— Тебе не понравилось, как они пахнут? — улыбнувшись, посмотрел на нее Тимур.

— Да, — просто ответила она. — Есть в них что-то такое… В каждом из них… — ее передернуло. — Я не знаю. Это не объяснить словами. — Она взглянула на него, и ее лицо посветлело. — А как мы поженимся, если заявку нужно подавать заранее?

— С деньгами возможно все, — махнул рукой Тимур. — Я уже обо всем договорился. Регистратор подъедет прямо к дому, я не хочу, чтобы ты показывалась на людях. А когда я окончательно объявлю им о том, что ты моя жена, думаю, твои родственники сами постепенно выдадут себя… И твоя жизнь будет до тех пор под моей защитой.

— И почему я хочу, чтобы этот брак был настоящим?.. — капризно надула губки Камилла.

Его позабивала эта ее непосредственная искренность.

— Потому что я мужчина, а ты — прекрасная женщина, — грустно улыбнувшись, сказал он ей. — Но с моей стороны будет ошибкой поддаться эмоциям…

— Но почему?! Я знаю, я чувствую, что тоже нравлюсь тебе! — воскликнула девушка. В ее голосе чувствовались нотки упрямства и обиды.

— Потому что ты не помнишь того, что было раньше. Я тебе никогда не нравился. Лучше посмотри вот сюда, — сказал он, доставая из кармана брюк смартфон. Он решил показать ей фото Артема. — Ты ничего не чувствуешь, когда смотришь на этого мужчину? Думаю… что ты испытывала к нему что-то в прошлом.

— Ты знаешь это наверняка? — изумленно уставилась в экран Камилла.

— Нет, но…

— Ну и не говори, если не знаешь, — Камилла обиженно вскочила с дивана и демонстративно отвернулась. — Мне кажется, что это плохой человек. Я не могла любить его.

Спорить с ней сейчас было бесполезно, да и бессмысленно: она сказала, как отрезала, и по всему ее виду было понятно, что никто и никогда не сможет переубедить эту упрямицу. С Камиллой теперь было непросто, но от этого, к сожалению, она нравилась ему не меньше. Противный малодушный голосок появлялся все чаще, особенно в последние пару дней, и без конца нашептывал ему, словно змей-искуситель, о том, каким счастливым он станет, если сделает Камиллу своей, если она будет принадлежать ему одному. Но на смену этим эгоистичным мыслям приходили другие… Эта девочка имела полное право на то, чтобы быть с тем, кого выбрала еще находясь в здравом уме и твердой памяти. А все, что ему остается, так это смириться и быть готовым к тому, что в любой момент она может исчезнуть из его жизни навсегда, чтобы сделать счастливым кого-то другого. Тимур почти не сомневался, что этот кто-то — именно Артем, что у них был роман в прошлом. При одной только мысли об этом его душила ненависть к своему уже бывшему другу. Надо ли говорить, что на следующий день он чувствовал одновременно сладкое упоение и нестерпимую боль в груди, надевая злосчастное обручальное кольцо на пальчик радостно улыбающейся Камилле. Вот и все: он только что самолично обрек себя на эти муки; отныне эта упрямая и отважная фея стала его женой — желанной и неприкосновенной. Когда регистратор объявил их супругами и разрешил поцеловать невесту, Тимур взглянул на Камиллу, на ее дрожащие от трепетного волнения ключицы, отчетливо контурирующие под поблескивающими кружевными узорами на свадебном платье, купленном впопыхах всего несколько часов назад, эти волшебно сияющие глаза и пухлые малиновые губки, чувственно обнажающие ровные белые зубы в сверкающей счастьем улыбке… Все это заставило его потянуться и припасть к ее манящему рту в диком поцелуе, будто отчаянно кричащем: «Ты мне нужна». И это была еще одна непростительная ошибка с его стороны.

Он пропал. Не удержался на самом краю этой пропасти и сорвался вниз, поняв, что в его жизни уже никогда не будет ничего лучше этого — пусть мнимое, но обладание. Обожание на дне этих бездонных глаз. Все, что ему было нужно в этот момент, сошлось в одной точке, когда Камилла обвила его шею руками и с неожиданной для этого маленького прелестного существа страстью ответила на его поцелуй. Открыв глаза, Тимур пожалел о содеянном, но не подал вида. Вежливо попрощавшись с регистратором, он с тяжелым сердцем вернулся в гостиную своего нового дома. Камилла уже весело порхала по комнате, как бабочка над распустившимися бутонами цветов, и зеркало над камином отражало каждое легкое — несмотря на сломанную руку и хромоту — движение этой самозабвенно танцующей девочки-снежинки.

