А она уже поднималась из-за стола, еще пара секунд, и — уйдет. Волшебник вскочил, успев отодвинуть даме стул. Если он ее не отпустит, то… «Ничего хорошего», — шепнул внутренний голос. Но если отпустит, могут быть варианты. По крайней мере, время подумать.
Эйлин сухо кивнула, прощаясь.
Не очень-то верилось в то, что Том смирился с ее отказом, но надеяться хотелось. Она трижды аппарировала и только потом добиралась до дома обычным транспортом, путая следы, как только можно, дополнительными пересадками. Вот только одного она не учла…
Заканчивался октябрь, пора было готовить мэнор к ритуалам Самайна, и Эйлин с Северусом снова, не без предосторожностей, конечно, отправились в старый дом. Из-за того, что хозяева продолжали отсутствовать, восстановление шло очень медленно. И женщина решила выбрать, какую часть замка окончательно «довести до ума» так, чтобы там можно было некоторое время жить.
Едва они пересекли магическую границу своих владений, раздался характерный хлопок аппарации.
— Алан, — с облегчением вздохнула было Эйлин, но снова вздрогнула, когда из-за ворот вслед за тем появился гость, о котором она даже думать не хотела.
Краем глаза она заметила промелькнувший на лице сына испуг, быстро сменившийся обреченностью, но тут Далтон заслонил их обоих от неожиданного и нежелательного посетителя.
— С кем имею честь? — осведомился он.
Эйлин, всеми фибрами души желая отодвинуть или хотя бы немного смягчить надвигающуюся грозу, представила мужчин друг другу…
Том был немало удивлен, когда так и не смог выйти на место, где живет Эйлин Принц. Следы ее аппараций уводили куда попало, а оставить после себя хоть что-то, даже салфетку, которой пользовалась в ресторане… Она этого не сделала. Молодой Темный Лорд был немало озадачен: такое поведение подобало скорее тайному шпиону или опытному агенту, свято блюдущему секретность, а не благородной леди, которой та являлась теперь. Через что же ей пришлось пройти, чтобы наработать вот такой образ действий? За эти недели Том перерыл массу информации, но так и не нашел ее врагов. Кроме… себя?
Он был опасен для кого угодно. Он был опасен и для нее. И, видимо, женщина это прекрасно понимала. Впервые в жизни осознание этого ничуть не радовало Тома. А как он гордился еще недавно, чувствуя, с какой опаской с ним общаются окружающие, причем чем выше было их положение, тем больше его это… опьяняло?
«Эйлин, ты мой абстинентный синдром», — поймал он в своих мыслях странную фразу и поразился ей. Он мысленно разговаривает с этой женщиной, с ее образом?! Одуреть…
Она… была нужна ему. Любовь? Он никогда не знал этого и никогда не узнает — таков приговор родовой магии. Он не считает, что много потерял. Он не хотел эту женщину, ему нужен был ее ум. Ее мозг. Ее опыт. Хотелось говорить с ней — он почему-то чувствовал, что ему никогда не надоест просто говорить с ней — открытой.
Он хотел — ее душу. Получить это он мог бы только одним путем, а для этого надо было встретиться.
И он поставил несколько следилок на границе Принц-мэнора, заодно поняв, что это сделал не он один.
И теперь смотрел в глаза другому мужчине, несомненно, более слабому, но закрывшему Эйлин и ее ребенка от него — собой. Ребенок же… Том успел с недоумением прочитать в его глазах ненависть и обреченность до того, как лязгнули щиты, изгоняя, отрезая его от сознания мальчика.
«Ему-то я когда и где успел напакостить? — мелькнуло в голове, но недоумение тут же сменилось восхищением силой ребенка. — Сколько ему, лет восемь? А по силе магии он похож на… меня. Как и по происхождению. Интересно».
Том холодно усмехнулся: присутствие еще одного взрослого волшебника, хоть и оказалось неожиданным, было ему на руку.
— Мистер Далтон, — поклонился он настороженному мужчине, — я хочу, чтобы вы засвидетельствовали Непреложный обет. Мой. Леди Принц, — обратился он к Эйлин, протягивая руку.
Она медленно и немного нерешительно подняла свою. И когда запястья соединились…
— Я, урожденный Томас Марволо Риддл, лорд Гонт, наследник Певерелл, клянусь никогда не угрожать Эйлин Принц, не вредить ее жизни и жизни ее родных и близких — ни сам, ни через кого-либо или что-либо, — подсказала Эйлин.
