— У тебя даже хуй божественный.

Джин приподнимается на локтях, смотрит сначала на свой член, потом на Намджуна, у которого искреннее восхищение на лице, и начинает ржать, как ненормальный, срываясь на какой-то ультразвук. Джун теряется в чужом веселье и не находит решения лучше, чем подуть на чужую головку и чуть коснуться ее языком. Сокджин громко икает и замирает, учащенно вдыхая.

— Продолжай… пожалуйста, — просит он.

Намджун усмехается и ведет языком по всей длине члена. Обхватывает головку и начинает сосать ее, опускаясь все ниже. Он проталкивает член в глотку, позволяя головке коснуться стенки горла, и утыкается носом в выбритый лобок. Намджун вытаскивает член изо рта и улыбается.

— Я благодарю сейчас небеса за то, что ты бреешь тут. У моего прошлого парня были кусты.

Джин вновь смотрит долгие секунды и начинает ржать, ударяя коленкой по ребрам Джуна.

— Ты мне весь настрой своими комментариями отбиваешь.

Намджун продолжает улыбаться и встает с дивана. Стягивает свою оставшуюся одежду и выходит из комнаты, позволяя насладиться своей обнаженной фигурой. Джин захлебывается слюной, смотря на округлые подтянутые ягодицы, длинные стройные ноги и крепкую спину. Идеальный, мать вашу.

Джун возвращается, буквально через минуту. В руках у него баночка смазки и…

— Помада? — удивленно спрашивает Сокджин.

— О, да. Та самая, в которой были измазаны твои губы, когда ты пришел пьяный домой. Я ее сохранил.

— И сейчас? — аккуратно спрашивает Джин, догадываясь, к чему все ведет.

— И сейчас мы накрасим тебе губы. Прошу тебя, — Джун наклоняется, вышептывая уже на ухо: — это так возбуждает.

Сокджин рычит и выхватывает помаду из рук, уходя в ванную. Джун садится на край дивана и легко проводит ладонью по члену, обхватывая его у основания и надрачивая себе. Джин появляется через две минуты, смущенно подходит боком, но потом разворачивается и хищно облизывается. Намджун теряется в собственных эмоциях, тянется большим пальцем и размазывает помаду по пухлым губам, специально выходя за контур.

— Блять, — шепчет он, когда смотрит на Джина.

Внизу живота начинает тянуть, а по спине пробегает толпа мурашек.

— Это очень грязно и пиздец как возбуждает, — признается неожиданно Джин и тянется руками к смазке.

Но Намджун останавливает его, ложится на спину, укладывает Кима на себя и открывает баночку, зачерпывая пальцами прозрачную субстанцию. Джун оглаживает второй рукой чужие ягодицы, целует в уголок красных губ и начинает массировать колечко ануса пальцем. Джин закусывает губу и чуть приподнимает зад, толкаясь навстречу пальцу. Намджун намек понимает и вставляет указательный на половину, позволяет привыкнуть, оглаживает стеночки, чуть карябает ногтями и чувствует, как по чужому телу проходит дрожь. Джун вводит палец глубже и своим членом начинает тереться о чужой, прижимаясь максимально близко. Джин стонет, захлебывается в боли, которая граничит с наслаждением, и двигается в одном ритме с Намджуном.

Тот вынимает палец полностью, зачерпывает еще смазки и вставляет уже два пальца на фалангу, отвлекая поцелуями в шею. Когда Джин начинает подмахивать, требуя вставить до конца, Джун не сдерживается и начинает трахать мужчину пальцами, ускоряя темп. Сокджин стонет, кусает чужое плечо и жалобно скулит.

Намджун вновь вытаскивает пальцы полностью, обводит колечко мышц, чувствует требовательный укус на шее и вставляет сразу три пальца полностью. Джин шипит, пытается соскочить, но Джун лишь крепче к себе прижимает и начинает пальцами оглаживать стеночки, попадая по заветной точке. Сокджин выгибается и застывает в безмолвном крике, подрагивая.

— Только не говори мне, что ты только что кончил, — ухмыляется Намджун.

Джин клацает зубами, а потом садится на колени и тянется рукой к чужому члену. Джун понимающе вынимает пальцы и позволяет насадиться Сокджину самому. Он лишь покорно кладет руки на чужую талию и жмурится от узости. Джин выдыхает, насаживаясь до конца и замирает, пытаясь перетерпеть боль.

— Какого хуя у тебя такой большой? — шипит он.

— Ну, такого хуя. Моего, — усмехается Намджун в ответ.