— Ты прекрасно выглядишь, — замерев в дверях, невольно отметил Тимур. Он судорожно засунул руки в карманы брюк, и его голубые глаза тронула грустинка. — Идеальная невеста. Считай, что это была твоя репетиция.

— Это была не репетиция для меня, — оглянувшись, твердо сказала Камилла. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, и для меня это было по-настоящему.

О Господи, снова эта обезоруживающая прямота, не боящаяся насмешки окружающих, не боящаяся завтрашнего дня… Камилла говорила то, что было на ее душе сейчас, в это самое мгновение, и ее чистая красивая душа лежала перед ним прямо здесь, на вытянутой ладони — она словно искренне дарила ему ее, не задумываясь о том, что будет потом.

— Ты не можешь любить меня, — Тимур медленно подошел к ней и нежно коснулся дрожащими пальцами ее лица. — Ты знаешь меня всего несколько дней.

— Неправда! — упрямо воскликнула девушка. — Я чувствую, что та, кем я была раньше, любила тебя и только тебя! Ты же говоришь, что мы были знакомы! Это значит, что я не могла любить никого другого.

— Но это не так, — покачал головой Тимур. — Не так, Камилла! Я совершенно уверен, что ты ничего не чувствовала ко мне…

— И почему ты так в этом уверен, а?! — гневно спросила Камилла, сложив руки на груди. — Из-за какого-то там мужика? Послушай… — она вздохнула и потупилась. — Конечно, я не могу говорить ничего наверняка, но…но… — Из-за предательских щечек, мигом ставших пунцовыми, сразу стало видно, как ей неловко. — Понимаешь, дело в том, что я… Я… Почти уверена, что… — она сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, а затем выпалила на одном дыхании:

— Я думаю, что у меня не было мужчины.

— В каком смысле?

— Во всех смыслах… — совсем стушевалась Камилла.

Тимур хмыкнул, поняв, что она уставилась в пол, чтобы не встретиться с ним глазами.

— Ну, это уж ты загнула, — с некоторой язвительностью в голосе, наконец, ответил он. — Ты всерьез полагаешь, что я поверю, будто ты, девочка, родившаяся с золотой ложкой во рту, у которой с детства было все, что только можно вообразить… ну и, собственно, при такой матери, как Марина!.. — Тимур откровенно засмеялся, и Камиллу ранил этот смех сильнее, чем удар по лицу. — Прости, Камилла, но у тебя не было никаких шансов остаться целомудренной, поверь мне…

Он не договорил, потому что Камилла размахнулась и ударила его по щеке с такой невиданной яростью, что Тимур даже пошатнулся. Это отрезвило его, но он и не собирался извиняться. Пусть девчонка осознает, что ее спаситель не так мил и добр, как кажется. Камилла развернулась и медленно побрела к лестнице.

— Как видишь, приятный запах — это еще не все, — сказал он ей вслед. Камилла замерла на месте при этих словах — всего на какие-то доли секунды — затем припустила что было духу наверх, так быстро, как позволяла не до конца восстановившаяся нога, чтобы он не услышал ее рыданий.

«Я все сделал правильно», — пытался он убедить себя, и в то же самое время мысль о том, что он полный идиот, если отталкивает от себя этого ангела, буквально впихнутом к нему в руки Небесами. «Нет, я слишком часто плевал на все и делал, что пожелаю, и ничего хорошего из этого не вышло… На это раз все будет так, как надо». В его кармане завибрировал телефон. Увидев, кто это, он не смог сдержать усмешки.

— Привет, как поживаешь?

— Даже не думай, что я полный кретин и ничего не заметил, — зашипел на него распираемый ненавистью Артем, — мы все тебя подозреваем, и клянусь Богом, если ты что-то сделаешь Камилле…

— Не угрожай мне, — остановил его пыл Тимур. — Мне это не нравится.

— Эта девочка — моя, ясно? Причем, если ты не понял — моя во всех смыслах! Она хочет меня и только меня! — не унимался разъяренный Артем. — И от всей души надеюсь, что она цела и невредима и твоя грязная лапа ее не коснулась, иначе…