пожелаете, ни с кем не считайтесь, ни под кого не прогибайтесь. Вы — мои сыновья и заслуживаете лучшего в этом мире. Кирилл, Тимур, я не верю в Бога и в загробный мир, поэтому думаю, что мы с вами больше не увидимся. Прощайте.

Экран померк, и в офисе воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь далекими и зыбкими звуками уличной жизни, будто из другого, параллельного мира.

***

Спустя несколько дней Марина растормошила сладко спящую в розовой пижаме в обнимку с плюшевым медвежонком Камиллу:

— Вставай, нам надо собираться.

— Что?.. А куда мы едем? — по-сонному хриплым голосом спросила девушка.

— В Россию, — ледяным тоном ответила Марина, безжалостно раздвигая портьеры — в комнату полились ослепительно яркие солнечные лучи, заставляя Камиллу щуриться и закрывать лицо ладонями. Едва она услышала, что сказала Марина, как у нее сразу же защемило сердце — Боже, как же сильно она хотела домой!.. Хотела нестерпимо, до слез…

— Представь себе, объявился настоящий отец Кирилла, — тем временем продолжала Марина, развернувшись к ней лицом и раздраженно сложив руки на груди. — Разразился настоящий скандал, каким-то образом все просочилось в прессу, Альберт рвет и мечет… Поэтому Лидия позвонила мне и попросила приехать.

— Бабушка уже соскучилась по нам… — мечтательно протянула Камилла, представляя радостные объятия близких.

— Как бы ни так, — резко оборвала ее розовые мысли Марина. — Она хочет, чтобы я как-то разрулила ситуацию. Я, конечно, поговорю с Кириллом…

— О, мамочка, правда? — радостно взвизгнула Камилла. — Вы помиритесь?..

— Нет, — опустила дочь с небес на землю Марина. — Несмотря на то, что он мой сын, я никогда не смогу простить его.

—Мама, не говори так, — осторожно произнесла Камилла, усаживаясь в постели по-турецки. — Никогда — это слишком громкое слово… Может быть…

— Никогда, — не слушая ее, прошептала Марина, вглядываясь в пейзажи за окном и вновь оказываясь мыслями в гнетущем прошлом.

В это самое время Саша делала Тимуру эротический массаж при свечах, но он был занят своими мыслями, и даже красивая, полностью голая женщина не могла отвлечь его от тяжких раздумий.