Чимин так безумно скучает, что от этого начинает на Юнги безудержно злиться. Как посмел он улететь после того, как Пак признался ему в том, что считает его красивым. Признался, между прочим, на трезвую голову. А это большая редкость в последнее время. И Чимин, если быть честным, уже путался в собственных мыслях и чувствах. Он и злился, и обижался, и жалел себя, и скучал, и даже проскальзывала мысль полететь к Юнги. Только для того, чтобы плюнуть ему в рожу, мол, срать я на тебя хотел, только для этого вот и прилетел, чтобы доказать.

— О, ты расстелился на полу вместо коврика? Это так мило с твоей стороны, — звучит знакомый голос позади, заставляя выползти из мыслей.

Пак скалится, потому что одному мелкому засранцу сегодня точно откусят язык.

— Конечно, жду тебя, чтобы обернуться вокруг тебя и придушить, — шипит Чимин, переворачиваясь на спину.

— Ой, сладенький, не злись. Он сегодня не получил утреннюю дозу минета, — смеется Тэхён и ложится рядом, присоединяя к испепеляющему взгляду Чимина свой собственный.

— Я уже устал тебе повторять, что не специально сломал твой чертов утюжок, — закатывает глаза Чонгук и наклоняется к пакетам, выискивая что-нибудь вкусненькое.

— А кто вчера заявлял, что ему нравятся мои кудрявые волосы? А сегодня, значит, мой утюжок не работает. Как-то подозрительно, не кажется ли вам так, мой дорогой Ватсон? — спрашивает Тэхён, разворачиваясь лицом к Чимину.

— Великолепная дедукция, мистер Холмс.

Пак смеется, крепко обнимая Тэхёна. Ким — тот самый друг, который не будет поддерживать глупыми «все наладится» или «не переживай». Он, скорее, будет нести полнейшую ахинею и притворяться полным придурком, пока не увидит на твоем лице хоть намек на улыбку. И Чимин очень это в Тэхёне любит и ценит.

— А ужин будешь готовить ты? — спрашивает Чонгук, отлепляя друзей друг от друга и укладываясь между ними.

— Не кажется ли вам странным, лежать втроем на пороге моей квартиры с открытой входной дверью?

— Ну, почему же? Зато можно пугать соседей. Здравствуйте, мистер Ши, как ваше больное бедро? — улыбается Тэхён, радостно помахивая ногой в знак приветствия.

Чонгук с Чимином переглядываются и повторяют за ним, заставляя соседа вжать голову в плечи и быстренько ретироваться, бубня что-то про злоупотребление наркотиками и алкоголем. Дружный смех разносится по лестничной клетке.

— Спасибо вам, — искренне благодарит Пак.

Друзья хлопают его по плечу и помогают встать, разбирая пакеты и утаскивая их на кухню. Вскоре по видеосвязи звонит Джун, но на экране появляется недовольная рожа Сокджина. Он жалуется, что его телефон украден и используется, как передатчик между его парнем и его любимой матушкой, которая теперь ни капли не сомневается в том, что ее любимый сыночка — мужчина благородных гейских кровей. Ким говорит, что его задница слишком болит для того, что приезжать самому и готовить, поэтому он будет руководить процессом из кровати. Чимин на заявление о больной заднице ушки затыкает и уходит переодеваться, а у Чонгука с Тэхёном глаза становятся безумными, и они садятся вплотную к экрану, требуя подробностей. Джин в ужасе отключается и перезванивает через полчаса уже самому Паку, требуя не подпускать к экрану умалишенных. Чонгук с Тэхёном дуются обиженно и угрожают экрану пластиковыми ножами.

Через два часа ужин запекается в духовке, салаты стоят на столе, а Сокджин утирает скупую мужскую слезу, потому что парни впервые не налажали и не перепутали соль с сахаром, а огурец с брокколи. Намджун появляется рядом с Кимом, сияя ярче звезд, потому что мама от него в восторге и собирается приехать знакомиться в ближайшее время. Джин орет, что только через его труп, поэтому звонок прерывается, а через полчаса приходит сообщение о том, что они скоро приедут.

— Зуб даю, что у них были минутные потрахушки, — профессионально заявляет Чонгук.

— Минутные? — Чимин удивленно оборачивается, переставая мыть посуду.