Джин показывает язык и медленно приподнимается, вытаскивая член полностью, но садится обратно и вскрикивает, когда головка проезжается по простате. Он двигается медленно, позволяя заполнять себя, растягивать. Но Намджуну это надоедает, поэтому он хватается руками за чужие ягодицы и встает с дивана, удерживая Джина навесу. Тот пытается возмутиться, но успевает лишь крепче ухватиться руками, когда Джун начинает вколачиваться в него. Пошлые шлепки тел друг о друга заполняют комнату вместе со стонами Сокджина. А Намджун лишь ускоряется, вдалбливаясь в чужое стройное тело.

Он укладывает Джина на спину, закидывает его ноги себе на плечи и вставляет под другим углом, входя глубже. Темп становится сумасшедшим, хлюпающие звуки заставляют Сокджина покраснеть и уткнуться носом в изгиб локтя. А Намджуна прет с такого смущающегося мужчины с размазанной помадой на губах, и он кончает, глубоко в чужое тело. Джин пару раз проводит рукой по собственному члену и кончает следом, чувствуя, как горячая сперма разливается внутри него.

По квартире разносится трель дверного звонка, но оба слишком вымотаны и решают, что могут обойтись без пиццы, поэтому Намджун ложится на спину, прижимая к себе Джина и мягко целуя его в висок.

— И все-таки я трахнул божество.

========== День 23. ==========

Комментарий к День 23.

Простите за долгое ожидание?)

Наслаждайтесь новой главой?)

Не знаю, ахахах, просто читайте и спасибо всем мои преданным читателям, которые не давят и ждут. Я люблю вас!

Обнимаю и обожаю ~

Давайте просто вновь представим, что вы — Пак Чимин, и вы уже пятый день не видите собственного мужа. Нет, вы не считаете дни и уж тем более не отмечаете их в календаре на прикроватной тумбочке. Просто, возможно, вам немного грустно и совсем чуточку одиноко. Все ваши друзья счастливы. Чонгук с Тэхёном собираются в путешествие по самым «горячим» странам. Хосок носится со своими близнецами, пока Мина притворяется очень уставшей после родов. Нет, она, конечно, мужу помогает, но не особо. Сказала, что это метод воспитания такой. Бросил и пусть сам выплывает. Короче, Мина теперь троих детей воспитывать будет. Намджун с Сокджином для мира вообще пропали после того, как помирились.

— И слушать ничего не желаю, — шипит Чимин в громкую связь пока выезжает с парковки, направляясь домой после работы.

— Но, Пак Чимин! — кричит в трубку Намджун, мешая разговору.

— Передай этому предателю, что я отказываюсь с ним разговаривать.

— Он не знал о том, что Юнги улетает, честно. Я ему верю.

— А я не верю вам обоим! Ты тоже предатель. Значит, ради меня ты не мог взять три дня отгула зимой, чтобы покататься на сноубордах, а тут взял! И ради чего? Ради ежечасных потрахушек? Фу, иди дружи с Тэхёном. Хотя, нет, я не буду делиться своим другом.

— Ой, прекрати вести себя, как пмсная телка.

— Я и не веду!

— А кто едет за двумя шоколадными тортами и бутылкой текилы?

— Откуда ты…

— Я — твой лучший друг, как бы ты не пытался это отрицать, — гордо заявляет Сокджин. — Жди нас сегодня вечером. Всех.

— Поддерживать пмсную телку будете? — усмехается Чимин.

— Размечтался, я еду пожрать шоколадного торта, сто лет не пробовал. Все, чао.

Джин отключается, а Чимин матерится, потому что одной бутылкой текилы и двумя тортами дело не обойдется, поэтому сворачивает в гипермаркет побольше и оставляет там треть своей зарплаты. На самом деле, он даже не расстраивается из-за этого. Ему нужна поддержка, потому что он чертово ссыкло, которое все еще бегает от своих чувств и не желает их признавать. А еще он не пишет Юнги, потому что опять же чертово ссыкло, которое боится не получить сообщения в ответ или, что еще хуже, получить что-нибудь вроде «ты мне надоел, отвали».

Чимин грустно вздыхает, тащась по лестничным клеткам с пятью пакетами в руках, лифт, естественно, работать отказался. Уже на восьмом Пак героически приваливается к перилам и решает, что пора вернуться в тренажерный зал, потому что горло саднит, а глаза от напряжения готовы выскочить из орбит и упрыгать от него по ступенечкам, подмигивая ошарашенным соседям. Чимин делает глубокий вдох и взлетает на десятый, нервно проворачивает ключи в скважинах и валится на пол, утыкаясь носом в паркет. Был бы рядом Юнги, обязательно помог бы, еще бы и ужин приготовил по инструкциям Джина, разумеется. Чимин бьется лбом о пол и завывает, протяжно так, что сосед слева начинает думать, что Пак завел песика. Ага, песика, здоровенного такого, женатого на мужике.