— Клянусь не вредить сознательно ее жизни и жизни ее родных и близких… — эхом ответил Том, перечисляя семь имен, что подсказывала женщина, и ловя изумленный взгляд ее ребенка.
Ребенка?
Эти глаза были какими угодно, но не детскими.
— Пока они сознательно не вредят мне, — благоразумно закончил молодой лорд.
Комментарий к 22. Противостояние Благодарю всех моих читателей, особенно оставивших отзывы – это очень помогает, когда приходится писать, особенно “трудную” главу.
Зато вот, видите, как стимулирует... на скорейшее продолжение. ;)
СПАСИБО ВАМ!
====== 23. Один дома ======
Северус собирал вещи в большую спортивную сумку.
Зачастивший к ним гости Темный Лорд (чтоб над ним росла трава и красивый куст самшита) так и норовил пообщаться с ним поближе. Он же ни малейшего желания к тому не имел. На Северуса только появление бывшего «хозяина» в зоне видимости действовало так, что он чувствовал, будто поднимается шерсть на загривке его «внутреннего зверя» — живущей в нем анимагической формы.
Непреложный обет Непреложным обетом, но ожидал от Тома Риддла он любой пакости. А первое время еще и волновался за мать, сестру и остальных домочадцев, понимая, что это несколько иррационально, но тем не менее. Хотя понемногу все же успокаивался, явно видя: этот человек пока еще не тот Волдеморт, с которым ему приходилось иметь дело в прошлой жизни перед Второй магической войной, и даже не тот, который когда-то купил его, юного, с потрохами за возможность работать в его лаборатории и библиотеке. Он вспоминал и вспоминал, пытаясь определить, когда же Темный лорд начал впадать в неадекват и что тому предшествовало. Лорду, еще не разделившему душу окончательно, как теперь догадывался Северус, он был обязан многим, в том числе — частично — своим ранним Мастерством. Да и боевика в той компании из него сделали неплохого, что уж. Вряд ли бы он сам этим занялся. Но повторить этот путь снова… Увольте.
Том никак не мог добиться толку, да что там, добраться не мог до этого странного мальчика со взрослым взглядом, мощнейшими ментальными щитами и еще бог весть чем: ребенок от него сматывался, едва завидев.
«Просто тайна на тайне в этом маленьком семействе», — думал маг, подзабросивший даже политику, которая стала казаться не такой интересной, как собственное капризное наследство. Ну, по крайней мере, не первоочередной. Так, текущие задачи решал, поддерживал свой уровень и тонус сподвижников, и ладно.
В свой замок он наведывался ежедневно, но не все шло гладко: оставаться там долго у наследника не получалось — слишком быстро уходили силы. А в «святая святых» — ритуальный зал — его, увы, не пускали. Собственно, почти никуда не пускали — его явно испытывали: на силу, на мастерство, на прочность… Правда, кое-что Том приобрел (и весьма, весьма!), но до овладения наследством Певереллов было, по его ощущениям, еще прилично. Что ж, тем интересней.
Поэтому отдыхал он в гостях: было весьма занятно расспрашивать Эйлин о восстановлении ее контакта с собственным замком, то есть домом, ну и ситуацию с мальчиком прояснить все же следовало. Заодно еще потому, что тот как полукровка должен иметь те же сложности при «общении с наследством», что и Том. Последнему казалось, что им с мальчиком было бы о чем поговорить, несмотря на его возраст, но ребенок его, мягко говоря, недолюбливал. Или просто не переносил. Это озадачивало и отчего-то было неприятно. То ли потому, что его знаменитое обаяние впервые дало осечку, то ли… Хотя почему впервые — Эйлин была первой, ну да, и пока единственной, кто не торопился подползать к нему на полусогнутых и дышать через раз от восхищения. Больше Том, кстати, на нее и не пытался воздействовать, и не потому, что принес обет, а потому, что общаться, соблюдая паритет, вдруг оказалось не в пример интереснее, чем с подданными. Может, Ближний Круг и должен быть именно таким? Он мысленно представил… нет, все же он был прав. Лучше вгонять в дрожь, без разницы, от страха или от восхищения (а лучше разом), — меньше шансов получить нечто неприятное в спину. Или в кубок. Ближний Круг у него те еще зме… лорды. Кстати…