— Ну, когда вместо ругани выбираете быстрый секс, чтобы эмоции поутихли, — поясняет Тэхён, плотнее прижимаясь к своему парню, у которого сидит на коленях.

— Кажется, мне очень нужны минутные потрахушки, — делает вывод Чимин.

— Может, тройничок? — подмигивает Чонгук и начинает ржать, как конь, получая мокрой тряпкой точно в лоб.

К восьми вечера подтягиваются Хосок с Миной, малыши мирно спят в переносках, смешно морща свои маленькие носики. Чимин залипает, поглаживая крошечные ручки, а Чонгук держится в стороне, что-то шепча Тэхёну на ухо. Тот слушает внимательно, а потом взрывается смехом, получая шиканье в ответ.

— Он спросил у меня, долго ли они еще будут такими… похожими на протухшие помидорчики, — шепчет Тэхён, беззвучно умирая в припадке хохота.

— Ты рот-то закрой, животное похотливое, — рычит Мина на младшего. — Учти, сидеть с ними будешь раз в неделю, как минимум. Будешь взращивать мои помидорчики.

Хосок смеется, обнимает жену и целует ее за ушком. Чимин удивляется, когда Мина в ответ не просит отлипнуть, а дарит ответный поцелуй в щеку и блаженно улыбается.

— Мать моя святая женщина, великая многовековая война окончена?

— У нас перемирие, пока есть дети, — пожимает плечами Мина.

— То есть… пожизненное?

— Размечтался, мы их в восемнадцать лет за порог и дальше сраться, — смеется Хосок.

— Вы — страшные люди, — испуганно произносит Чонгук и жмется поближе к Тэхёну.

Дружная компания перемещается в гостиную, оставляя малышей в спальне с радионяней, а Чимин немножко подвисает, потому что младший на три секунды комочек сжимает его палец. Пак пытается не разрыдаться от умиления, крича в голове, что он мужик, поэтому вываливается из комнаты. В дверь звонят и в квартире становится на одну счастливую пару больше. Несмотря на то, что Джин постоянно морщится и ходит вразвалочку, он щедро дарит Намджуну поцелуи и с удовольствием отвечает на них.

— Ходишь, прям как я во время беременности. Пуза только не хватает, — смеется Мина.

— Айщ, все претензии к мистеру «я трахну тебя так и столько раз, что ты встанешь с кровати и свалишься», — скалится Джин, пихая Джуна, который садится сзади, притягивая мужчину к груди.

— А ты жеребец, — восхищенно произносит Тэхён, мгновенно получая подзатыльник от Чонгука.

— Ты за словами-то следи. В этом мире один жеребец — я.

— В этом мире миллион жеребцов и они — кони, Чон Чонгук, — закатывает глаза Джин.

Младший показывает язык и тянется за салатом под пристальным взглядом старшего, который тут же бьет его по руке.

— Я тебе сколько раз говорил, что сначала нужно дождаться горячего!

— Мистер зануда, — раздается шипение в ответ.

Чимин смеется и уходит вытаскивать из духовки мясо. Он задумчиво ждет, пока таймер щелкнет, оповещая о готовности, и думает, что Юнги здесь очень не хватает. Особенно, ему. Мин бы лез к нему, восхищался красотой и новенькой рубашкой, помогал бы по кухне. Да и вообще был бы просто рядом, позволяя Чимину не чувствовать себя так одиноко.

Пак начинает злиться вновь, потому что до появления Юнги он себя никогда одиноко и не чувствовал. А теперь? Падла.

Телефон вибрирует на столе, и Чимин принимает вызов, не глядя на экран, потому что слишком погружен в свои мысли.

— Привет. Думаешь обо мне? — звучит знакомый голос.

Чимин оседает на стул, потому что ноги подкашиваются, а по всему телу проходит волна дрожи. Он даже не осознавал, что скучает так сильно.

— Я с тобой не разговариваю.

— О, а что за звуки я тогда слышу? — усмехается Юнги в ответ.

— Я к чайнику обращаюсь.

— Подъеб засчитан. Тогда… Уважаемый чайник, не будете ли вы так добры передать Пак Чимину, что он уже слишком взрослый для обидок.

— Уважаемый чайник шлет вас нахуй, — шипит Чимин.

— Какой грубый собеседник. Я по тебе скучаю.

— Чайник передает, что ты сам улетел и даже ничего не сказал.

— Так вышло.

— Как так? Ты решил сдаться и бросить нас с чайником?